Страсти по-губернаторски - Фридрих Незнанский

Михаил Юрьевич подвинул Плату исписанные страницы показаний свидетелей, а тот, чуть слышно хмыкнув, взял их и, присев на боковое сиденье, стал внимательно и быстро просматривать. Видимо, вопросов по ходу чтения у него не возникало, и он только кивал и откладывал прочитанные листы в сторону.

— С самим-то еще не беседовали? — спросил, ни к кому не обращаясь конкретно.

— Пока нет, — ответил Зотов, поняв, о ком речь.

— Молодцы, вместе сходим. — И Плат продолжил чтение.

Были опрошены двенадцать человек. Двое из свидетелей показали, что Архип Кураев действительно якобы угрожал своему убийце, называя его гнидой, но никаких собак на него не спускал, а все произошло с точностью до наоборот. А что кричал он, то есть покойный теперь Архип, то его можно понять. Когда видишь, как на твою вполне смирную собаку набрасывается злобный бультерьер и начинает ее душить, еще не так озвереешь. А своего пса Васильчиков здесь выгуливает постоянно, запрещая при этом появляться в скверике, где оборудована детская площадка, не только всем другим «собачникам», но и вообще детишкам, это во дворе многим давно известно. Да родители и сами не выпускают детей, боятся. Рассказы-то о том, что депутат может сотворить все, что хочет, и ничего ему за это не будет, слышали многие. А вот только Архип не знал этого. Сам он ни на кого не нападал, но что кричал и ругался, это слышали с балкона. И подтверждали этот факт только двое, а все остальные вообще отрицали какие-либо угрозы со стороны Архипа.

Двое друзей и девушка покойного подтвердили тот факт, что за столом, организованным в честь возвращения из госпиталя героя-сына, собравшиеся действительно пили спиртное, но немного. Сам Архип почти не притрагивался к водке, просто чокался для компании. Он вообще еще неважно себя чувствовал после последнего тяжелого ранения. За тот бой, когда Архип спас командира, его отметили правительственной наградой.

На это заявление Зотов заметил, что судебно-медицинская экспертиза покажет, тогда и можно будет сделать окончательные выводы. А реакция Архипа на происходящее была ему тоже понятна. Но теперь требовалось прибавить ко всем этим показаниям еще и показания самого Роберта Васильчикова. Если он еще соизволит их дать. Однако это уже станет ясно по обстановке…

А обстановка подсказывала, что Васильчиков обязательно оправдается, раз уж тут появился Артем Захарович, присланный лично генералом Полтавиным. Убийца, похоже, уже всех своих дружков обзвонил. Почему-то Зотов, еще не видя Васильчикова, уже испытывал к нему неприязнь и раздражение, хотя и понимал, что так поступать нельзя. А впрочем, возможно, его раздражало больше присутствие Плата, надсмотрщика, так сказать. Его спокойный и добродушный тон, вообще его простецкая манера разговаривать, его неуместные шутки очень мешали работать.

Поскольку время шло к полуночи, а еще оставалось два или три косвенных свидетеля, которые сами не видели, но, естественно, знали, как было дело, и допрашивать которых — одно мучение, но тем не менее надо, Зотов предложил заняться ими Жене Прибыткову. А сам решил отправиться к Васильчикову, о чем и сказал Плату. Тот согласно кивнул и тоже поднялся.

Пока шли к соседнему дому, Артем Захарович негромко спросил Михаила Юрьевича, знаком ли он с Робертом. Немного покоробило, что Плат называет того просто по имени — тоже хороший знакомый, что ли? Поэтому и прислал его Полтавин? Но Артем Захарович сам же и развеял неприятные мысли Зотова.

— Я, было дело, в позапрошлом году уже занимался его делом. Это о Басове, ты разве не в курсе?

— Нет, — неприязненно ответил Зотов, обидевшись на это нарочитое «ты». — А вы, — подчеркнул он, — считаете данные свидетельства оговором?

— Про оговоры у нас с тобой речи не было. А вообще, слушай, Миш, я предпочитаю, чтобы между своими меня называли Артемом и на «ты». Не возражаешь? Не в официальной, конечно, обстановке.

Сказано было просто и без всяких задних мыслей — это чувствовалось. И Зотов с некоторым облегчением вздохнул, ибо до сих пор чувствовал он какую-то излишнюю напряженность.

— Не возражаю.

