Книга Левит из Торы - Илья Мельников

Ритуал хлебного приношения совершался в четыре приема: приходивший поклониться Богу заранее готовил его и приносил его, вероятно, в чаше священнику в святилище. Священник отделял горсть муки и сжигал эту часть приношения на жертвеннике в «благоухание, приятное Господу».

Основное хлебное приношение должно было состоять из пшеничной муки, смешанной с елеем и благовонием (добавлением последнего единственно и отличалось приготовление зерна для приношения от того, как готовили его в пищу).

Священник брал хлебное приношение у предлагавшего его и отделял горсть муки с елеем и со всем Ливаном (благовонием) и сжигал это на жертвеннике как некую часть в память – в знак того, что все отдается Богу. Когда хлебное приношение предлагалось священником, оно полностью подлежало сожжению на жертвеннике.

В отличие от жертвы всесожжения, которая полностью сжигалась на жертвеннике, остатки от приношения хлебного отдавались священникам в пищу, либо когда хлебное приношение сопутствовало мирной жертве, священнику отдавалось что-нибудь, остальное же шло в пищу поклоняющемуся Богу и его семье. То, что оставлялось священнику, называлось самой святой частью приношения.

Хлебное приношение печеное. Жертвователь либо выпекал в печке лепешки, смешанные с маслом или помазанные им, либо жарил на сковороде что-то вроде оладий, смешанных с маслом и помазанных им, либо делал своего рода масляную кашу.

Характер ритуала при принесении печеного хлеба был тем же самым, что и в отношении непеченого. Священник сжигал часть в память на жертвеннике, а остальное откладывал в пищу жертвователю.

Были и дополнительные инструкции относительно хлебного приношения. Закваска и мед объявлялись несовместимыми с любым из хлебных приношений. Они разрешались при принесении первых плодов, но это хлебным приношением не было, ибо им считалось лишь приносившееся на жертвенник, в приятное благоухание. Все приношения на жертвенник должны были включать и соль, видимо, символизировавшую отношения Израиля с Богом на основе Завета (соль завета Бога твоего), на каковых отношениях и зиждилась вся левитская система. Поскольку на Ближнем Востоке считалось в древности, что соль не может быть уничтожена огнем, словосочетание «соли завета», по-видимому, выражает вечность Завета.

Необходимы особые пояснения в отношении приношения хлебного из первых плодов, предлагавшегося в дни сбора урожая. Оно состояло из первых плодов – колосьев, растолченных и высушенных на огне, с добавлением елея и Ливана. Часть, предназначенная в память, сжигалась на жертвеннике, остальное шло в пищу священнику.

Особенностью хлебного приношения являлось то, что оно не было связано с ритуалом пролития крови, хотя это приношение и сопутствовало обычно приношениям всесожжения или мирным, предполагавшим пролитие крови.

Поскольку хлебное приношение соответствовало обычной пище израильтян и приготовлялось теми же методами, оно символизировало посвященность повседневной жизни народа Богу и осознание евреями Его забот об их насущных нуждах и благодарность за это. В ритуале принесения первых плодов особенно заметны признательность Богу за Его милости на основании Завета и подтверждение народом его лояльности по отношению к Господу.

Закон о приношениях мирной жертвы толкует о третьем виде так называемых приношений благоухания приятного. Мирная жертва во многом параллельна всесожжению: не только в отборе жертвенных животных, но также и в характере ритуала. Хотя об искупительной функции мирной жертвы не упоминается, ее можно подразумевать, исходя из особенностей ритуала: возложение рук, заклание животного, священнодействия с кровью и предание огню на жертвеннике жира ("тука"). Ритуал этот был фактически идентичен ритуалу приношения за грех, искупительный характер которого выражен наиболее четко. Во всяком случае, приходящий к Богу не мог принести Ему мирной жертвы, предварительно не очистившись через принесение жертвы за грех или за вину.

Мирная жертва и ее виды должны быть отнесены к категории общинных приношений, потому что в этих случаях завершением ритуала была общинная трапеза, в процессе которой большая часть жертвы съедалась. Такие трапезы были для народа временем веселья, когда приходившие поклониться Богу, члены их семей и левит их общины делили между собой большую часть жертвенного приношения.

