Марадона, Марадона... - Юрий Выборнов

В следующем, 1977 году Марадона дебютировал в сборной страны, которой руководил в ту пору Сезар Луис Менотти. Однако пребывание Диего на поле в игре со сборной Венгрии оказалось коротким — длилось только 20 последних минут второго тайма.

В восемнадцать лет Марадона уже слыл звездой. Знаменитые зарубежные клубы предлагали ему контракты. В канун аргентинского чемпионата мира по футболу он всем отказывал. Мечтал выступить за сборную и не предполагал, что его ожидает тяжелый удар.

19 мая 1978 года, за тринадцать дней до начала чемпионата, Сезар Луис Менотти собрал в центре тренировочного поля туристского комплекса «Фонд Наталио Сальватори» всю команду и объявил, что по правилам ФИФА может включить в заявочный список только двадцать два футболиста. «Только двадцать два игрока, — повторил Менотти, — могут участвовать в чемпионате мира от каждой национальной команды». Он медленно назвал фамилии трех футболистов, которым надлежало покинуть команду. Это были Браво, Боттанис и ... Марадона. Диего никак не ожидал услышать свое имя. Он закричал, запротестовал, затопал ногами. Слезы полились у него из глаз. Исключить его, Марадону! «Почему, за что?!» — кричал и плакал Дието. Его утешали, успокаивали, а он продолжал буйствовать.

Прошло несколько дней. Он позвонил Менотти домой и стал уговаривать вернуть его в команду, но получил окончательный отказ.

«Это было самым тяжелым поражением в моей жизни, — говорил позднее Марадона. — Быть в отличной форме, сгорать от желания выступить за свою команду и оказаться не у дел — такое нельзя пережить». Он проклинал Менотти, свой юный возраст, горькую судьбу. Лучше бы он дал согласие поехать в Англию — играть в одной из местных команд. И в знак протеста вместе со всеми своими сестрами и братьями уехал в США, в Диснейландию.

Горечь из-за отказа Менотти мучила его еще долгие месяцы, пока в 1979 году он не выступил в Токио, где сборная юниоров Аргентины стала чемпионом мира. Марадона вернулся из Японии с золотой медалью, кубком и в звании лучшего игрока чемпионата. За победу в чемпионате мира среди юниоров он получил на родине сразу две награды: Золотой Олимп и Золотой мяч — ежегодные призы, которыми награждают в Аргентине лучших, наиболее отличившихся футболистов страны. Боль из-за неудачи в 1978 году стала понемногу затихать.

Наступил 1980 год. Еще одна успешная поездка в составе сборной юниоров. Он блеснул на «Уэмбли» и в Вене, он стал звездой аргентинского футбола. Вынужденные отлучки из клуба создавали в «Архентинос хуниорс» невыносимую обстановку. Полкоманды с ним не разговаривало. Тренер требовал одного — голов. Сначала хоть один гол в матче, затем — в каждом тайме. В одной из игр на выезде он забил четыре мяча! Ждал похвалы. Но тренер лишь промямлил: «Для тебя это норма. За голы тебе платят». Он перестал посещать тренировки. Самостоятельно бегал по утрам кроссы. Назревал конфликт, а за ним «переход века». «Бока хуниорс» уплатил «Архентинос» 3 миллиона 600 тысяч долларов плюс 600 тысяч в качестве комиссионных процентов за «покупку». Его контракт предусматривал 15 зарплат по 60 тысяч долларов и 500 тысяч в, качестве страховки. Но налоги Марадона должен был платить сам. Ему, правда, вскоре прибавили по 10 тысяч за каждый товарищеский матч, так как игры за рубежом приносили клубу огромные барыши...

Была ли столь высокая плата за «покупку» оправдана? Несомненно, «Архентинос хуниорс» с юным Марадоной стала ведущей командой в Аргентине. На ее матчи ходили не только в Буэнос-Айресе, но и в других городах. Журналисты набросились на Марадону, безошибочно почуяв в нем восходящую мировую звезду. Назойливость прессы сослужила ему плохую службу. Он возненавидел пишущую братию и всегда неохотно давал и дает интервью.

«Мне непонятно, — сетовал Марадона, — почему корреспонденты газет, радио, телевидения, не сговариваясь, задают всегда одни и те же вопросы. Где родился? Где начинал играть? Какие игроки и команды нравятся? Какой самый трудный гол? И еще пяток подобных вопросов. И почти каждый советует мне побыстрее взрослеть. Это что, намеренная кампания? Я раньше многих познал лесть и зависть, непонимание и отчуждение. Передо мной часто закрывались двери фешенебельных светских клубов. Тренеры других команд не хотели меня признавать как игрока и учили своих подопечных лишь одному: нейтрализовать меня на поле или вывести из игры любым способом. Многие ждали, когда я оступлюсь, получу травму, и предрекали мне неудачи. Часто мне хотелось плакать. И знаете, почему это происходило? Потому что я простой парень, из рабочей семьи, недостаточно образованный. Меня упрекали в нескромности. А я страдал и бравировал.

