Сон Демиурга - Алексей Корепанов

– Полный улет, парни, – слабым голосом сказали за спиной Сергея. – Полнейший улет…

Сергей стремительно обернулся. Саня Веремеев, сняв шлем, сидел по-турецки в густой зеленой траве и сквозь прорези маски-шапочки недоуменно таращился на окружающее своими голубыми глазами.

– Не то слово, – буркнул Гусев, продолжая озираться и поводить дулом автомата.

Сергей только сейчас обнаружил, что все еще держит в руке «кошку». Подвесив ее к поясу, он вслед за товарищами принялся изучать обстановку.

Собственно, изучать особенно было нечего, но то, что находилось вокруг, давало достаточно пищи для размышлений. Небольшую поляну, покрытую высокой травой, обступали долговязые деревья с желто-зеленой листвой. Деревья ничуть не напоминали мокрый сосняк у пригородного дачного поселка. И это было во-первых. Во-вторых, над верхушками деревьев виднелся кусочек бледно-голубого неба. Светлый, безоблачный кусочек, вовсе непохожий на темные сентябрьские небеса, под которыми они только что стояли, ожидая, когда капитан Зорин даст команду приступать к операции. Вечер почему-то превратился в день. Присмотревшись к деревьям, Лукин убедился в том, что среди них нет ни одной знакомой ему породы: вокруг вздымались не дубы, не тополя и не каштаны… Воздух был по-летнему теплым и спокойным, и не ощущалось в нем ни единого намека на дождевую влагу.

Сергей отогнул рукав камуфляжной куртки и посмотрел на часы: десять сорок две. Именно столько и должно быть. Но не утра, а вечера.

Он отлично помнил все случившееся: багровые вспышки, порывы ледяного ветра, падение в темноту, погружение во что-то мягкое… и мгновенная утрата осознания собственного «я» и внешнего мира. Подобное уже однажды с ним было – несколько лет назад, на ринге, когда его, еще совсем зеленого юнца, послал в нокаут знаменитый в их кругах Виктор Константинов по прозвищу «Кувалда», большой мастер кикбоксинга. Но что же такое послало в нокаут всю их связку, и как объяснить этот совершенно незнакомый лес?

– Смотрите, парни! – Гусев обвел рукой траву. – Непримятая. Вот, только за мной след, а вокруг? Мы сюда что, по воздуху перелетели? Или нас с вертушки спустили? И вообще, блин, мне кто-нибудь хоть что-то может объяснить? Чем это нас так вырубили? Почему мы здесь?

– И где – «здесь»? – добавил Сергей.

– Вот именно! – кивнул Гусев. – Ловушка там какая-то у той хаты была, что ли? Так приложило, что только сейчас очухались? Фигня какая-то получается, парни. На контузию что-то непохоже, лично я в полном порядке… Что за дела?! Или меня все-таки контузило, и мне все это кажется?

– Тогда и мы тебе кажемся, – заметил Сергей. – Или ты нам.

Он тоже, по примеру Веремеева, снял шлем и положил на траву рядом с собой. Ему было немного не по себе, однако он ни на секунду не сомневался в том, что объяснение обязательно найдется. Не может не найтись.

– А уж не проверочка ли это? – подал голос Саня Веремеев. – Согласно планам руководства. Тест на профпригодность какой-нибудь, а?

Гусев резко повернулся к нему:

– Так-так-так! Шандарахнули чем-то убойным, солидно шандарахнули, так, что мы глюки поймали, и реакцию нашу изучают? – Он в раздумье потер подбородок и сплюнул в траву. – Хрен его знает, парни. Как-то уж больно ни с того ни с сего…

– А проверки – они всегда как бы ни с того ни с сего, – заметил Саня.

– Прямо во время выезда на задание? – не сдавался Гусев. – В заднице у них засвербело?

– Дак и не было никакого задания, Гусек, – пояснил Веремеев. – Туфта учебная. Нас сюда засунули, других – по другим местам.

– Не слыхал я что-то о таких проверках, – сказал Сергей и тут же добавил: – Хотя руководству и надлежит быть изобретательным. Только меня растительность эта смущает. Я хоть в ботанике и не силен, но в деревьях худо-бедно разбираюсь. А тут ни одного знакомого.

Гусев внимательно оглядел густой подлесок, потом медленно, снизу вверх, изучил желто-зеленые кроны и вновь задумчиво сплюнул:

– Что не сосны – это точно. Но за ночь нас могли и в другую какую-нибудь климатическую зону перебросить. Тепло же, как в июле. Точно, на юг киданули.

– Слава богу, не на север, – пробурчал Саня Веремеев.

А у Сергея вдруг мелькнула совершенно дикая мысль, однако он тут же отогнал ее подальше. Потому что такое было бы уместно в фантастических книжках, но никак не в реальной жизни.

