На LOVца - Евгения Капитанова

– Думаю, многое возможно, – подытожив меня, задумчиво произнесла она.

Мы вышли на пустой балкон, и молча курили. Я отмечал про себя, что мне по-странному хорошо с ней, с её молчанием, без всякого давления, упрёков и возложенных на меня ожиданий. Мне стало хорошо быть в этом моменте. И это было удивительно, ведь я давно забыл, что значит по-настоящему б ы т ь. Я поделился с Элиной своим открытием.

– Это бывает, – ответила она и больше ничего не добавила. Хотя я ждал чего-то ещё, может, какой-то взаимности.

И я принялся задавать вопросы.

– А почему ты вдруг решила напиться? Что такого случилось? И почему именно со мной?

– Тебе ли не всё равно? – прервала меня Элина. – Пьёшь себе и пей.

– Что такое? Бойфренд бросил? – язвительно заявил я.

Она засмеялась настолько продолжительно, что я слегка усомнился в её психическом здоровье.

– Не смеши.

Она наполнила свою рюмку, осушила её полностью и добавила:

– И не лезь ко мне в душу.

– Как скажете, «госпожа», – неожиданно сам для себя я успел обидеться.

Мы вдвоем сидели в полутемной комнате и молчали. Я рассматривал всё вокруг, обходя взглядом Элину, изучил технику, мебель, картину с какой-то роковóй теткой, восседающей на рогатой животине. Наконец, внимательно осмотрел Элину целиком. Ноги в джинсах, худые, но не кривые, это хорошо. Ремень с заклёпками. Футболка с надписью «Machine Head» на груди. О! Грудь… (я на пару секунд завис). А впрочем, ничего особенного, меньше второго размера. Длинные чёрные волосы, пирсинг в брови и в ушах, глаза, густо подведенные карандашом. Цепочка на шее, на ней какой-то амулет в виде набора букв, из которых самая нижняя буква примерно на уровне груди. О, снова грудь.

♫ Metallica – Fade To Black

5

– Споём? – Элина хитро посмотрела на меня, прищурившись. Я недоуменно уставился на неё.

– У меня есть минусовки, в качестве, – с особым удовольствием, как мне показалось, она сделала ударение на слове «качество», – микрофоны, усилок – всё, что нужно. Как идея, м?

Я мысленно оценил свои вокальные способности, однако волшебная сила коньяка придала мне уверенности.

– Идет! А ты ещё и поёшь?

– Вообрази! Лови список, выбирай, и переместимся.

Она снова схватила сабвуфер, и, хихикая, но с поразительной координацией и энергией, перетащила его в соседнюю комнату. Затем вернулась, подмигнула мне, как лучшему своему другу, захватила какие-то шнуры и спросила:

– Ну что, готов?

Я выбрал лиричную балладу из Металлики, как недавно прослушанное. Надеялся, будто что-то отложилось у меня в памяти, и пение будет более-менее сносным. Зайдя в большую комнату, я ахнул. Черт возьми, да это же маленький концертный зал! Там, где в обычных квартирах ниша, было оборудовано маленькое подобие сцены, с микрофонной стойкой, и аппаратурой по бокам… С помощью зеркал стены были зрительно расширены, и казалось, будто комната безгранична. Точно напротив «сцены», в другом конце комнаты, был расположен огромный диван, для удобства просмотра. Возле него – небольшой журнальный столик. Больше ничего не было. Да это же рай, однако!

– Ваааау… – восхищённо присвистнул я.

Элина придвинула к себе столик с выпивкой и закуской, уселась на диван, и, наминая салат, махнула мне рукой, мол, вперед. Я спел Unforgiven, затем вошел во вкус и принялся выбирать следующие, почувствовав себя почти звездой. Мне было почти кайфово, то ли от общего антуража помещения, то ли от того, что меня действительно слушали, мне улыбались, и никто меня не торопил. После того, как я решил сделать паузу, Элина исполнила что-то из новомодного, местами «экстремального» метала, слишком тяжелого и непонятного мне. Но, тем не менее, удалось ей это профессионально.

– Вот, 50-е! Я буду петь Синатру! – воодушевленно прокричал я. – Давай устроим вечер более человеческих мелодий, нежели предыдущая!

Я чувствовал себя абсолютно в своей тарелке, да еще и алкоголь и общение «распоясали», поэтому-то я и позволил себе эту бестактность. – Я сейчас сам тебе выберу. Вот, пускай, Селин Дион, – скомандовал я.

– Ладно. – к моему большому удивлению, она согласилась.

