Хвост ящерицы. Тайны русского Кёнигсберга - Виктор Хорошулин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– …Хотя, – продолжал учёный доктор, – за три года до этого он клялся в признательности и любви к «всемогущему королю и повелителю» Фридриху II.
– Что ж, – усмехнулся Суворов, – это так свойственно философам – созерцать мир, анализировать факты и вникать в суть вещей, а затем… всё пересматривать, подвергать свою точку зрения сомнению и вовремя переходить на другие позиции.
– Пожалуй, – согласился с ним Майбах, – в этом и заключается настоящая мудрость.
– И что же, получил Кант эту должность?
– Увы. Его прошение попало к губернатору Корфу, вашему предшественнику… А в его канцелярии, насколько мне известно, было много хватких и знающих людей – секретарей, писарей, копиистов… только хорошего переводчика не было… А сам губернатор, по-русски, извините… изъяснялся с трудом. Понимать – понимал, но не писал… Вы, ваше высокопревосходительство, не удивляйтесь, что мы осведомлены о таких… деликатных деталях, но правду не скроешь… Переводил ему некий поручик Болотов, весьма любознательный юноша, симпатизирующий философским воззрениям, царящими в нашем университете…
Генерал-поручик Корф… Суворов вспомнил, с какой радостью встречали его, нового губернатора, офицеры, и как сдержанно отзывались они о его предшественнике. Вспоминали и шумные, пышные торжества, которые так любил организовывать Корф, его известную на весь город любовную связь с графиней фон Кейзерлинг, в честь которой российский генерал-губернатор Пруссии не пропускал случаев задать бал или устроить маскарад. Николай Корф был из прибалтийских немцев. Он не отличался благожелательностью к русским, имел крутой нрав, часто и непомерно бранил подчинённых, невзирая на их чины и заслуги. В ответ он не снискал себе ни любви, ни уважения, а одну лишь неприязнь.
– Андрей Болотов… Я знаю сего достойного молодого человека, – кивнул Василий Иванович. – Что же, он разделяет взгляды Канта?
– Напротив, сей офицер посещает лекции кантовского оппонента, Вейманна. А кроме университетских лекций почти ежедневно берёт у него частные уроки. Я не знаю, приложил ли поручик свою руку к прошению Канта…, но оно так и осталось без ответа.
– Кто же занимает эту должность сейчас?
– Профессор Фридрих Иоганн Бук, ваше высокопревосходительство.
– Так вы что, господин профессор, подозреваете нашего офицера в том, что он мог… отложить в «долгий ящик» прошение Иммануила Канта к нашей императрице о предоставлении ему должности профессора?
– Ни в коем случае, ваше высокопревосходительство, – поспешил с ответом Майбах. – Поручик Болотов вызывает самые добрые чувства. Ведь это именно он привёл в наш университет группу своих сослуживцев в качестве вольнослушателей! К тому же, я уверен, что он весьма далёк от наших университетских дрязг… Кстати, – указал взглядом в направлении вышедшего из аудитории худощавого человека невысокого роста, профессор Майбах, – это и есть Иммануил Кант. Ни на секунду не отступает от заведенного им много лет назад строгого распорядка. Студенты по нему сверяют свои часы. Говорят, что он подчинил себе время! – добавил учёный шёпотом.
– Надо будет непременно с ним познакомиться, – проговорил Суворов, провожая взглядом известного философа. – Кто знает, возможно, в конце жизни я с гордостью скажу своим внукам, что беседовал с самим Кантом…
– Обязательно, ваше высокопревосходительство. А ещё я бы вам порекомендовал ближе познакомиться с медицинским персоналом нашего университета. Например, с Анджеем Орловским. В этом году он, надеюсь, станет доктором медицины.
– О-о, – рассмеялся Суворов, – перед медиками Альбертины я теперь в неоплатном долгу!
– А сейчас, ваше высокопревосходительство, я покажу вам нашу гордость – университетскую библиотеку! Точнее, не саму библиотеку, для её осмотра нам понадобился бы целый день, а небольшой архив. По хранящимся в нём ценностям вы сможете судить о великолепии и самой библиотеки! Но для этого нам потребуется спуститься в подвальное помещение… Прошу вас…
Кёнигсбергский университет располагался на острове Кнайпхоф, на северо-восточной его окраине. «Пора расширять академию, – подумал Пауль Майбах, – старое здание Альбертины уже не вмещает такого количества студентов, которое, кстати, давно перевалило за тысячу»…
Крутая лестница вела вниз. Не без труда преодолев высокие ступени, профессор Майбах и губернатор Восточной Пруссии оказались перед окованной железом дверью. Толкнув её, учёный вошёл в просторное помещение, доверху заставленное стеллажами с книгами. В центре находился широкий стол, за которым сидел пожилой служащий архива кёнигсбергской библиотеки. Возле его правой руки находились пенал с перьями и чернильница. В лежащую перед седеньким архивариусом толстую книгу тот старательно вносил какие-то записи.
