Падение Твердыни (неполное) - Дмитрий Викторович Распопов

клавиши, заиграл Ave Maria для органного исполнения, в обработке знаменитого французского композитора XIX века Сезара Франка, а затем запел строки этой древней молитвы. Голос, усиливаемый симбионтом, становился с каждой минутой всё чище и сильнее, и вскоре вокруг меня была только музыка и льющиеся звуки молитвы, посвящённой Деве Марии. Магия огромного инструмента, специально созданного для этого помещения была такой, что я на время исполнения даже ненадолго отключился от действительности, полностью погрузившись в музыку. Так что неожиданным для меня стало, когда пальцы тронули последние клавиши, а голос затих. Последние отзвуки уже проиграло эхо в центральном куполе собора, и я открыл глаза.

— В общем-то неплохо, — я повернулся на стульчике, и мой рот невольно приоткрылся.

На полу собора стояли на коленях аббат, граф, дядя, три пары венчающихся и абсолютно все рабочие и скульпторы, которые оказывается успели спуститься вниз за время молитвы. Все до единого вытирали слёзы, льющиеся из глаз, а Анри так и вообще, опустив голову, истово молился.

— Ваше Святейшество, — у аббата первого из всех прорезался голос, — у меня просто нет слов, чтобы выразить свои чувства!

— Да? — я вспомнил свою игру, — а мне показалось не совсем идеально.

— Ваше Святейшество! — тут уже вскрикнули все до единого, — вы слишком строги к себе!

— Ладно, в любом случае к инструменту у меня нет претензий, — я повернулся к дяде, — оплатите работу и добавьте от меня премию мастерам в размере тысячи золотых.

Родственник, не став спорить, лишь молча кивнул, украдкой вытерев глаза.

— Теперь вы поняли почему я вас позвал аббат Кантони?

— Да ваше Святошество, — низко склонился он, — я сегодня же начну подбор мальчиков до одиннадцати лет в хор Собора, как вы и просили меня вчера вечером.

— И девочек! — добавил я, чем его сильно изумив.

— Девочек? Их то зачем?

— Будут разные партии, для разных голосов, — я пожал плечами, — в общем главное требование — это голос. Вернусь, прослушаю всех сам, если найду того, кого взяли на тёплое место по знакомству или происхождению…

— Ваше Святейшество! — оскорбился он, — как вы могли обо мне такое даже подумать!

— А я вас пока мало знаю, — хмыкнул я, — хотя да, работу вы свою знаете, этого не отнять. Надеюсь продолжите в том же духе.

— Я хотел поговорить с вами позже, ваше Святейшество, — внезапно смутился он, — но раз зашёл разговор, можно ли как-то продлить мой контракт?

— Кто-то из нас двоих говорил, что и года не проработает на этой должности, — напомнил я ему.

Он лишь перекрестился и смиренно заметил.

— Мы все люди, ваше Святейшество, а значит можем ошибаться.

— Хорошо, ещё на три года получите продление, содержание поставьте аббату, как у сеньора Шешета.

Дядя молча записал в свой блокнот моё поручение.

— На этом всё, меня ждут в другом месте, — я поднялся с места, и отправился к выходу, встретившись там с одним из архитекторов. Которому я напомнил, что собор должен быть закончен к весне следующего года. Он заверил меня, что они идут даже с опережением графика. Поблагодарив его, и попросив передать привет, а также парочку подарков в виде кошельков с золотом остальным архитекторам, я отправился в следующее место, которое было у меня по плану обязательного посещения перед отплытием.

* * *

— Сеньор Витале! — отбрасывая руку служанки, ко мне с радостным криком бросилась Елена, принимая у меня сама роскошный берет с пером птицы кецаль и плащ, только потом отдавая их слугам, — как я рада вас видеть!

— Привет дитя, — я чмокнул её в подставленный лоб, и она, радостно улыбаясь, подхватила меня под руку и повела в гостевой зал.

— Как дела у вас? — поинтересовался я у неё, сделав акцент на слове «вас».

Улыбка мгновенно покинула её лицо, и она покосилась на толпу охраны.

— Сеньор Виго, — обратился я к офицеру, возглавлявшему сегодня сменный караул, — расставьте ребят вокруг, вряд ли внутри дома мне угрожает опасность.

— Слушаюсь сеньор Витале, — склонился он, поворачиваясь и раздавая команды. Через пять минут, мы остались одни, поскольку Елена даже служанок выгнала из комнаты.

— Судя по всему плохо, — понял я по тем мерам, которые она предприняла.

Девушка уронила лицо в ладони и заплакала.

— Я не могу так больше сеньор Витале. Я делаю всё, вообще всё, что может делать любящая жена для мужа. Но Карло стал холоден, постоянно пропадает вне дома, а его матушка перестала со мной разговаривать. Соседи конечно же всё ей поведали обо мне в первый же день. Мне никто ничего не говорит, опасаясь вашего гнева, но я сама так больше не могу.

Я нахмурился. Оказывается, я думал о парне гораздо лучше, чем он оказался на самом деле. Почему-то мне казалось, что он должен был понять, увидев какую жертву я принёс сам для его счастья, но видимо который раз, я переоцениваю людей.

— Не волнуйся дорогая, — я положил руку на её ладонь, — не собираюсь причинять тебе боль. Если у вас ничего не получится, то я признаю ваш брак недействительным, предлог найду.

— Вы это действительно можете? Сеньор Витале?! — изумилась она, подняв на меня заплаканное лицо.

— Ты не слышала новости что ли? — настала моя очередь удивляться.

— Когда и где сеньор Витале? — она тяжело вздохнула, — по требованию мужа я перестала работать в госпитале, а больше я никуда не выхожу и не с кем не общаюсь.

— С завтрашнего дня можешь опять там работать, — я ещё раз погладил её по руке, когда она опустилась передо мной на колени, попросив благословения.

— Но Карло? Он будет против, — она прижалась щекой к моей руке.

— Я поговорю, не переживай. Его гнев не будет направлен на тебя, — я через силу улыбнулся, поскольку в груди стал накапливался такой знакомый огонь ярости, заполонявший меня целиком. Обычно после подобного, кругом оставались одни лишь трупы.

Хлопнула входная дверь и внутрь вбежал молодой человек, который увидев сидящую на коленях Елену и меня на стуле, нахмурился и подбежав, опустился рядом с женой.

— Сеньор Витале! Мне сказали, что вы направились мой дом, — он склонил голову, — простите, что оставил службу, я тоже хотел вас видеть.

— Дитя моё, проследи, чтобы нас никто не отвлекал, — мягко сказал я Елене, и от тона моего голоса вздрогнули оба. Девушка стремглав бросилась со всех ног прочь, а молодой человек втянул голову в плечи.

— Сеньор Витале!