Пора по бабам - Маргарита Южина

– А ты как думал! – поддержала жена. – Смотри, допрыгаешься. Теперь, если жить хочешь, я для тебя самая безопасная женщина. И ведь говорила: Кака, выиграй мне косметику! Самому было бы приятно, но так тебе теперь и надо – будешь любить жену с китайским макияжем!

Клавдия тяжко вздохнула, и чета двинулась дальше.

У Даниила они застали тревожную картину. Сын угрюмо сидел на кухне перед пепельницей с горой окурков, обмахивался газетой, а Аня висела на телефоне и что-то диктовала в трубку строгим, казенным голосом.

– О, мам, пап, – невесело улыбнулся Даниил. – Проходите… чаю…

– Какой чай? Что случилось? – сразу напала на него с вопросами Клавдия. – Анна! Брось трубку, когда мать интересуется! Кака, давай организуй кофе, видишь, Даня сейчас нам рассказывать будет! Ой, это что же происходит? Дети, немедленно не тревожьте мать, рассказывайте! Немедленно! Подождите, я только сначала… вот так вот… на диванчик устроюсь…

Пока Клавдия Сидоровна бережно укладывала телеса на кухонный диванчик, Акакий Игоревич, горделиво дернув головой, прошествовал к плите и, урвав момент, быстренько сообщил:

– Дань, слышь чего, а меня ведь сегодня хотели жизни лишить, да! Какой-то паразит проткнуть хотел, как мотылька булавкой. И ведь прямо ножом, прямо в спину. Это еще хорошо, что у меня спина, как панцирь у черепахи, сразу и не проткнешь…

– Что ты, пап, говоришь? – насторожилась Аня и отложила трубку. – Как это – хотели проткнуть? Ты про что?

Клавдия не поленилась вскочить, с силой треснула любимого муженька по темечку и горько сообщила:

– Дети мои, не слушайте его. Я в детстве одноклассника по голове била, вот судьба мне и подарила мужа безголового. За грехи. Кака!! Меньше на баб заглядывайся, понятно?! У тебя теперь одна икона – это я! – и снова принялась стонать, укладываясь. – Данечка, ты так и не сказал, что случилось-то?

– Ой, мам, да ничего особенного! – засуетилась Аня, выставляя на стол того-сего к чаю. – Просто какой-то писака…

Даниил потянулся за чашкой чая, которую уже двигал к нему заботливый отец, и сестру перебил:

– Да чего там говорить, ерунда всякая, не берите в голову.

Но Клавдия поняла, что горькую весть нужно принимать сидя, снова вскочила ванькой-встанькой и уже вертела в руках злополучную газету.

Газетенка славилась самыми грязными скандалами, правду в ней писать считалось дурным тоном, за что ее особенно любили горожане. Статья, которая взбудоражила брата и сестру Распузонов, была не маленькая, но суть можно было передать в двух строках: «Жена видного бизнесмена Д. А. Растузона совершила преступление – в бильярдном клубе, на глазах десятка свидетелей, в пьяном угаре убила собственную подругу, а милиция на это ответила преступным молчанием – подозреваемая даже не была заключена под стражу! А между тем у подозреваемой в сумочке была обнаружена склянка с остатками яда, от которого жертва и скончалась».

– Какой ужас, – надула губы Клавдия. – Мне вот больше всего этот эпизод не понравился, про преступное молча… Даня! Так это же про тебя пишут! Только почему Растузон? А здесь еще и фотографии… Ну-ка, ну-ка… Нет, зачем только людям глаза черной полоской прикрывают? Пусть бы все видели бесстыжие глаза этих изуверов! Ох и ничего себе! Это что же – наша Лилечка… Да что ж это такое?!! Да кто ж такое написал, руки бы ему пообломать по самые колени!!! Нет, ну надо же!! Это наша Лиля – подозреваемая!! Это она подругу убила?!! Да она муху убить не может, каждое лето просто стаями у вас в комнате кружат! Даня! Немедленно дай мне телефон редакции! Я им сейчас… Они у меня узнают, как это с десятого этажа без парашюта!.. Ну чего остолбенели-то?!!

Даниил с досадой посмотрел на сестру:

– Говорил я тебе – маме никак говорить нельзя. Она теперь и правда того писаку с десятого… Прямо хоть охрану мужику приставляй.

– Я тебе приставлю! – разошлась Клавдия. – Ишь, заволновался он! Раньше надо было волноваться, когда ты в телик пялился на хоккей свой!.. Кстати, а как наши-то, выиграли? Ой, мне тогда так Каспарайтис понравился, прям не могу. Слышь, Аня, он так к хоккеисту подъезжает и бочком его – тынц! И все. Того в реанимацию!

Клавдии Сидоровне и впрямь так нравился боевой игрок, что она даже подскочила к мужу и показала, как был этот «тынц» исполнен. Акакий Игоревич силового приема не ожидал, потому не успел сгруппироваться, по-бабьи вякнул, взмахнул руками и облил себя горячим чаем с ног до головы.