– Приветствую тебя, дружище Герхард! – весело поздоровался со служащим профессор Майбах. – Как твои почки, больше не беспокоят тебя?
– Иногда пошаливают, господин профессор, – оторвавшись от работы и почтительно встав со своего места, промолвил архивариус. – Особенно при смене погоды… Но, как говорится, жизнь жалует тех, кто на нее не жалуется.
– А надо меньше пить альтштадское пиво, дружище! Подай-ка мне, Герхард, ту самую книгу, которую я просил тебя запрятать подальше и никому не показывать!
– Вы о том старинном фолианте, господин профессор? Сейчас принесу… А насчёт пива, то я хорошо помню ваше предостережение… Да разве ж откажешься? Иной раз, и не захочешь, а вольёшь в себя кружку-другую… – Старик вышел из-за стола и, слегка прихрамывая, направился в дальний угол комнаты.
– М-да, впечатляет, – произнёс Суворов, оглядев книжные полки, аккуратно заставленные различной толщины фолиантами.
– Вы знаете, что меня удивило, ваше высокопревосходительство? – спросил Майбах, искоса поглядывая на генерал-губернатора. – Когда русские войска вошли в Кёнигсберг.
– Что же? Численность? Бравый вид гренадёров и драгун?
– И это тоже… Впрочем, – улыбнулся профессор, – подобное любопытство захватило не только меня – тысячи горожан лезли на крыши и едва держались на карнизах и кровлях… Граф Фермор[10] тогда вошёл через Королевские ворота и следовал по Кёнигштрассе… Стройные ряды солдат и офицеров, все подтянутые, уверенные в себе… Хотя, мы поначалу опасались… казаков и этих… – Майбах задумался, – …калмыков… Иначе говоря, варварских орд из России, которые несут смерть европейской цивилизации и науке… А некоторые горожане со страхом наблюдали, как русские квартирмейстеры рыскают по районам Росгартена, Юдиттена, Закхайма в поисках жилья для офицеров…
– Так что же вас удивило, дорогой профессор? – усмехнулся Суворов.
– То, что русские офицеры бросились покупать книги! Конечно, кое-кто не миновал наших кёнигсбергских увеселительных заведений, но нас потрясла тяга к знаниям других, к самосовершенствованию… Тот же поручик Болотов, например, накупил целую сумку философских книг у моего знакомого торговца Кухе… А потом привёл своих товарищей к нам в университет! А в России есть университеты, ваше высокопревосходительство?
– Да, дорогой профессор. В Санкт-Петербурге действует Академический университет, в Москве – Императорский[11]…
– Вот видите… Я уверен, что приди к нам любая другая армия, например, французская или австрийская, господа офицеры не побежали бы покупать книги, а начали грабить лавки и насиловать женщин. Значит, Кёнигсберг открыл свои ворота не ордам варваров, как сейчас многие считают в Европе, но цивилизованной империи с сильнейшей в мире армией! Поэтому мы не испытываем ненависти к русским, радушно принимаем их в своих домах и по доброй воле приняли присягу на верность русской императрице.
– Вы правы, профессор, но, боюсь, что спустя какое-то время, наши враги станут вновь распускать слухи и о варварах, и о калмыках, и о загубленной культуре Пруссии…
– Вот, – наконец, появился архивариус с толстой книгой в кожаном переплёте. Он положил фолиант на стол, достал кисточку из конских волос и тщательно смахнул с обложки многолетнюю пыль.
– Вот то, что я собирался вам показать, ваше высокопревосходительство, – шёпотом произнёс профессор Майбах. – На эту книгу я наткнулся совершенно случайно, но, просмотрев её, понял, что этот фолиант нужно держать под семью замками!
– Отчего же?
– Взгляните на название.
– «Улыбка Люцифера», – прочитал Суворов. – Что это?
– Это книга о масонской магии. Её написали известные алхимики и астрологи. Все они – масоны. Вы видите, среди авторов имена Рене Декарта, Тихо Браге, Исаака Ньютона, Баруха Спинозы, ЭлиасаЭшмола, Джона Ди…
– И что?
– Возьмите её, ваше высокопревосходительство. Изучите. Здесь описаны тайные ритуалы масонов, способы проникновения в масонские ложи и пути продвижения по ступеням к высшему пьедесталу. Раз вами заинтересовались масоны, у вас самих в руках должны быть ключи к этой организации! Своего врага следует хорошо узнать.
