Книга Левит из Торы - Илья Мельников

Ритуал всесожжения, как и всех левитских жертвоприношений, предполагал непосредственное участие в нем. Это имело важное значение для того, кто приходил поклониться Богу. Он сам приводил животное, возлагал на него руки, затем убивал его, снимал кожу, рассекал тушу на части и омывал ее. Однако те стороны ритуала, которые так или иначе были приурочены к жертвеннику, осуществлялись священником. Он кропил кровью, раскладывал дрова и соответственные части жертвы на жертвеннике для последующего сожжения их. Полностью весь ритуал исполнялся священником в тех случаях, когда в жертву приносилась птица, либо когда священник приносил жертву за себя самого или весь народ.

Поклоняющийся приводил животное к дверям скинии собрания. Некоторые толкователи понимают под «дверями» вход во внешний двор и только его, но поскольку в строгом смысле скинией собрания являлся собственно шатер, то под входом в скинию, вероятно, подразумевалась вся передняя часть двора и, прежде всего, тот участок его, который непосредственно примыкал к жертвеннику для всесожжений.

Приношение жертвы происходило, скорей всего, у входа во внешний двор, после чего священник и человек с жертвенным животным, направлялись к северной стороне жертвенника для совершения жертвоприношения.

Когда жертвователь представлял приведенное им животное, священнику полагалось внимательно осмотреть его, чтобы установить, отвечает ли оно в каждом случае следующим требованиям: оно должно было быть в отличном состоянии, без пятна или порока, здоровое, без недостатков; в качестве добровольной жертвы (в виде исключения) разрешалось приносить животное с деформированными конечностями. Жертвой всесожжения, как и при большинстве других приношений, должно было быть животное мужеского пола (но в мирную жертву позволялось принести самку), самки же требовались в жертву за грех, совершенный кем-либо из народа. Хотя возраст жертвенного животного мог колебаться от одной недели до трех лет, при совершении многих ритуалов требовалось обязательно годовалое животное. Что до общих особенностей, то левитские жертвы были: а) чистыми с обрядовой точки зрения, б) годными для употребления в пищу, в) это были домашние животные (дичь позволялось есть, но не приносить ее в жертву) и г) в соответствии с уровнем благосостояния израильтянина для него это животное должно было представлять ценность. Другими словами, в зависимости от состояния приходившего поклониться Ему, Бог требовал, чтобы приносимая им жертва была как можно более высокого качества.

За предложением жертвы следовало возложение на нее рук. Поклоняющийся Богу должен был положить свою руку на голову животного, чтобы оно было принято от его имени в очищение грехов его. Через этот акт поклонявшийся Богу, отождествляя себя с животным, делал его заменой себе.

Концепция искупления посредством принесения жертвы не подразумевала лишь приношения за грех и вину, ибо и приношение всесожжения явно предназначалось для искупления того, кто пришел поклониться Богу.

Из ветхозаветных текстов явствует, что искупление или примирение предполагали не только собственно очищение от греха, но и умиротворение Божественного Законодателя. Хотя совершение преступления требовало очищения совершившего его, принесение жертвы в большей степени диктовалось тем, что оказывались нарушенными личные отношения между Богом и согрешившим человеком. Итак, очищение имело своим результатом умиротворение, отвращая Божий гнев посредством принесения достаточной заместительной жертвы.

Следующим шагом должно было быть заклание тельца перед Господом. Поскольку приводимые для приношения всесожжения овн или козел подлежали закланию на северной стороне жертвенника, там же закалывали и тельцов. Смерть жертвенного животного являлась (в богословском смысле) самым значительным моментом во всем ритуале жертвоприношения, потому что жизнь (символизируемая кровью) изливалась при наступлении смерти и приводила к искуплению.

Следующий акт ритуала совершал священник, который собирал кровь в чашу и затем кропил ею все четыре стороны жертвенника. Это проделывалось, по крайней мере, в более поздние времена посредством выплескивания крови на два противоположных угла жертвенника, в результате чего она растекалась по всем сторонам его.

Сам человек, пришедший поклониться Богу, а не священник, должен был приготовить жертву всесожжения, т. е. снять с нее шкуру и рассечь ее на части. Он также должен был вымыть внутренности животного и его задние ноги в то время, когда священник раскладывал дрова, а затем части туши, включая голову и жир, предавались огню на жертвеннике.