– Ну… Клавочка… знаешь… – обиженно дергал он мокрым лицом. – Мы сейчас, мне кажется, должны думать, как Лилю от подозрения избавить! А Даню от позора, мне кажется!!

Клавдия тут же помрачнела и печально поддержала:

– Правильно, Кака. Вот я сегодня с самого утра чувствовала, что придется это дело взять в свои руки. Не хочется, конечно, а что делать?

– Мама! – вскинулась Анна. – Я тебя умоляю… Ну какое дело?! Нет там никакого дела! Единственное, надо бы этого журналюгу отыскать, да и то… Что ты ему предъявишь? Фамилия не наша, он не зря букву поменял, фотография Лили наполовину закрыта! Конечно, Данино имя запачкано, но… Мама, тут нужна работа специалиста, и я тебя прошу… Нет, я просто требую! Не смей никуда соваться! Этим уже мы занимаемся.

– Ой, да чем вы там занимаетесь, – отмахнулась матушка. – Прям как будто я не знаю! Еще требует она. Ты лучше сразу скажи – Лилю допрашивали? В каком клубе стряслось это вопиющее безобразие? Когда это она к бильярду успела пристраститься?

Дочь с усталым стоном опустила голову на руку и обреченно уставилась в столешницу.

– Так, понятно… – потеряла к ней интерес матушка. – Даня, пока сестра думает над своим поведением, отвечай: где сейчас Лиля? Вы с ней уже связались? Ты к ней ходил?

– Я приходил два раза. Один раз только Ирина была, выпроводила меня, наверное, не одна была, а второй раз и Ирины не было. А сотовый у Лили не отвечает!

– Ну и что?! Надо было вон Анну на телефон посадить, пусть бы звонила не переставая!

– Мама! – не выдержал сын. – А она что делает? Я с самого утра себе места не нахожу, а теперь, на ночь глядя, ты мучить будешь?

– А потому что я с утра не могла! – тоже повысила голос Клавдия. – Потому что я возила Яночку смотреть, как дед Кака на лыжах позориться будет! Если б знала, раньше бы тебя допросила!.. Господи, ну что за дети, так растревожить мою психическую систему! Неужели непонятно – надо спасать Лилю!

Аня подняла голову и постаралась унять материнский пыл:

– Мама, никого спасать не надо. Все уже спасены. Даня очищен от позора, Лиля в безопасности, а преступника усердно ищут. Хотя, с чего ты взяла, что преступление вообще имело место быть? Я, допустим, ничего не знаю! Это же такая газета, которая и живет-то за счет своих сумасшедших фантазий! И вообще тебе самое время…

– Нет, Кака, ты слышишь? – фыркнула Клавдия. – Они уже всех спасли! Статья – вот она, извинений никаких, даже не заплатили за обиду, а они, оказывается, всех уже спасли… А где тогда моя невестка, позвольте вас спросить, а?!! Нет, я определенно не могу говорить с этими детьми… Даня!! Немедленно отвечай! Где жена?!!

Даниил как зомбированный встал, отчего-то чмокнул маменьку в маковку и отправился прямиком в ванную. Через секунду уже было слышно, как там с силой хлещет вода. Акакий немедленно предположил худшее.

– Довела мальчика!! – петушком крикнул он. – Топиться пошел!!

– Уймись, – выдохнула Клавдия. – Это он не топится, это он специально воду включил, чтобы не слышать, как я его допрашивать буду. Ну что ж, придется самой и вопросы задавать, и самой же на них ответы придумывать… Ну все самой, все самой… Кака, ну ты прилип там, что ли? Собирайся домой! Нас здесь сегодня не любят.

Акакий поплелся в прихожую, прислушиваясь к шуму в ванной, Аня же родителей не задерживала, что и говорить, ей еще предстояло многое сделать: не дело это – имя брата марать.

Клавдия Сидоровна двигалась к дому семимильными шагами. Акакий Игоревич не успевал за ее поступью, поэтому быстро-быстро семенил ножками, а когда и вовсе безнадежно отставал, бежал вприпрыжку.

– Клавочка, на нашего Даню все равно никто дурного не подумает. И на Лилю тоже. Да там ведь ясно было написано – Растузон! Ну и фамильичку сочинили, правда же, хи-хи… не стоит так волноваться, я думаю!

– Тебе не надо думать, Кака. Это для тебя занятие бессмысленное! А фамилию такую специально придумали, чтобы именно на нашего Даню и подумали, – оборвала пылкую тираду Клавдия, остановилась посреди улицы и воздела руки к небесам. – Господи, какой позор! Все, буквально все теперь на него будут тыкать пальцами! И наша соседка с первого этажа – Маруся Семеновна, и Вероника Дмитриевна, которая под нами, и Тришковы, и эти-то… ну, на пятом живут, всегда еще мне завидовали! Говорили: «Надо же – муж такой плюгавенький, а какие дети красавцы!» Семиноговы, вот! Нет, надо закатывать рукава, отмывать честь сына…