Замок Нейшванштейн (сборник) - Елена Федорова

– Нет, – покачала она головой. – Я думала, что меня в замок пригласил капитан Генрих Молт – друг моих родителей. Но…

– Вы не ожидали, что ваш капитан так сильно постарел, – засмеялся Питер Палмер.

От этого смеха Николь стало холодно и жутко, а по спине побежали мурашки.

– Нам есть о чем поговорить, фройлен Николь, – неожиданно прервав смех, сказал Питер Палмер. – Берите-ка свой чай, пока он совсем не остыл, и присаживайтесь ближе к камину.

Николь выполнила его приказ, медленно опустившись в массивное кресло, которое стояло так, что нельзя было видеть собеседника.

– Вы можете любоваться игрой теней, смотреть на свечи, на картину, на пламя, на свои руки, на золотую чашку, на что пожелаете, а я постараюсь вам объяснить, цель пребывания в моем замке, – сказал Питер, усаживаясь в соседнее кресло.

– В вашем? – удивленно воскликнула Николь, надеясь, что Питер Палмер оговорился.

– Да, да в моем, вы не ослышались, – недовольно проворчал Питер.

– Но… – прошептала Николь.

– Оставьте все ваши веские доводы при себе, – повысил голос Питер Палмер. – Вы еще чересчур молоды, чтобы смотреть на мир через призму человеческого опыта и житейской мудрости. Я прошу вас выслушать меня. Выслушать спокойно без лишних вопросов и нелепых восклицаний.

– Хорошо. Простите, что рассердила вас, господин Питер, – проговорила Николь, вжавшись в кресло.

– Я пригласил вас в мой замок, фройлен Николь Эрхарт, – заговорил Питер, намеренно сделав ударение на слове «мой», – потому что мне рекомендовали вас, как прекрасного сценариста.

Николь усмехнулась, вспомнив, что она еще не приступала к дипломной работе, потому что никак не могла выбрать интересную тему для своего сценария. Все, что предлагал ей профессор, казалось каким-то неинтересным, незначительным, а ей хотелось написать что-нибудь выдающееся, чтобы у режиссеров не было сомнения, снимать фильм по ее сценарию или нет. Но для этого она должна была создать настоящий шедевр. А какой шедевр можно создать, живя в огромном мегаполисе, где все пропитано лицемерием и ложью, где даже одаренные люди со временем начинают мыслить шаблонами, подчиняясь веянию времени и неизвестно кем придуманной морали.

Сколько раз доставалось Николь от однокурсников за своеволие и неординарность мышления. Профессор загибал пальцы, перечисляя правила, которые она ни при каких обстоятельствах не должна была нарушать, а она как нарочно нарушала их раз за разом. Ее сценарии высмеивали, выставляли напоказ, как самые ужасные.

После таких бурных диспутов Николь впадала в долгую депрессию, результатом которой было желание бросить сценарный факультет, уехать в провинцию, превратиться в толстую фрау, воспитывающую детей и занимающуюся домашним хозяйством.

Николь направлялась в деканат, чтобы забрать документы, но неизменно останавливалась, не доходя нескольких шагов до двери, и строго отчитывала себя за то, что шла на поводу эмоций, убеждала, что не стоит разрушать все, что было создано с таким трудом. Надо научиться радоваться своей непохожести на других. Надо быть спокойнее, терпеливее, мудрее и последовательно добиваться поставленных целей…

– Так вот, целью вашего визита в мой замок должно стать появление на свет гениального сценария, – ворвался в сознание Николь голос Питера Палмера. – Я могу предложить вам несколько сюжетных линий. Начнем с того, что юная особа влюбляется в старого, уродливого хозяина замка, оценив его нежную душу. И тогда выясняется, что старый хозяин вовсе не стар. Он молод, красив и успешен. Маска уродливого старика нужна была ему лишь для того, чтобы узнать истинные чувства девушки.

Питер немного помолчал, давая Николь возможность осмыслить свои слова, а потом заговорил снова:

– Другая сюжетная линия: в замке до сих пор живет дух короля Людвига Баварского. В полнолунье он обретает человеческий облик, встречает доверчивую девушку, рассказывает ей историю своей жизни и загадочной смерти. Или вот еще вариант: приехавшая в замок госпожа не подозревает, что она попала в прошлое, а, поняв, решает остаться в этом прошлом навсегда.

– У вас богатая фантазия, господин Палмер, – подумала Николь. – Любую вашу версию можно развить и дополнить, превратив в неплохой сценарий.

– Скажу вам откровенно, фройлен Николь, мне интересны все истории, – проговорил Питер Палмер, немного помолчав. – И если вам понадобится моя консультация, я готов рассказать вам все, что знаю. В общем-то, я вас и пригласил для того, чтобы поделиться всеми тайнами, которые я храню вот уже… Но не стану больше вам докучать. Надеюсь, мое предложение вас заинтересовало, и вы не станете проситься домой.

