Неудачник из другого мира - Ирина Омельченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отполз в сторону, пытаясь отряхнуть с ресниц снег и проморгаться. Мое новое ночное зрение, пусть в сероватом спектре, но показывало картину окружающего. Сани не перевернуты, лишь слегка припорошены снегом. Однако их передняя часть сломана — стяжка разбита. Одна оглобля валяется в стороне. А Макар...
Он лежал на снегу, раскинув руки в стороны, как когда управлял санями. Бледный. С закрытыми глазами. А над ним зависла странная тень. Больше всего она напоминала жука или многоножку. Что-то копошащееся, с множеством отростков, размером не больше кошки. Нормальной кошки, а не... ну вы поняли. А еще от тени пахло. Очень мерзко пахло, надо признать. И полупрозрачные, едва заметные жвалы, которые зависли у лица парня, издавали характерные чавкающие и щелкающие звуки. Словно... существо что-то поглощало. Жадно. Торопливо.
— Ах ты тварь! — Взревел Прохор, вскидывая винтовку. Раздался выстрел. Но то ли парень промахнулся, то ли оружие не могло причинить прозрачной многоножке вреда, но она даже не дернулась. Продолжала чавкать, пока лицо Макара не стало один в один как тот снег, на котором он валялся.
— П-прохор... беги! — Я услышал крик и обернулся. По другую сторону саней усатый напарник поднимался, тяжело, будто устало. Держась обеими руками за ствол винтовки. Его шатало в разные стороны, хотя видимых повреждений не было. Вообще нигде не было ни крови, ни ран. Однако прозрачная многоножка что-то же сделала с Макаром!
Я снова перевел взгляд на молодого парня и понял, что он мертв. Вдруг как-то сразу осознал. Без вариантов. Не было в нем... жизни, что ли? Мертвое окоченелое тело на снегу.
— Вашу мать. — Несмотря на все невезение в жизни, трупов раньше я не видел. Не так близко. Не так нелепо.
Тень скользнула в сторону Прохора. Он, кажется, точно знал: что это. И боялся до жути. Больше не делая попыток стрелять, в панике отбросил винтовку и рванул прочь. Тень последовала за ним, легко и быстро скользя по снегу. Кажется, она подросла... нет, точно подросла! Теперь стала размером с крупную собаку. Или это страх?
Я подскочил и схватил оружие. Нелепо покрутил в руках, пристраивая когтистые пальцы — никогда раньше не стрелял. Попытался прицелиться как в фильмах в сторону неведомой вражины, нажал на спусковой крючок и... получил такой удар в грудную клетку, что забыл как дышать. Упал на спину на снег, нелепо поскуливая, будто побитый пес. Больно-то как!
Тень, тем временем, абсолютно игнорируя выстрелы, догнала Прохора. Навалилась сверху. Зачавкала. Всего за пару минут расправилась с ним и повернулась в мою сторону.
Ближе.
Еще ближе.
Я лежал с открытыми глазами и наблюдал, как она ползет ко мне. Барахтался на снегу, бесполезный, беззащитный. Попытался отползти назад и снова поймал звездочки в глазах от боли. Ах ты ж!
— АФЛАГОСЛАВИ! — Заорал откуда-то сзади усатый мужик, который так и остался для меня безымянным. — АФЛОГАСЛАВИ! АВТОГАСЛАВИ!
Его нелепые крики не возымели никакого эффекта. Тень наползла на меня. Крупная. Куда крупнее, чем была ранее. Я чувствовал ее мерзостный запах. Слышал щелчки жвал. Видел копошащиеся призрачные отростки.
А затем из меня словно душу вынули.
Боль была такая, будто током насквозь пронзило. Понял, что теряю сознание. Всё вокруг стало погружаться в милосердную тьму.
— АФ-БЛАГОСЛАВИ! — Последнее, что услышал. Странный, рычащий голос. Мужской. Принадлежащий незнакомцу, которого я не встречал ранее. И вспышка, ярко красная, кроваво-багряная прямо перед глазами.
Глава 3
Во сне прижимался к жене, как еще совсем недавно. Теплое мягкое тело. Скользил руками по упругим округлостям. Гладил, мял привычно. Потянулся поцеловать и вздрогнул.
Запах! Запах не ее. Пахло чем-то цветочно-травянистым, приятным, но...
Любой счастливо-женатый мужчина в такие моменты понимает: «Штирлиц как никогда близок к провалу». Внутри срабатывает предохранитель. Не открывая глаз, быстро убираю руки с чужой (очевидно) мягкой груди. И только потом осторожно размыкаю веки. Медленно, проверяя диспозицию.
Та-ак. Грудь женская. Две штуки. В наличии. Едва прикрытая рубахой.
Женщина, стыдливо румяная, незнакомая, полная. Одна штука. Сидит рядом на кушетке, а точнее уже навалилась сверху. Дышит прерывисто. Глаза закрыты. Обнимает крупными белыми руками.
Журналисты — камеры — телефоны — свидетели? Отсутствуют. Мы в комнате вдвоем. Посторонних нет. Чуть выдыхаю, расслабляюсь. И чувствую, как слегка шевелятся уши на голове. Те самые, кошачьи.
— Да вашу-машу. — Я думал, это всего лишь сон. Шарахнуло чем-то не слабо, а может машина сбила? Вот и привиделось. Всякое. А выходит всё взаправду? И хвост, и сани, и жук этот полупрозрачный, размером с бегемота. И парни погибли...
А я почему выжил? Чтобы кого-то рядом задело, а меня пронесло — такого не припомню. Неужели повезло? Впервые в жизни?
— Гражданочка! — Тыкаю незнакомую женщину когтем в плечо. Ее почти оголенная грудь нервирует и отвлекает: взгляд так и норовит скользнуть в декольте. — Женщина! Простите великодушно, не могли бы вы с меня слезть? Дышать нечем!
— А? — Она открывает глаза. Смотрит растеряно, будто спросонья. Она что же, спала? Даже обидно стало. Я тут, понимаешь, с внезапной лаской приставал, а меня запросто проигнорировали. — Очнулся?
-Я-то да, а вот вы... — Договорить не успел. В комнату вошла еще одна женщина. Немолодая, высокая, худощавая. В темном старомодном платье в пол, с идеально прямой спиной. Резким движением она вдруг схватила мокрое полотенце с тазика и ка-ак начала лупить им ту, что на меня навалилась.
— Я кому говорила так не делать! Машка! Опять за старое! Я тебя когда-нибудь выпорю! Дождешься у меня!
— Светлана Васильевна, простите! Не сдержалась.
— Ах, не сдержалась она! — Полотенце так и мелькало в руке. Брызги летели в разные стороны.
— Такой маленький, такой слабенький. — Пышка в очередной раз увернулась от удара и отпрянула в сторону, поближе к двери, поправляя рубаху на груди. — Говорят им человечье тепло помогает! Вот вам крест, не врут! Видите, очнулся сразу!
Бочком, бочком, она норовила пробраться к выходу. Кажется, ее план удался. Та, что назвали «Светланой Васильевной» отвлеклась и повернулась в мою сторону.
— Очнулся?
Удивительно, но мне она улыбнулась, причем довольно дружелюбно. Я почувствовал, как расслабляются плечи, да и хвост перестал мелко дрожать. Даже не заметил, что