Исполнив еще несколько, мы сделали большой перерыв. Элина увлечённо вынимала из ящика журнального стола бутылки, и, неудовлетворённо хмыкая, ставила обратно. – «Всё не то», – пояснила она. «Всё не то, и все не так» – зачем-то вспомнились строчки из песни. Действительно, всё не так, как было до сегодня. Я дома у Элины, той, которая так оскорбительно иронизировала надо мной, она постоянно улыбается мне, и самое удивительное – мне нравится здесь. Так, с чего я начал мысль? Ах, да, все не то… А почему же не то? Вот Марина бы точно сказала, что тут не то. О, Марина, гм-гм. Вспомнилась сегодняшняя размолвка, и то, каких моральных и материальных усилий мне придется приложить для примирения…

– Эх, – раздосадовано произнёс я.

– Я нашла, я нашла! – Подражая тону одного из популярных интернет-героев, весело крикнула Элина, тыча мне почти в нос литровую бутылку «Малибу».

Её веселость оживляла, и я откинул от себя унылые мысли. «Подумаю об этом позже» – принял я единственно верное решение, пока девушка смешивала Малибу с чем-то ещё и разливала в коктейльные стаканы.

– За музыку! За то, ради чего стоит жить! – Элина подняла свой коктейль и прикоснулась им к моему.

– Точно! – я был вполне солидарен.

Музыка значила для меня многое, больше, чем для всех остальных, как мне казалось. Были мелодии, затрагивающие меня за живое настолько, что заставляли шевелиться те внутренние струны души, которые в обычном своем состоянии скромно прятались, уступив дорогу юмору и некоей поверхностности. Были памятные вещи, были треки для раздумий, была своя копилка песен на случаи жизни. Были и любимые мелодии, «на века».

Я размышлял об этом и мысли мои разлетались в разные стороны. Состояние было настолько перерасслабленным, что я хватался за кончик одной мысли, но вторая подхватывала первую и они вместе улетали, оставляя меня ждать третьей и так по кругу.

– Эй, ну хорош может, а? Сама знаю, что не Памела Андерсон. Ну и не волнует.

– О чем ты? Я на тебя не смотрел, – сказал я, тут же обнаруживая, что всё время мыслеблуждания смотрел на ее кулон с буквами четко в упор.

– Я именно так и поняла.

– Ха, ты что, подумала, будто я пялился на твои сиськи? Да я тебя даже не хочу! – зачем-то невпопад выкрикнул я, и инстинктивно съежился, ожидая заслуженной пощечины.

– Ха-ха-ха-хахаха! – закатилась заливистым смехом, Элина. – Ух, до слез. Спасибо, реально, спасибо тебе.

– Ээ, за что? – я убрал защитный блок, который поставил руками на всякий случай и недоумевал.

– Ты первый человек, из тех, кто приходит ко мне в дом, и не хочет меня. Приз – еще коктейль.

– Ой-ей, – хмыкнул я. – Я воздержусь от комментариев.

– Как хочешь, – абсолютно спокойно ответила она, потягивая напиток и меня поразила ее уверенность в себе.

Среди моих друзей едва ли нашелся бы хоть один, чьим объектом вожделения была бы Элина. Женским идеалом для нас всех были фигуристые, «гитарные» девчонки, в то время как ее фигура в неизменных джинсах и широких футболках выглядела эмм… увеличенной барабанной палочкой. Прямо и тонко. Хотя, кто знает, если снять футболку, какая у нее окажется талия… И о чем я думаю? Пьяный идиот. Надо же хотя бы завести какую-то тему или еще спеть, а я сижу и размышляю… о ерунде.

– Что сейчас?

– Вот решился спеть свою любимую песню. – очень внимательно я посмотрел на Элину, ожидая какого-то подвоха. «Ну же, не разочаруй меня, отнесись к этому серьезно» – взглядом как бы гипнотизировал я ее.

– Хорошо.

Она просто улыбнулась мне. В Элине не было ни грамма недоброжелательности сейчас. Слава Богу, она все поняла правильно. А могла бы и съехидничать, и не понять того, что так важно для меня. Слегка шатаясь от выпитого и от переживаний, я ступил на сцену, нажал кнопку и запел.

– Это было… душевно. И гораздо лучше, чем все предыдущие! Просто на пятерочку! – неподдельный восторг значился на ее лице. – Знаешь, у меня тоже ведь есть «такой» трек… Для других он – ничто, просто хит. А для меня…» И тут она умолкла.

– Я знаю этот трек. – С твердой уверенностью произнес я.

– То есть?

– Я уверен, что я знаю, какую песню ты имеешь в виду.

– Рискни. – В её глазах отражался вызов.

– Номер 66 в первом списке.

Она посмотрела так, будто я в нее выстрелил. Молча кивнула и выпила еще.

– Спой мне ее. Я ведь спел свою любимую. Должно быть один-один.

Я был готов приводить еще аргументы, ожидая, что она откажется, но Элина снова коротко кивнула в знак согласия, к моему удовольствию, то есть, удивлению, или все же удовольствию? А, неважно.