Об уникальности приношения всесожжения свидетельствует то, что священник должен был целиком сжигать животное на жертвеннике.

Понимать всесожжения как благоухание, приятное Господу, следует в том смысле, что Господь одобряет и принимает полностью завершенное жертвоприношение.

В случае всесожжения овна или козла предъявлялись те же требования (мужской пол, без порока), и производилась такая же ритуальная процедура, хотя о ней говорится с меньшими подробностями. Единственное дополнительное уточнение: заклание животного должно было происходить на северной стороне жертвенника. Приношение голубки (горлицы) или молодого голубя разрешалось беднякам – для всесожжения и в жертву за грех. Кроме того, оно предписывалось в определенных случаях для очищения. Малые размеры птицы требовали упрощения ритуала, так что весь он должен был выполняться священником. Священник, откручивая голову птицы, сильно нажимал ногтем у ее затылка, так что ломалась шейная кость и рвались дыхательное горло и пищевод. Затем кровь птицы отцеживалась до последней капли у жертвенника. Зоб ее с перьями выбрасывался в пепел, после чего птица, частично вскрытая, сжигалась в жертвеннике в благоухание, приятное Господу.

Итак, отличительной чертой приношений всесожжения было то, что животное целиком (за исключением шкуры или в случае птицы – зоба) сжигалось на жертвеннике. Этот акт символизировал полную отдачу Богу со стороны того, кто пришел поклониться Ему, в процессе принесения им жертвы за грех или вину, с целью получить очищение. При всесожжении Бог получал все, а поклоняющийся Ему – ничего.

Хлебное приношение, помимо левитских приношений, могло обозначать любые дар или приношение, обычно состояло из муки, смешанной с оливковым маслом и покрытой благовонием. В ней не должно было быть ни закваски, ни меда, однако, ее следовало солить, как и все, что приносилось на жертвенник. Муку, приготовленную таким образом, можно было предлагать от себя как особое приношение, но чаще оно сопутствовало или всесожжению, или мирной жертве.

Еще одним дополнительным приношением было возлияние (состоявшее из вина или крепкого напитка). Оно возливалось Господу «на святом месте. Этот вид приношения предлагался наряду с хлебным, которое сопутствовало всесожжению или мирной жертве. Объем как хлебного приношения, так и возлияния, зависел от того, какое животное приносилось на алтарь в качестве основной жертвы.

Если всесожжения приносились за первосвященника или за народ в День искупления, когда совершался особый ритуал искупления, хлебное приношение не сопутствовало им.

В числе особых ритуалов, при которых предписывались хлебные приношения, были: а) очистительный ритуал по исполнении назорейского обета, либо по исцелении от проказы; б) «ритуал ревности», при совершении которого полагалось принести десятую часть ефы ячменной муки, без масла и благовония. Приношение потрясания первых плодов, которое состояло из двух кислых хлебов, испеченных из зерна нового урожая, не было хлебным приношением, поскольку оно не возлагалось на жертвенник. Приношение же десятой части ефы муки без масла и благовония в качестве жертвы за грех, что разрешалось только очень бедным людям, формально также не было хлебным приношением, потому что было приношением за грех.

Законом о хлебном приношении было предусмотрено подразделение его на виды в зависимости от методов приготовления его: один вид непеченого приношения, три вида печеного и особый вид – растолченных зерен, «высушенных на огне», как приношение хлебное и первых плодов.

Ритуал хлебного приношения совершался в четыре приема: приходивший поклониться Богу заранее готовил его и приносил его, вероятно, в чаше священнику в святилище. Священник отделял горсть муки и сжигал эту часть приношения на жертвеннике в «благоухание, приятное Господу».

Основное хлебное приношение должно было состоять из пшеничной муки, смешанной с елеем и благовонием (добавлением последнего единственно и отличалось приготовление зерна для приношения от того, как готовили его в пищу).

Священник брал хлебное приношение у предлагавшего его и отделял горсть муки с елеем и со всем Ливаном (благовонием) и сжигал это на жертвеннике как некую часть в память – в знак того, что все отдается Богу. Когда хлебное приношение предлагалось священником, оно полностью подлежало сожжению на жертвеннике.