— Вот и славно… А дело было, если действительно не слышал, такое. Процветал тут у нас один предприниматель, Басов Алексей Иванович. По моим данным он в свое время активно продвигал Роберта, ставшего тогда уже председателем адвокатской областной палаты, в депутаты. Спонсировал, как говорится. Но когда Роберт оказался уже в депутатском корпусе, что-то между ними произошло. Нарушилось. То ли Басов потребовал некоей оплаты своих спонсорских услуг, то ли еще что-то, я не знаю, вопрос, сам понимаешь, трудный, никто тебе на него не ответит, произошла, как говорили, нелепая случайность. Они отправились зимой на охоту — на лося ходили большой компанией. Ну, говорят, стояли на номерах, ждали зверя, сумеречно уже было, а когда тот наконец показался, Басов якобы сошел со своего номера и ринулся наперерез ему. Роберт же не успел сообразить и вмазал в метнувшегося друга картечью. Один к одному, как и в твоем «боевике». Такова была официальная версия, принятая судом. Но на самом деле никто никуда не ходил и не бегал, я лично там был по горячим следам, эти самые следы изучал, хотя их изрядно затоптали друзья-охотнички. А произошло самое настоящее убийство. И я постарался представить следствию все факты к тому. Однако их отвергли в суде, точнее, на них просто не обратили внимания. А мне потом начальство сделало замечание, так, пожурило. Ты теперь понимаешь?

— А что я должен, по-твоему, понять? То, что Васильчиков — хладнокровный убийца, который ничего и никого не боится? Так об этом всему городу известно. И что толку, что люди об этом знают? Он же у нас депутат! Фигура неприкосновенная.

— Если ты с этой мыслью идешь к нему сейчас, то я тебе советую изменить свои планы и вызвать его повесткой для дачи свидетельских показаний завтра утром к себе в кабинет. Эффект будет одинаковый. Он тебе столько всего нагородит, что только слушай! И никуда ты от его россказней не денешься — будешь слушать. И, что гораздо обиднее, перед начальством потом выдавать за свои собственные выводы. Вот так, дружище.

— И что ты предлагаешь? — Зотов остановился и посмотрел на Плата в упор.

Тот усмехнулся:

— Если не боишься лишних шишек, давай внимательно его выслушаем, не перебивая, затем зададим парочку каверзных вопросов, а потом ты, как властное лицо, примешь решение, вызовешь конвой и отправишь голубя в КПЗ. Пусть хотя бы ночку до утра посидит, репу почешет. Это все-таки убийство, а никаких смягчающих обстоятельств я, как ни пытался, в показаниях свидетелей и участников конфликта не нашел, нет.

— Так он же еще и депутат!

— Ну и что? А ты — руководитель оперативно-следственной бригады, официальный представитель закона. Не нравится — пусть строчит жалобы. Пока напишет, пока они дойдут. Телефон у него надо отобрать, связи с миром лишить. Тебя разве не учили? Нет, утром-то шум начнется, жалобщики побегут… А у тебя — веские аргументы. Пока опровергнут…

— И это ты мне даешь такой совет?

— Именно я. Потому что и мне эта гнида — правильно обозвал его покойник, жалко парня! — очень не нравится. Но я властью не облечен, могу только советы давать. А вот принимать их или нет, это уже твое, брат, дело. Смотри сам, но я на твоем месте все-таки припугнул бы Генерала.

— А кто генерал, он, что ли?

— Нет, это кличку ему такую дали уголовники. Он же с некоторых пор с самим Журой дружбу водит.

— Это ты Журавлева имеешь в виду? — удивился Зотов. — Местного «смотрящего»?

— Его, болезного. Генерал у него, по моим данным, в личных адвокатах числится. Тоже имей в виду на будущее, мало ли…

— Ничего себе… — пробормотал Зотов и почувствовал какой-то неприятный холодок, пробежавший по спине — под форменной рубашкой и кителем.

4

Дик рычал на незваных гостей, и из открытой его пасти свисала слюна.

Васильчиков, напротив, был совершенно спокоен, даже равнодушен ко всему происходящему. Впустив Зотова и Плата в прихожую своей обширной квартиры, еще пахнущей свежим евроремонтом, он посмотрел на собаку и тихим голосом приказал:

— Свои, Дик, лежать.

Пес послушно закрыл пасть и улегся на своем коврике в углу прихожей.

— Видите, какая спокойная и смирная собачка? — уже с любопытством посмотрев на пришедших, сказал Васильчиков. — А про нее рассказывают какие-то страшные сказки. Все — враки! Это нашего брата, состоявшегося гражданина свободного общества, обыватель не любит.

— Да брось, Роберт Олегович, это как раз свободное общество от вас, новых господ, стонет, не путай. Ну пойдем. Присядем, а ты расскажи-ка нам о том, что произошло, и постарайся убедить в своей невиновности.

— Да ты что, Артем Захарович, никак обвинять меня явился? — делано удивился Васильчиков.