Черная сага - Сергей Булыга

– Глупцы! Терпение! Еще три дня терпения! А нет – тогда пошли вон! За борт. Ну?! Кто первый хочет за борт? Встать!

Никто из них не шелохнулся. Тем это все тогда и кончилось.

А еще через три дня, как ты и обещал, вы дошли до Ярлграда. О, Ярлград! Каким тогда для них, для белобровых дикарей, красивым и богатым показался этот жалкий варварский город! Гребцы сидели, побросав весла, и смотрели вот такими круглыми глазами на все эти кособокие терема, на их пестро размалеванные крыши, на крепостные стены в изразцах и на высокие массивные ворота, покрытые затейливой и, это можно и сейчас признать, довольно искусной резьбой…

И – никого в том городе! Город, казалось, вымер. Или спал. Вы причалили к пристани, сошли на берег и, положив мечи на землю, принялись ждать. Ярлград по-прежнему молчал; долго никто не появлялся. Потом к вам все же спустился по тропке один человек. Он был высокий, кряжистый, русоволосый. И был он без оружия, без лат; значит, здешний хозяин. Он посмотрел сначала на тебя, а после мельком на других, после опять на тебя – и усмехнулся, потом молча ходил вдоль ряда сложенных мечей, смотрел на них, оглаживая бороду, и наконец сказал:

– Беру. За треть.

На том и порешили. Ярл Ольдемар – а это он и был – сказал, что он прямо с того же дня нанимает тебя и всех тридцать восемь твоих воинов к себе на службу и обещает вам сытный стол, теплый кров и треть добычи. Все вместе вы взошли на верх. И пировали. По случаю жары ярл приказал накрыть столы прямо в саду, в тени деревьев. А те его пиршественные столы… Это уже потом ты привык к подобным зрелищам, а в первый раз ты был сильно и очень неприятно поражен. Потому что ты тогда смотрел на своих воинов, которые, забыв обо всяком приличии, вели себя словно голодные свиньи. Конечно, думал ты, глядя на них, поход был долгий и трудный, но, тем не менее, воин должен всегда оставаться воином. Тебе было очень противно. И стыдно!

Вдруг ярл спросил:

– А ты чего не ешь?

И улыбнулся. По-хозяйски. Так улыбаются, сразу подумал ты, когда кормят собак – своих, прирученных. И еще ты подумал: а, даже вот так! Какой он, этот ярл, надменный! И самоуверенный! Ну что ж! И ты тогда резко… Нет, ты все же сдержался. Сжал кулаки, не потянулся к ножнам, а только отвернул от него, от надменного ярла, свое горящее гневом лицо и смолчал. Тогда он снова спросил:

– Так почему не ешь?

Но ты уже окончательно пересилил себя и поэтому ответил просто:

– А я не голоден.

Ярл рассмеялся и сказал:

– Вот это хорошо. Я не люблю голодных. – Потом подумал и добавил: – Правда, и сытых тоже.

И посмотрел тебе прямо в глаза. Он, наверное, ожидал, что ты снова отвернешься или хотя бы побагровеешь от гнева, начнешь кричать, а то и вообще схватишься за оружие. Но вместо этого ты только насмешливо улыбнулся и сказал:

– Быть может, ты, ярл, и прав. Но разве это так важно? Кто голоден, пусть ест, кто сыт, пусть пьет. А я – просто воин. Живу мечом и от него и сыт, и пьян.

– Но ты же его продал!

– Нет, ярл. Не продал – только показал. И он тебе понравился. И ты готов платить мне за него. Ну так плати!

Ярл зло прищурился, долго молчал… а после рассмеялся, встал и приказал:

– Вина! Мне и ему – вина!

Слуга подал вам чашу – одну на двоих…

И с той поры ты с ним уже не расставался. Вместе вы ходили на Тэнград, на Ровск, на Глур и во многие другие места. Судьба благоволила вам, ты, Хальдер, всякий раз продолжал оправдывать свое прозвище Счастливый, и поэтому если кто-нибудь из здешних воевод вдруг заводил речь о том, что, мол, это негоже, когда каким-то белобровым чужакам дают столько власти и силы, тогда ярл Ольдемар тотчас гневно поднимал руку и требовал… Да что там говорить! Ярл Ольдемар был настоящий ярл. Был…

Хальдер зажмурился. Подумал: много чего было! А скоро ничего уже не будет. Потому что пришла настоящая старость. Вот как даже сейчас – почему ему так тяжело дышится? И хоть открой глаза, и хоть закрой, а все равно темно. А этим внизу хоть бы что! И вот они опять кричат, и теперь уже куда громче. Значит, теперь оно, пожалуй, и начнется: они снимут кольчуги, выйдут в круг, загремят бубны, завоют рога, и они начнут плясать – с мечами. Посол уже сейчас, небось, довольно ухмыляется, потому что это ему в радость – эта глупость. А был бы Ольдемар, так разве бы посмел этот наглец даже глаза поднять? Нет, конечно!

Но Ольдемара давно уже нет, опять подумал Хальдер. В тот год, когда случилось так, что Ольдемар ушел, ты был…

Нет, и тогда ты тоже был просто воином. И спал на этом же тюфяке в этой же горнице, и на этой же самой стене висел твой меч – правда, пока еще простой, не этот. А Ольдемар к той памятной весне вошел в очень большую силу. Заматерел медведь, так про него тогда все говорили. И было отчего так говорить, потому что тогда, лишь только снег сошел, были к нему послы с поклонами – пять ярлов из двенадцати признали его старшим. Это по тем годам была великая удача! Но ему и этого показалось мало, и поэтому он грозно спросил у послов, а что они будет делать, если он вдруг умрет. И послы на это ответили, что тогда они будут кланяться его сыну Айгаславу. Нечего даже и говорить о том, что такой ответ пришелся Ольдемару весьма по душе. Ведь именно этого он и домогался в последние годы. И вот он наконец это услышал! А потом, в тот же день, это услышал весь Ярлград. Это потому что Ольдемар тогда велел – и был великий пир, и все сошлись на капище, ярл и послы клялись перед кумирами… Клялись! Вспомнив об этом, Хальдер усмехнулся. Потому что он ведь тогда тоже клялся. Ярл так хотел – и Хальдер, простой воин, покорился и повторил за всеми слова клятвы. Послы тоже клялись. Потом бросали в огонь золото, гнали рабов. Потом опять был пир. И на этом пиру в первый раз Ольдемар сидел не один, а держал на коленях своего трехлетнего сына Айгаслава. Айгаслав был крепким, смелым и смышленым мальчиком. А еще он был отмечен знаком – у него на левом виске было большое родимое пятно. Ольдемар почему-то всегда очень гордился этим пятном, говорил, что это добрый знак, который принесет его сыну большую удачу. Это, он говорил, на нем так запеклась кровь врагов. А тогда, на том пиру, когда было уже довольно много выпито, Ольдемар вдруг повернулся к тебе и сказал:

– Посмотри! – и вот так взъерошил Айгаславу волосы, открыл это пятно и дальше сказал вот что: – Лгут злые люди, Хальдер! А я знаю наверняка, и никому меня тут не сбить. Это добрый знак! Это знак силы! Жаль, я уже не доживу, я это знаю, но ты доживешь, Хальдер, и ты еще увидишь, как мой сын будет еще удачливей меня. Потому что я заставил поклониться только пятерых, а он заставит всех. С твоей, конечно, помощью. Так, Хальдер?

И ты на это ответил:

– Да, это так.