Я стал зарабатывать немалые деньги. Нарочно сорил ими направо и налево. Пусть злятся! Хотелось насолить всем. Я покупал самые дорогие рубашки и брюки, посещал знаменитые рестораны, ухаживал за самыми красивыми женщинами, хотя любил только Клаудию.

Когда я купил первую автомашину, меня стали поучать: сначала надо было купить дом. В благопристойных аргентинских семьях, оказывается, так положено. «Самое важное в жизни — это крыша над головой», — слышал я со всех сторон.

В феврале (тогда мне было шестнадцать лет) я дебютировал в сборной в игре на знакомом стадионе «Бока хуниорс» против венгерской сборной. Меня пригласил сам Менотти. Он позвонил мне по телефону: «Марадона, Марадона, это ты? — переспросил он дважды. — Я включил тебя в состав на игру с венграми. Ты приедешь?»

Менотти лукавил, задавая этот вопрос. Он знал, что позови он в сборную любого аргентинского футболиста, и тот тут же примчится на сборы.

Я посадил деревцо в честь Беккенбауэра. А меня спрашивали, почему не в честь Ди Стефано, Сивори или уж на худой конец Пеле. Им все надо знать, но только очень поверхностно. Они не боятся повторяться в своих писаниях, как не стесняются задавать одинаковые вопросы, придумывать мне одни и те же прозвища или сочинять небылицы о моих «похождениях».

Надоело все это! Я хочу играть, а не отвечать с утра до ночи на их дурацкие вопросы, давать бесконечные автографы...»

Однако Диего сохранил у себя заметку, вырезанную из бразильской газеты, в которой о нем написано: «Бедный, несчастный, богатый, счастливый мальчик. У него есть все. Не хватает только зрелости и свободы».

Журналисты создавали вокруг Марадоны ажиотаж. Молодой футболист понимал это, но не знал, как помешать их наскокам. В тот период он играл зло и отчаянно, словно стремился как следует показать свой талант.

Диего Армандо Марадона, первый номер в «Бока», в аргентинском футболе, делит с Платини первое место в международной табели о рангах. В 1981 году состоялись исключительно удачные выступления Марадоны за национальную сборную в Европе, Америке, Японии... Только Менотти, кажется, не замечает этого. Он больше обеспокоен отъездом Ардильеса в Испанию, плохой формой Кемпеса, травмой Филлола. Как будто Марадона для него все тот же мальчик, который слезно умолял оставить его в сборной. Тренер по-прежнему хозяин в команде. Только он может включить его в состав или исключить из него.

В новом доме Марадоны на улице Виамонте все в движении. Стучит телекс, стрекочут пишущие машинки, снуют почтальоны и курьеры. Марадону обхаживают фирмы «Аустраль», «Пума», «Кока-кола». По нему тоскуют футбольные клубы «Ривер-Плейт», «Индепендьенте», испанцы, итальянцы, англичане и особенно американские менеджеры команды «Космос». Но снова канун мирового чемпионата, на сей раз в Европе, в Испании, и Марадона во имя сборной отказывается от всех выгоднейших контрактов. Дела, деньги, налоги, долги...

Голова идет кругом от всего этого. Как только Хорхе Ситерспилер, его верный импресарио, управляется со всем этим?

Секретарь, подруга Клаудии, его невесты, приносит к завтраку клочок телетайпной ленты — сводку. На ней отпечатан весь распорядок дня. Сводку каждое утро выдает домашний компьютер. В девять утра запланирована тренировка. А сейчас уже десять... В половине одиннадцатого — собрание команды. Успеть бы хоть на него. Точно ведь никогда не начнут. В двенадцать встреча с руководством и ребятами детской команды «Лос Себоллитас», в которой когда-то начинал играть сам. В час визит на фирму, ждут новые контракты. Подготовил их Хорхе, а подписывать должен он. В два часа сеанс УВЧ, парафин, врач, массажист. В четыре надо отправляться на сборы, завтра очередной матч. В пять тренировка, и в пять же открытие автосалона, на которое он приглашен. Там будет коктейль — мероприятие в целях рекламы новых автомобилей. Ему будут что-то дарить. В шесть вечера визит страхового инспектора, это дело Хорхе, но полис, наверное, опять должен подписывать Диего. Как много таких дел, но факсимиле Марадона ему не доверит...

Диего возвращает сводку секретарю, залпом выпивает стакан апельсинового сока.

— Клаудия, я смываюсь! И, не дожидаясь ее ответа, выбегает во двор, где садовник только-только успел помыть машину.