История - Лев Диакон

6. Родной брат Льва, о котором шла речь, Никифор Фока (следует повторить в главных чертах рассказ о нем и продолжать последовательное изложение нашей истории) подступил к городу критян и провел там зиму, готовя войско к сражению и сооружая осадные машины. Он успешно выполнил все согласно своим намерениям, а когда зимнее положение солнца стало понемногу изменяться к весеннему, вооружил своих воинов, расположил их глубокой фалангой и под звуки труб и шум тимпанов двинулся приступом на город. В то время как стратиг укреплял передние ряды и выстраивал воинов в четырехугольник, из-за [вражеского] вала высунулась, ломаясь и кривляясь, какая-то беспутная девка и стала самым наглым и бесстыдным образом ворожить и распевать заклинания [20]. Среди критян, говорят, в большому ходу прорицания, колдовство, вымогательства у алтаря и суеверия, проникшие к ним давно от манихеев и Моамета [21]. Но наглая девка не только чародейством обнаружила свое распутное бесстыдство: подняв выше дозволенного платье и обнажив тело, она осыпала Проклятиями и насмешками стратига. Тогда один меткий лучник, натянув тетиву, пустил в разнузданную бабенку стрелу. Свалившись с башни на землю, она расшиблась и испустила дух, поплатившись жалкой смертью за дерзость. Сразу завязалась жаркая битва, и критяне некоторое время сопротивлялись; стоя на стенах, они упорно отражали натиск ромеев и многих ранили.

7. Увидев это, стратиг быстро подвел камнеметы и приказал бросать в варваров [камни]. Затем он придвинул к стенам осадную машину (ромеи называют это изобретение «бараном», потому что железо, насаженное на бревно, пробивающее городские стены, действительно напоминает по форме баранью голову). Под градом тяжелых камней, извергаемых камнеметами, варвары стали поспешно отступать. Когда «баран» уперся в стену и стал наносить по ней сильные удары, множество воинов, вооруженных камнеломными орудиями, спустились в ров и начали подкапывать укрепление, вырубая и выламывая камни, служащие ему основанием. Камень в этом месте оказался, к счастью, песчаным и потому довольно легко уступал и поддавался [усилиям воинов]. Тем временем «баран» не переставал бить по стене и постепенно сокрушал это прочно сложенное, трудноразрушимое сооружение. Посланные в ров воины подрыли часть стены так, что под ней образовалось достаточное углубление и она стала нависать; затем они подперли стену прямыми бревнами, натащили сухого, легковоспламеняющегося дерева, подожгли его и вылезли из подкопа. Пламя разгорелось, подпорки обуглились, и две башни вместе с находившейся между ними частью стены, внезапно растрескавшись, осели и рухнули, обвалившись, на землю [22].

Изумленные неожиданным зрелищем и устрашенные сверхъестественностью происшедшего, критяне некоторое время уклонялись от сражения. Но вскоре, вспомнив о том, что им грозит пленение и рабство, враги плотно сомкнули строй, с поразительным мужеством встретили устремившуюся через пролом в стене фалангу ромеев и, презирая опасность, с нечеловеческой яростью вступили в бой за свою жизнь. Но в конце концов множество [варваров] пало на поле битвы, новые отряды обрушились на них с тыла – и наступление [ромеев] стало непреодолимым; не было больше возможности сопротивляться столь сильному натиску, и враги обратились в бегство, рассыпавшись по узким проходам между домами. Ромеи преследовали их и нещадно истребляли. Те, кто уцелел, избежав гибели в сражении, побросали оружие и стали молить о пощаде. Увидя это, стратиг пришпорил коня, пустил его во весь опор и, примчавшись в город, стал сдерживать ожесточение воинов [23], убеждая их не убивать людей, бросающих оружие, не поступать безжалостно и свирепо с безоружными и беззащитными. Бесчеловечно, увещевал он, губить и уничтожать как врагов сдавшихся и покорившихся. Этими словами полководец с трудом остановил кровожадный порыв своего войска.

8. Взяв, таким образом, город приступом [24], стратиг отобрал для себя лучшую часть военной добычи и поработил самых сильных пленников; все это он сохранил наилучшим образом для предстоящего триумфа, а остальное отдал на разграбление войску. Воины разбрелись по домам и захватили много ценного имущества. Говорят, что в городе критян были собраны огромные, неисчерпаемые богатства, – ведь они долгое время благоденствовали, пользуясь милостивым расположением судьбы и не испытывая никаких бедствий, которые, подобно керам [25], несет с собой переменчивое течение времени. Опустошая пиратскими разбойничьими набегами берега обоих материков, [критяне] накопили неисчислимые сокровища. Так силою ромеев был покорен и захвачен вражеский город.