– Проситься домой, – мысленно усмехнулась Николь. – Я не подумала о доме даже тогда, когда впервые увидела ваше некрасивое лицо, господин Палмер. А уж теперь, когда вы предлагаете мне заняться творчеством там, где создавал свои произведения великий композитор Рихард Вагнер, я ни за что не соглашусь уезжать, не говоря уже о том, чтобы самой просить об отъезде.

– Прошу меня простить, фройлен Николь, но вам пора покинуть каминный зал и отправиться в свою комнату, чтобы хорошенько подумать над моим предложением, – громко сказал Питер Палмер. В тот же миг распахнулись двери, и услужливый Гюстав жестом пригласил Николь к выходу.

– Спокойной ночи, господин Палмер, – проговорила Николь.

– Можете звать меня Питер, – сказал он. Николь показалось, что он улыбается, хотя лица его она не видела.

– Спокойной ночи, Питер, – сказала Николь и пошла следом за слугой.

– Спокойной ночи, Ни-ко-ль, – послышался за ее спиной приглушенный шепот.

– Спокойной ночи, – сказала себе Николь, укладываясь в постель. – Говорят, если спишь на новом месте, то непременно приснится жених. А уж если сон снится в ночь перед Рождеством, то он обязательно сбудется. Что ж, проверим.

Николь блаженно растянулась на мягкой кровати и моментально уснула…

Порыв ветра задул свечи, стоящие в изголовье. Комната погрузилась во мрак.

– Ни-и-коль, – послышался сдавленный крик. – Помоги мне, Ни-и-коль.

Она встрепенулась, широко открыла глаза и увидела узкий лучик света, проникающий в приоткрытую дверь.

– Скорее, Ни-и-коль, скорее, – голос звучал требовательней и громче.

Николь вскочила с кровати и выбежала в длинный коридор, в конце которого стоял человек, призывно размахивая руками.

– Сюда, сюда, скорее.

Николь побежала быстрее, чувствуя, как стынут босые ноги, а от них холод медленно проникает во все тело, сковывая движения.

– Что случилось? – испуганно спросила она, подбежав к человеку, лицо которого ей никак не удавалось разглядеть.

– Он зовет вас, – послышалось в ответ.

– Кто? – удивилась Николь.

– Питер.

– Питер? Но мы ведь едва знакомы, – проговорила Николь. – Почему он зовет меня?

– Он умирает, и хочет видеть вас, потому что в замке никого кроме вас нет. Идите же скорее, – взволнованно проговорил человек.

– Умирает, но… – прошептала Николь, чувствуя, как подкосились ноги.

Человек распахнул двери, подтолкнув Николь в комнату, где на высоком постаменте стоял стеклянный саркофаг, окруженный свечами. Николь сделала несколько шагов и остановилась, страшась увидеть искаженное гримасой смерти и без того уродливое лицо Питера Палмера. Но в стеклянном гробу лежал вовсе не уродливый старик, а юноша, похожий на рыцаря Лоэнгрина.

– Кто это? – прошептала Николь.

Юноша приподнялся и проговорил, едва шевеля губами:

– Вы пришли, какое счастье. Я уже не надеялся, что увижу вас наяву. Но вот увидел, и теперь могу спокойно умирать…

– Умирать? Но почему? Зачем? – воскликнула Николь, подбежав к стеклянному саркофагу.

– Таков неизбежный конец всех живущих во вселенной, – проговорил он, опуская голову на подушку. – Прощайте, Николь.

– Нет! – воскликнула Николь, протянув вперед руки, желая прикоснуться к темным волосам юноши, но руки уперлись в холодную крышку саркофага.

– Нет, нет, нет, – закричала Николь, забарабанив по холодному стеклу кулачками.

– Выпустите меня! – закричал юноша, забарабанив по стеклянной крышке изнутри.

– Тише, тише, – тронул Николь за плечо человек, приведший ее сюда. – Не кричите, фройлен Николь. Это всего лишь сон. Вы видите сон Питера Палмера. Смотрите внимательно, что произойдет потом.

– Сон? – не поверила Николь, пытаясь заглянуть в глаза человеку, но снова не смогла увидеть его лица.

– Тише, – прошептал человек. – Смотрите.

Николь повернула голову к саркофагу, но его уже не было. Теперь на его месте стояла большая дубовая кровать, на которой сидел темноволосый юноша, похожий на Лоэнгрина, и вытирал влажный лоб белым кружевным платком.

– Я умираю от любви к таинственной незнакомке, – раскачиваясь из стороны в сторону, проговорил он. – Если эта девушка не плод моей фантазии, то я непременно должен увидеть ее. Увидеть, увидеть, увидеть…