Петля времени - Артем Болотин

В отличие о своего друга Влад не мог довольствоваться какими-то леденцами, он должен был что-нибудь съесть, и только тогда успокаивались нервы.

Влад шел медленно, не торопясь, тщательно выбирая место куда ступить. Он старательно скрывал свое присутствие, пытаясь создавать как можно меньше шума. Ученый плавно раздвигал спутавшиеся между собой ветви кустов и стебли травы, вглядываясь в просветы между сочными изумрудными листьями, в ожидании добычи.

Немного пригнувшись, Влад шел в глубь джунглей, где, как ему казалось, водится больше всего дичи. Он миновал живописное лесное озеро и вошел в дикую часть острова.

Ландшафт менялся здесь кардинально, резко, словно кем-то очень могущественным здесь была проведена невидимая граница, отделяющая непроходимую чащу от цветочных и солнечных лугов. Плотно сплетавшиеся между собой низкорослые кустарники и высокие травы здесь уступали место могучим, древним эвкалиптам, устремившим свои вечнозеленые вершины высоко в небо. Они росли стройными рядами, скрывающими неприступной стеной горизонт. Землю мягким ковром устилал мох и сухие опавшие листья, в которых без устали сновали мелкие зверьки.

Влад остановился и лег на прохладную землю. Он должен слиться с природой, почувствовать миллионы глаз, пристально следящих за ним. Он должен стать охотником.

Именно теперь он понимал, как и почему каждая охота у древнего народа становилась обрядом, ритуалом единения с природой. Ведь человек такое же ее составляющее, никак не повелитель и не царь. Пускай он в силу своего устройства постоянно с ней соревнуется, ищет пути, как обмануть и стать на ступеньку выше, но внутренний зов в нем по-прежнему силен, и иногда происходит это обращение к Ее силам. Они вновь становятся единым целым, природа как дом, а человек дитя. И как ранее она дает пищу, прощая все.

Он должен думать как животное, не выставляя свои мысли напоказ, ведь кто сказал, что мысль нематериальна, и ее невозможно учуять? Именно так жертва может спасти свою жизнь, когда охотник неаккуратен, и разбрасывается своими желаниями и целями налево и направо.

Он представлял себя тигром, большим, сильным, ловким и грозным. Его боялись и уважали, и вот он вышел на охоту, на свой ритуал, томимый жаждой мяса, и свежей крови.

Его сильные и ловкие лапы, словно сами выбирали тропу; позади остались плотные заросли и озеро.

В его голове была лишь одна мысль — жертва. В воздухе витал знакомый, запах. Он был слаб, но ни учуять его было невозможно. Он прямо-таки стучался в сознание, мол, вот он, мой хозяин, недалеко, найди…

И Влад искал. Осторожно тщательно, стараясь ничего не упускать, выискивая каждую сломанную неосторожным движением веточку, каждый след на земле и запах, пьянящий и сводящий с ума.

Его усилия были вознаграждены.

Недалеко в кустах он увидел ее — свою жертву во всей ее предсмертной красоте.

Он выпустил когти, и тихонько заурчал от удовольствия. Медленно и плавно он подбирался сквозь кусты, как вдруг, совсем рядом раздались голоса. Жертва испуганно ускакала, а он отчаянно цеплялся за покидающий его образ. Но он был неумолим.

Влад осмотрелся и увидел рядом с собой десять аборигенов, с копьями наперевес. Они быстро сделали несколько шагов к нему, и теплые каменные наконечники уперлись ему в горло. Владу пришлось встать на цыпочки, чтобы не распороть себе горло. Самый главный в их отряде оказался рядом и раздавил непонятную капсулу у ученого под носом, темнота беспамятства навалилась на него.

Андрей

Тьма бессознательности впервые для него была столь нежной, ласковой и желанной. Именно она сейчас спасала его от мук. Она укрыла его от жестокой реальности, унесла далеко от тела и боли терзающей его. Он был за гранью реальности, жизни и времени, но слабый и изнеможенный.

Ощущения крепли, жизненные силы восполнялись, и вскоре их хватит на то, чтобы развеять обманчиво спасительную пелену. А сейчас они тщетно метались, рвали, отчаянно сопротивляясь черному водовороту смерти. Тоненькая ниточка, за которую он цеплялся, становилась крепче, желание жить разгоралось все сильнее, и из ее угольков вспыхнуло яркое пламя, поглотившее окутавшую его гибель. Сознание приобрело форму, и теперь бежало изо всех оставшихся сил.

Мир между смертью и жизнью, своеобразное чистилище — сложно и опасно. Мало кто вырвался из его владений в своем уме, сохранив рассудок. Сумев пережить увиденное, спастись от того, от чего спастись невозможно, победить непобедимое, сразиться с самим собой — со своим отражением здесь — в мире, объединившем извращенную реальность и невероятный мир послесмертия.

Андрей бежал по полупрозрачным глыбам камня, висевшим в черной пустоте. Едва различимая тропинка исчезла, и он с криком упал в пропасть. В последний момент дно ее исчезло, а он стал птицей в небесах. Он парил, и блаженство теплой волной растекалось по его жилам. Свобода от всего — от тяжести собственного тела, от забот от мыслей, и вообще от всего, что может обременять. Вновь все пропало, а он стоял посреди поля битвы. Черное поле, усеянное трупами, земля, политая кровью, свинцовые тучи над ним, и армия… Его армия. Таких как он. Каждый солдат был им, каждый десятник, сотник, и полководец. Их были миллионы, а он один. Страх ледяным копьем пронзил его голову.

Глядя в их лица, он видел себя и себя в их лицах, выражение каждого было его выражением, их чувства были полны гнева, а лица исказила маска ненависти.

Волчьим воем, пронеся боевой клич, и армия мерными шагами двинулась в атаку.

Что движет нами, когда мы бежим от собственной неизбежной гибели? Страх? Надежда? Что легло в основу наших чувств, в чем смысл жизни? И чувствуем ли мы ее так, как хотел этого тот, кто нас создал? Быть может в этом ответ?

Он хотел жить, и не потому что желание влачить свое жалкое существование, постоянно наполняя ее чашу всевозможными удовольствиями, взяло верх, а потому, что осознавал свою цель в мире. Его желание было сильно, как ни у кого ранее, и перед этой решительностью отступала сама смерть. Да, конечно! Цель! Победит только тот, у кого она есть.

На миг во тьме появился проблеск, — его несут, он в джунглях, и по-прежнему жив. Ветви деревьев больно стегали его по лицу, и боль эта была живительна, потом что приводила в чувства. Но тьма вновь взяла верх, окутав сознание. Однако сила ее слабела, она исчезала под напором его понимания, с которым приходила истинная свобода.

Он вновь боролся за свою цель, но не за себя. Он развернулся и побежал. Его преследовали войны с копьями наперевес, а он бежал, выбиваясь из сил. Чего-то не хватало, последней части головоломки, которая спасла бы его, и вдруг он понял. Страх! Вот что губит всех, кто здесь оказывался. Всеразрушительный, мощный, и казалось бы непобедимый. Тот, кто вступит за его, кто станет выше, сохранит самое ценное — жизнь…