После того как все ценное было вынесено из города, Никифор приказал разрушить окружавшие его стены и, проломив их во многих местах, вывел свое войско в новые области. Разграбив их, обратив жителей в рабство, он без кровопролития подавил всякое сопротивление и, войдя на крутой высокий холм, находившийся недалеко от разоренного города, приказал всем воинам строить там небольшую крепость. Это место показалось ему безопасным и удобным для укрепления: оба склона холма были отвесны, перерезались глубокими оврагами и орошались неиссякаемыми (ключами, текущими с вершины.

Воздвигнув прочное, неприступное укрепление, Никифор поместил в нем достаточный гарнизон и дал городу имя Теменос [26]; затем замирил он весь остров, населил его, собрав в общины армян [27], ромеев и других переселенцев. Оставив для охраны острова огненосные суда, он погрузил на корабли добычу и пленных и отплыл [28] в Византии. Самодержец Роман принял его с великими почестями [29], весь город собрался на его триумф в театре, изумляясь обилию и великолепию добычи. Там можно было увидеть груды золота и серебра, варварские монеты из чистого золота, вытканные золотом одежды, пурпурные ковры, всякого рода драгоценную утварь тончайшей работы, сверкающую золотом и камнями; в неисчислимом количестве были там самые разнообразные доспехи: шлемы и мечи, золоченые панцири и копья, щиты и тугие луки; всего этого было такое множество, что казалось, будто река изобилия втекает в город, и всякий находившийся в театре мог бы сказать, что туда снесено все богатство земли варваров. Следом шла собранная в несметном множестве толпа обращенных в рабство варваров.

9. После того как Никифор при восторженном изумлении всего народа справил триумф, самодержец Роман преподнес ему роскошные дары и вручил ему власть над Азией. Будучи, таким образом, вторично удостоен звания доместика, он переправился через Босфор, собрал войско, выстроил его в неприступную, несокрушимую фалангу и вступил в землю агарян. Узнав о наступлении Никифора, варвары сочли невозможным оставаться на месте и устраивать засады либо сражаться в строю: они решили отражать нападения ромеев, укрывшись в крепостях и ведя при всякой возможности перестрелки. Они очень боялись столкнуться лицом к лицу со стойким, непоколебимым мужем. А он, подобно буре, сметал все вокруг, опустошая поля, порабощая многолюдные селения. Предав огню и мечу все на своем пути, он устремился против крепостей и с первого приступа овладел многими из них. Те же укрепления, которые имели прочные стены и охранялись множеством воинов, [Никифор] осаждал при помощи машин и вел непримиримую войну, побуждая своих воинов к упорству в сражениях. Всякий ревностно выполнял его приказы – ведь он возбуждал и поощрял храбрость воинов не только словами, но и примером, всегда с удивительным мужеством сражаясь впереди фаланги, идя навстречу опасности и доблестно отражая ее. Взяв и разрушив в короткое время более шестидесяти агарянских крепостей [30], он захватил огромную добычу и увенчал себя такой блистательной победой, какая до него еще никому не доставалась [31]. Воинов, собравших неисчислимые богатства, он вывел из [земли агарян] [32] и распустил по домам [33], а сам поспешил к самодержцу, чтобы получить награду за свои подвиги.

10. Как раз на половине дороги стратига встретило известие о том, что повелитель Роман переселился в иной мир; ошеломленный неожиданной вестью, он не стал продолжать путь и остановился. Говорят, что самодержец Роман ушел из жизни следующим образом. Взяв власть в свои руки, он проявил себя как кроткий, скромный и заботящийся о подданных правитель, но затем какие-то негодяи, рабы брюха и того, что под брюхом, втерлись к нему в доверие и подчинили его своему влиянию, развратили добродетельный нрав юноши, приучили его к роскоши и необузданным наслаждениям, возбудили в нем склонность к противоестественным страстям. И вышло так, что во время постов, предназначенных боговдохновенными людьми для очищения душ и устремления к возвышенному, эти погубители, захватив с собою Романа, отправлялись охотиться на оленей [34], скача по неприступным горам. [Однажды], когда они возвращались оттуда, самодержец был совершенно разбит и едва дышал. Некоторые передают, что у него от неумеренной верховой езды начались смертельные спазмы, большинство же подозревает, что его опоили ядом, принесенным из женской половины дворца. Но, так или иначе. Роман оставил жизнь в цветущем возрасте после трех лет и пяти месяцев самодержавной власти [35].