Правила, касавшиеся принятия жертвенной пищи, даны не в наставление народу, а в воспомоществование священникам.

Поначалу мирные жертвы не были обязательными. Единственным ежегодным праздником, когда они предписывались, был Праздник седмиц (Пятидесятницы). Но их, кроме того, полагалось приносить при совершении нескольких особых обрядов: освящения завета или обновления его; рукоположения священников; по исполнении назорейского обета. Мирные приношения предписывались также в случае успешного завершения военной кампании, прекращения голода и болезней, помазания кандидата в цари на царство, в знак духовного обновления народа, при семейном годичном жертвоприношении и при сборе первых плодов. Добровольное приношение было той минимальной жертвой, которую можно было принести в дни трех ежегодных священных праздников.

Каждый из трех подвидов мирной жертвы приносился по соответствующему случаю или причине. Чаще всего приносилась жертва благодарности или благодарения, иногда – хвалы. Она представляла собой почти то же, что и мирная жертва, и приносилась в знак признания, подтверждения перед другими Божьего избавления или благословения, посланных в ответ на молитву.

Приношение по обету служило ритуальной формой выражения его, либо оно делалось по исполнении такого обета как назорейский. Хотя обычно в таких случаях приносилась мирная жертва, вместо нее могло быть принесено и всесожжение.

Приношения по обету не следует путать с приношением благодарения, которое делалось в признательность за Божье избавление в ответ на просьбу или произнесение псалма плача и сокрушения с молитвой хвалы. Добровольное приношение предназначалось для выражения преданности или благодарности Богу за какое-то неожиданное благословение. В качестве добровольной жертвы могло быть принесено и всесожжение.

Официальные предписания закона о мирной жертве так же, как и закона о всесожжении, определялись типом жертвенного животного. То, что птицы в мирную жертву не приносились, наверное, объяснялось их малым размером, не позволявшим так разделить их, чтобы хоть что-то осталось в пищу общине после сожжения на жертвеннике. (Даже в случаях, когда птица приносилась в жертву за грех, священник не получал ничего.)

В отличие от жертвы всесожжения, животное из крупного скота, приносимое в качестве мирной жертвы, могло быть мужеского или женского пола. Животное это должно было быть без порока.

Ритуал принесения мирной жертвы по характеру своему совпадал с таковым при принесении всесожжения, и совпадение это наблюдается вплоть до момента распределения частей рассеченной туши. Идентичных действий и в том и в другом случаях было четыре: приведение животного тем, кто пришел поклониться Богу; возложение им руки на животное; заклание им животного у дверей скинии собрания, т. е. в передней части двора, примыкавшей к северной стороне жертвенника для всесожжений; священнодействие с кровью, совершавшееся священником, который кропил ею жертвенник со всех сторон.

В случае принесения мирной жертвы возложение руки сопровождалось объяснением, которое давал пришедший поклониться Богу, по какой причине приносит он эту жертву, – в знак ли признательности и хвалы за полученное им по молитве, или во свидетельство исполнения им того или иного обета, либо как добровольное приношение благодарения по случаю сбора урожая и т. д.

Процедура подготовки мирной жертвы (снятие шкуры, рассечение туши, омовение ее) была такой же, как при принесении жертвы всесожжения, однако существовало и различие между этими двумя ритуалами, оно касалось частей жертвенного животного, которые сжигались священником на алтаре. В случае мирной жертвы это был лишь тук (жир), покрывавший внутренности животного, обе почки и тук, который на них, и сальник, который на печени. Поскольку тук в представлении древних был, по-видимому, синонимом всего самого лучшего, ритуал, возможно, символизировал глубочайшие чувства человека по отношению к Богу, его готовность отдать Ему лучшее из того, что имеет.

Жир мирной жертвы сжигался священником на жертвеннике вместе со всесожжением, то есть на пепле всесожжения, оставшемся от утренней жертвы, либо, может быть, на тлеющих остатках всесожжения, которое тот же человек принес перед тем, как принести мирную жертву. Жир, как и все приношение всесожжения, как и часть, предназначенная «в память» от хлебного приношения, был благоуханием, приятным Господу, и служил символом того, что Бог принимает жертву.