О текущем моменте №11(23), 2003г. - Внутренний СССР

Главным событием внутренней политики России можно считать заключительное слово В.В.Путина 14 ноября в Колонном зале дома Союзов на съезде Российского союза промышленников и предпринимателей, в котором президент на поднятую проблему сращивания власти и бизнеса ответил так:

«Вообще, должен сказать, что иногда у нас очень трудно понять, где заканчивается бизнес, а где начинается государство. И где заканчивается государство, а начинается бизнес. Задача разграничения носит фундаментальный, но перманентный характер практически для всех государств. И вопрос только в том, насколько успешны мы будем в решении этой задачи на данном этапе. Но мы будем тем успешнее, чем последовательнее будем работать по этому направлению».

Эту тему продолжил в вечерней программе ТВЦ 26 ноября 2003 года Леонид Млечин, в которой обсуждалась проблема сращивания власти и бизнеса. В качестве экспертов по данной проблеме в передаче выступали бывший вице-премьер в правительстве В.Черномырдина — А.Шохин и перманентный оппозиционер всех постсоветских властей Григорий Явлинский. Развивая поставленную ведущим тему разграничения власти и бизнеса, Г.Явлинский резонно заметил, что и в случае национализации собственности олигархов, государство всё равно вынуждено будет назначать управляющих ею, на что А.Шохин сразу же ответил, что в демократической России каждый чиновник имеет свой бизнес.

По сути же оба согласились в том, что власть и бизнес черпают свои кадры из одного «флакона», наполнение которого в смысле формирования стереотипов поведения лиц, участвующих во власти и бизнесе, обеспечивается в рамках единой библейской культуры, что безструктурно подвигает общество к пониманию необходимости смены концепции управления, которая неизбежно породит и более нравственную культуру.

Параллельно этим событиям идёт избирательная кампания по выборам депутатов Государственной Думы IV созыва. Почти все партии в свих предвыборных обещаниях произносят всякие слова на темы «военной реформы». Наиболее активным в как бы решении проблемы создания новых вооружённых сил демократической России, является Союз правых сил.

Государственность со своей стороны тоже обратилась к рассмотрению проблематики военного строительства. При этом журналисты и публичные политики, болтая много всякого об обеспечении обороноспособности России, оставили без серьёзных комментариев слова Министра обороны России С.Иванова о том, что, если кто-то думает, что современная война будет представлять собой удары танковых клиньев, как это было во второй мировой войне ХХ века, то он ошибается.

Кто-то, соотносясь с этим высказыванием Министра обороны, предположил, что в качестве современной войны подразумевается та война, образчик которой являют США на протяжении второй половины ХХ века, начиная со вторжения «войск ООН» на Корейский полуостров в 1952 г.: это аэромобильная война, когда боевые подразделения в массовом порядке забрасываются в тыл противника с помощью вертолётов и тяжелых военно-транспортных самолётов, дезорганизуют его тыл и из тыла противника идут навстречу своим танковым клиньям.

Но и это не так, тем более, что о таком характере «будущей войны» военные теоретики писали ещё в преддверии второй мировой войны. Однако развитие авиации (прежде всего тяжёлой транспортной) и средств десантирования тяжёлой боевой техники в то время не позволило придать второй мировой войне такой характер. В 1960-е гг. эти проблемы были решены, но «великие державы» друг с другом не воевали, и потому все теоретические, военно-технические и полигонные наработки такого рода к счастью для всех остались не востребованными жизнью, по трём главным причинам:

· фактор глубинного психологического страха перед возможностью всеобщего уничтожения в эскалации ядерной войны сдерживал политиков в их амбициях и претензиях к оппонентам со времён карибского кризиса 1962 г.;

· всем повезло — ни одни из известных или оставшихся неизвестным сбой в работе компьютерных систем не привёл к началу ядерной войны «по ошибке» помимо воли политиков;

· шла «холодная война», в процессе которой стратегические цели государственной политики, достигавшиеся в прошлом преимущественно военно-силовым путём, стали вполне достижимы методом «культурного сотрудничества», благодаря успехам применения которого после распада СССР политические деятели США неоднократно заявляли, что именно США выиграли «холодную войну».

