Сумерки героя - Дэвид Геммел

Открыв глаза, он не понял, почему игла сверкает так ярко и почему она висит у него перед глазами. Потом он сообразил, что смотрит на месяц в ясном ночном небе. Он был укрыт своим плащом, под голову подложено свернутое одеяло. Рядом горел костер. Вкусно пахло дымом. Нездешний попробовал встать, но боль от натянувшихся швов пронзила плечо, и он снова лег.

Девушка подошла, откинула волосы с его потного лба.

Нездешний закрыл глаза и уплыл в море снов. Чудище с волчьей мордой кинулось на него, и он пустил две стрелы ему в пасть. Появился второй зверь. Оставшись безоружным, Нездешний прыгнул к нему и вцепился ему в горло. Зверь заколебался и превратился в стройную женщину, чья шея хрустнула в руках Нездешнего. С горестным криком он обернулся. Первый зверь тоже изменил обличье, превратившись в маленького мальчика, лежащего среди весенних цветов. Нездешний взглянул на свои руки — их покрывала кровь, которая текла вверх, на грудь, шею и лицо, заливая рот. Отплевываясь и задыхаясь. Нездешний побрел к ручью и бросился в него, чтобы смыть кровь с лица и тела.

На берегу сидел человек.

— Помоги мне! — крикнул Нездешний.

— Не могу. — Человек встал, повернулся, и Нездешний увидел две стрелы, торчащие у него в спине.

Один кошмар сменялся другим, и везде были кровь и смерть.

Когда Нездешний проснулся, было еще темно, но он почувствовал себя окрепшим. Осторожно, чтобы не потревожить швы, он повернулся на правый бок и сел. Рана над бедром обожгла болью. Он крякнул.

— Вам стало лучше? — спросила девушка.

— Да, немного. Спасибо за помощь.

Она засмеялась, качая головой.

— Что тут смешного?

— Вы пустились в погоню за тринадцатью бандитами и получили эти раны, спасая меня, а теперь меня же и благодарите? Странный вы человек, ваша милость. Есть хотите?

Нездешний ощутил, что в самом деле голоден, как волк. Девушка палочкой выкатила из костра три больших глиняных комка, разбила один и улыбнулась Нездешнему. Он нашел ее улыбку красивой.

— Что у тебя там?

— Голуби. Я убила их вчера. Их не мешало бы приправить, но другой еды все равно нет. Дядя научил меня запекать их в глине, только я давно уже этого не делала.

— Вчера? Сколько же я проспал?

— В общей сложности около трех суток.

Убедившись, что первый голубь испекся как следует, она разбила два других комка. Запахло жареной дичью. Нездешнего уже подташнивало от голода. Едва дождавшись, когда мясо остынет, они набросились на еду. Темное мясо вкусом и жесткостью напоминало старую говядину.

— Кто такая Тана? — спросила девушка. Он холодно взглянул на нее:

— Откуда ты знаешь это имя?

— Вы называли его во сне.

Он ответил не сразу, а она, не настаивая, подложила хворосту в костер и умолкла, закутавшись в одеяло.

— Это моя первая жена, — сказал он наконец. — Она умерла. Ее могила далеко отсюда.

— Вы очень ее любили?

— Да. Очень. А ты очень любопытна, как я погляжу.

— Как же иначе узнать то, что хочешь?

— Не могу спорить. — Она хотела спросить еще что-то, но он предостерегающе поднял руку: — Давай-ка не будем об этом.

— Как скажете, ваша милость.

— Не называй меня так. Я не дворянин, хотя и помещик.

— А вы уже старый? Волосы у вас седые и морщин много, а двигаетесь вы, как молодой.

— Как тебя звать? — спросил он.

— Кива Тальяна.

— Да, Кива Тальяна, я стар. Старше, чем сам грех.

— Как же это вы сумели убить их всех? Они-то были молодые, сильные и. злые, как черти.

Усталость снова овладела им, и девушка сразу это почувствовала.

— Вам нужно пить побольше воды. Мне дядя говорил. Кто теряет много крови, должен много пить.

— Мудрый человек твой дядя. А локтями орудовать тебя тоже он научил?

— Да. Он меня много чему учил, но все это не особенно пригодилось, когда нагрянули солдаты. — Кива отцепила от лежащего рядом седла фляжку и подала Нездешнему.

Тот напился и ответил:

— Как сказать. Ты вот жива, а другие нет. Ты сохраняла спокойствие и не теряла рассудка.

— Мне просто повезло, — чуть сердито сказала она.

— Повезло, да. Но ты заронила в вожака семя страха, поэтому он оставил тебя в живых.

— Не понимаю.

— Ты сказала ему о Сером Человеке.

— Так вы там были?

— Я слышал, как он передавал твои слова своему сержанту. Я уже собрался убить их обоих, но тут сержант схватил тебя за волосы и потащил к костру. Это нарушило мои планы. Если бы ты не разбила тому малому нос, я не успел бы прийти к тебе на помощь. Тебе повезло, это так, но ты хорошо использовала свою удачу.

— Надо же — ведь я вас не видела и не слышала.

— Они тоже. — Нездешний улегся и снова заснул.

Проснувшись, он увидел, что она прикорнула с ним рядом. Приятно было чувствовать человеческое тепло, и он понял, что слишком долго живет один. Он натянул сапоги, и потревоженные шумом вороны, клюющие мертвецов, с громким карканьем поднялись в воздух. Кива проснулась, села, улыбнулась ему и отошла за валуны. Он оседлал двух лошадей — Кива их всех привязала поблизости — и от этого раны опять разболелись.

Он все еще сердился на себя за рану в плече. Можно было догадаться, что вожак вышлет ему навстречу разъезд. Он им чуть не попался. Один засел на дереве над дорогой, другой спрятался в кустах. Первый зацепил сапогом кору — только этот звук и насторожил Нездешнего. Вскинув арбалет, он подстрелил солдата в то самое мгновение, когда тот прыгнул вниз. Стрела вошла в живот и пробила сердце. Парень рухнул совсем рядом с Нездешним и своим мечом порезал ему плечо. К счастью, в этот миг он был уже мертв, и удару недоставало силы. Тут из кустов выскочил второй с топором в руке. Серый конь Нездешнего встал на дыбы, и всадник пустил вторую стрелу солдату в лоб.

«Ты становишься старым и неповоротливым, — сказал себе Нездешний. — Два неуклюжих пентюха чуть было тебя не одолели».

Возможно, как раз гнев на себя и побудил его напасть на их лагерь — он хотел доказать себе, что еще хоть куда. Нездешний вздохнул. Ему повезло, что он остался жив. Один из них все-таки ухитрился ранить его в бедро. Дюймом выше — и у него бы вывалились кишки, парой дюймов ниже — и меч рассек бы бедренную артерию, прикончив его наверняка.

Кива, вернувшись, помахала ему рукой, и он почувствовал себя виноватым. Поначалу он не знал, что солдаты взяли кого-то в плен. Он гнался за ними только оттого, что они вторглись на его земли. Ее спасение, хотя и доставило ему большое удовольствие, было лишь счастливой случайностью.

Кива, свернув одеяла и привязав их у себя за седлом, принесла Нездешнему плащ и оружие.

— У вас есть какое-нибудь имя, ваша милость? Кроме «Серого Человека»?