– А ну-ка, проверим связь, – деловито сказал Гусев. – Хотя, конечно, сильно сомневаюсь…

Его сомнения незамедлительно подтвердились: хотя рации были в полном порядке – между собой бойцы переговариваться могли, – никто на запросы не отозвался.

– Ладно, парни, чего зря мозги сушить, – подвел итог Гусев. – Надо исходить из того, что имеем. Раньше или позже разберемся. Давайте осмотримся – и вперед, чего нам здесь торчать? Есть желание по деревьям полазить?

– Кинем на пальцах, – предложил Саня Веремеев. – Считаем с меня, по часовой. Раз, два…

На счет «три» дружно выбросили пальцы. Получилось пять, и лезть на дерево выпало Сергею. Освободившись от пояса и автомата, он облюбовал дерево повыше, с толстыми кривоватыми ветвями, и начал ловко взбираться к кусочку светлого неба.

Картина, открывшаяся ему сверху, была весьма впечатляющей. Во все стороны, заполняя все пространство до окоема, раскинулось желто-зеленое море деревьев. И не угадывалось в этом море никаких следов человеческой деятельности: ни дорог, ни дыма из какой-нибудь трубы, ни просек с опорами ЛЭП. Вдалеке неторопливо кружили над деревьями птицы, казавшиеся отсюда черными точками. Было что-то отрешенное в этом беззвучном кружении, и Сергей только сейчас с невольным замиранием сердца почувствовал, какая бесконечно глубокая тишина стоит вокруг. Пожалуй, никогда еще ему, городскому жителю, не доводилось быть погруженным в такую всеобъемлющую тишину, даже в годы армейской службы. Над неподвижным, без единого колыхания, лесом опрокинулась гигантская нежно-голубая чаша неба. Чистая, отполированная ветрами чаша. И где-то на трети пути к зениту застыл на стенке этой чудесной чаши не жаркий еще солнечный диск.

Сергей замер, восхищенно оглядывая небеса. И не заметил, в какой момент в голове его вдруг зазвучала, наплывая издалека, торжественная музыка, и чистый, словно бы детский голос запел:

Прогрело солнце чашу небосвода,Она отполирована ветрами,В ней перекатывается гул громовИ в синеве клубятся облака,Неся небесные живительные воды…

Голос умолк, оставив только музыку какого-то струнного инструмента, – но тут же возник вновь:

В нерукотворном этом храмеПорою, доносясь издалека,Звучат чуть слышно голоса иных миров…

У Сергея закружилась голова, и он обеими руками вцепился в ствол. И не потому что боялся упасть, а потому что ему показалось: вот-вот подхватит его неведомая волшебная сила и как воздушный шарик унесет в глубины этой небесной чаши.

«Наваждение какое-то… – ошеломленно и как-то отрешенно подумал он. – Где-то когда-то слышал, а теперь и вынырнуло из подсознания… Когда увидел это небо…»

Песня в голове уже иссякла, а он все не решался оторвать руки от теплой, чуть шершавой коры.

«Наваждение… Это все из-за того, что небо…»

– Ну, что там, Серега? – разорвав зачарованную тишину, раздался снизу неожиданно громко прозвучавший голос невидимого за листвой Гусева. – Ничьи там морды не маячат?

– Пока нет, – не сразу отозвался Сергей, приходя в себя. – Попробую забраться повыше, если ветка выдержит.

– Не боись, поймаем, – подбодрил его Саня Веремеев.

Кружащие хоровод еле заметные птицы, медленно спланировав, канули в желто-зеленую гладь. Сергей проследил за ними взглядом и вдруг заметил в дальней дали какой-то слабый отблеск. Взобравшись еще на две ветки выше, он впился глазами в этот отблеск… в эту поблескивающую под солнцем узкую полоску – и в этот момент верхушка дерева с треском начала ломаться.

– Эй, Серый, осторожней! – встревоженно крикнули с поляны.

Тренированное ловкое тело – огромнейший плюс, когда есть все шансы свалиться на землю с двадцатиметровой высоты. Сергей молниеносно скользнул по стволу вниз, сгибая подошвами ботинок тонкие ветви и обрывая громко зашуршавшую листву, и ему удалось избежать падения. Благополучно добравшись до нижних ветвей, он повис на руках и спрыгнул в траву, где поджидали его товарищи.

– Ну что? – вновь спросил Гусев.

Сергей стащил с головы маску, вытер мокрое лицо.

– И то верно. – Саня Веремеев проделал ту же операцию.

– Глухомань, – сообщил Сергей. – Лес до самого горизонта. Похоже на заповедник. А вон там, – он показал рукой, – то ли озеро, то ли река.

– Та-ак… – Гусев тоже высвободил из-под маски свое широкое лицо с плоским носом боксера и выступающими скулами. – Так, – повторил он, с силой провел рукой по коротко стриженым волосам и присел на корточки. – И больше ничего?