Поэтому военное строительство возрождающейся России может быть настолько успешным и эффективным (по отношению к определённым политическим целям), насколько избираемые обществом и его политиками цели деятельности объективно соответствуют потребностям общественного развития и насколько качество управления разнородными делами общества со стороны государства обеспечивает воплощение поставленных целей в жизнь.

При таком подходе к вопросу о военном строительстве становится очевидным, что «вождюги» СПС, как обычно, злоупотребляют невежеством и беспамятством изрядной части населения страны, выдвигая лозунг: России нужна профессиональная армия, основу которой должны составлять контрактники, получающие достойную человека зарплату.

На первый взгляд возразить невозможно: люди, которые посвящают свою жизнь военному делу, а также их семьи, должны жить ну никак не ниже средних для общества стандартов. Но те, кто знает историю СССР и сам служил в Вооружённых силах СССР, также знает, что профессиональная армия в СССР уже была и она была разрушена в период хрущёвских военных реформ.

До хрущёвских военных реформ была не только более высокой численность Вооруженных сил СССР, но была и иная структура личного состава. В дохрущёвские времена командиры всех родов войск — офицерский состав, профессионалы, — заботились о том, чтобы лучшие рядовые и представители сержантско-старшинского состава, чья срочная служба подходила к завершению, оставались бы на сверхсрочную службу. Продолжительность сверхсрочной службы определялась в 5 лет с возможностью последующего продления договора, а в ряде случаев и с возможностью выбора места дальнейшей службы. При этом денежное довольствие сверхсрочников (тем более при большой выслуге лет и безупречной службе) было выше, чем у молодых офицеров, только что пришедших из военных училищ; как и офицеры, сверхсрочники пользовались льготами, предоставляемыми им и их семьям государством. Всё это позволяло им обеспечивать благосостояние своих семей на уровне не худшем, чем это могли сделать их товарищи по срочной службе, которые предпочли уйти на гражданку. При этом вне области непосредственного исполнения своих должностных обязанностей сверхсрочники пользовались фактически правовым положением офицеров: жили преимущественно вне казарм с семьями, имели выходные дни, отпуска и т.п. Благодаря этому в тот период именно сверхсрочники занимали большинство сержантских и старшинских должностей, воспитывали рядовой состав срочной службы и, будучи старше по возрасту и житейски умудрённее, помогали в профессиональном и личностном становлении молодым офицерам, только-только пришедшим из военных училищ, в которые большинство из них в советские времена поступали по окончании школы, миновав срочную службу в вооружённых силах [11]. Именно на таком соотношении судеб разновозрастных героев построены сюжеты общеизвестных фильмов советской эпохи “В зоне особого внимания” и “Ответный ход”.

Однако в ходе хрущёвских военных реформ были произведены не только сокращения численности вооружённых сил, уничтожены корабли и самолёты, большая часть танковых войск и ствольной артиллерии, но также значительно были снижены пенсии отслужившим военным, снижен уровень денежного довольствия как офицерского состава, так и сверхсрочников. Тогда же началась первая волна шельмования офицерского корпуса как паразитов и бездельников и возвеличивание «простого солдата», который, как показывает история, без должного командования довольно быстро погибает, не успев нанести ущерба врагу, или превращается в толпу фактически безправных пленных, с которыми враг без стеснения делает всё, что позволяет ему его мораль.

Так хрущёвские реформы привели к тому, что доля сверхсрочнослужащих профессионалов в армии резко сократилась [12]. Когда отрицательные для обороноспособности СССР последствия этого были осознаны Министерством обороны и политическим руководством страны, то была предпринята полумера: создан институт прапорщиков и мичманов [13]. Но в отличие от сверхсрочников предыдущей эпохи прапорщики и мичманы в их большинстве уже не служили наравне с рядовыми и потому не могли быть для служащих срочной службы учителями и примером, а занимали должности повыше; и многие из них на этих должностях искали для себя возможности к личному обогащению за счёт вооружённых сил, в результате чего возникла поговорки: «то, что создано народом, — должно быть надёжно защищено от прапорщиков и мичманов!», «курица — не птица, прапорщик — не офицер».