Атлас, составленный небом - Горан Петрович

Иллюстрация 3. Ди Паоло, триптих "Географ Идриси и сыновья", картина первая, та, что с левой стороны, темпера на дереве (по мотивам неизвестной в настоящее время мозаики ХII века), 343х148 см, 1481 год, Галерея Уффици, Флоренция.

Иллюстрация 4. Ди Паоло, триптих "Географ Идриси и сыновья", картина вторая, та, что в центре, темпера на дереве (по мотивам неизвестной в настоящее время мозаики ХII века), 343х148 см, 1481 год, Галерея Уффици, Флоренция.

Иллюстрация 5. Ди Паоло, триптих "Географ Идриси и сыновья", картина третья, та, что с правой стороны, темпера на дереве (по мотивам неизвестной в настоящее время мозаики ХII века), 343х148 см, 1481 год, Галерея Уффици, Флоренция.

13. "..." На одном из судов, на третьей Великой воде, был и тот человек, о котором я слышал, что он может сам изменять собственный рост. Делал он это так: раздевался догола и вставал на носу, в то время как вся команда ждала в гробовой тишине. Спустя недолгое время морские птицы опускались на его плечи и голову - они рассказывали ему о том, что видно в пределах их горизонта, а он, получив знания о неведомых ему пространствах, начинал тянуться к небу, бодро, как утренний тростник. Благодаря этому капитан судна всегда вовремя мог узнать, не приближается ли суша и чьи паруса показались вдали - пиратов или торговцев. А с наступлением ночи, рассказывали мне, этот человек постепенно уменьшался и к приходу зари возвращался в свой старый рост. Если же капитану снова требовалась помощь впередсмотрящего, все повторялось так же, как и в предыдущие разы. И поскольку я все-таки не мог в это поверить, мне рассказывали, что этот человек относился к роду крыланов-подковников. Этот вид вообще-то во многом схож с другими человеческими видами, однако среди них время от времени рождаются счастливцы, которым удается раскрыть тайну особого Завета - Завета, дающего посвященным в него возможность изменять собственный рост. Но когда я захотел увидеть сам этот Завет, все тут же стали клясться своим Богом, что это невозможно. Завет хранят даже не так, как остальные ценности, а еще тщательнее - во сне. И из сна в сон передают, словно как из поколения в поколение. Я тогда решил подробно известить обо всем отца и потребовал встречи с этим человеком. Я хотел упросить его, невзирая на все возможные опасности, принять меня в свой сон - вдруг мне повезет и я увижу там то чудо, которое одаряет божественными возможностями. Между тем я неожиданно получил письмо с Сицилии, которое содержало требование ввиду необходимости, возникшей в связи с составлением "Географии", незамедлительно направиться в сторону Страны зеркал, что я и сделал, с тяжелым сердцем отказавшись от своего намерения "...")

Иллюстрация 6. Мусафир Хамид, сохранившийся фрагмент тринадцатой главы путевых дневников "До Кавдака и обратно" (единственного письменного подтверждения существования Завета, который дает посвященным возможность изменять собственный рост), около 1150 года, fol. 2, № Н-14, библиотека Гази-Хусревбека из Сараева.

Господин Половский

С первыми лучами солнца господин Половский входит в парк. Садится на свою любимую скамейку и ждет. Обычно он сидит вполоборота к памятнику Орфелину, стоящему на берегу в аллее, посыпанной белым щебнем. Рождающееся солнце делает этот пейзаж необыкновенно красивым, однако господин Половский находится здесь не для того, чтобы наслаждаться пропорциями памятника, чарующей игрой мягкого утреннего света или свежестью воздуха. Он здесь для того, чтобы ждать.

Стоит солнечным лучам засверкать более решительно, появляются голуби, а вскоре после них - старики. Позолоченные зернышки привлекают веселье птиц. Щебет перемещается из крон деревьев на клумбы с цветами. Однако господин Половский находится в парке и не для того, чтобы кормить голубей, как это делают его сверстники. Он здесь для того, чтобы ждать.

Чем старше становится день, тем больше людей в парке. Сейчас здесь и дети, и те, кто выгуливает собак, и влюбленные пары. Фонтанами журчат сотни голосов, брызжут капли искристого смеха. Однако и променад радости не представляет интереса для господина Половского. Он здесь для того, чтобы ждать.

А затем, после десяти часов, глубокий вздох - господин Половский взволнован. Он поворачивается лицом к памятнику Орфелину, вокруг которого, танцуя в воздухе, неутомимо кружит, как он заметил, и летом и зимой одна и та же бабочка. Как и годы назад, он на миг удивляется этому, но тут же смотрит на часы, проводит рукой по волосам, поправляет лацканы пиджака безо всякой нужды, приглаживает бородку, разглаживает брови, пощипывает щеки и совершенно перестает моргать.

Замечает ее господин Половский еще издали, сразу же, как только она появляется из-за стволов лип. Вот, в развевающемся костюме цвета букетика цикламенов, она подходит к памятнику и вступает на аллею, где одиноко стоит его скамейка. Высокая, с распущенными волосами, стройной фигурой. А как она идет! Юбка из тонкой ткани волнующе очерчивает линию ее ног. Ветер свободно играет прядями ее волос. Все в ней приковывает к себе взгляды гуляющих. Но она - она идет прямо к нему. Белый щебень крошится под ногами! Белый щебень шуршит под ногами! Вот чего ждал господин Половский!

Разумеется, он знает, что эта девушка и не думает спешить ему навстречу. Он с ней даже незнаком. Но после того как загадочная девушка проходит мимо него, каждый день около одиннадцати часов, господин Половский встает со скамейки и с счастливым выражением лица, с сердцем, переполненным, как весной бывает переполнена многоводная река, направляется к выходу из парка. "Да, думает он в этот момент, - чертовски приятно кого-нибудь ждать".

19 января 1785 года Захария Стефанович Орфелин, поэт, учитель, секретарь, путешественник, автор богословских и научных трудов и школьных учебников, живописец, редактор, печатник, гравер, каллиграф, бессребреник, виноградарь, физик, историк, первый сербский картограф, составитель календаря, человек, изучавший медицину, музыку и геральдику, сломленный нуждой и неблагодарностью, истерзанный лихорадкой, заснул где-то на хуторе неподалеку от Нови-Сада сном, из которого уже не вернулся. Приснилось измученному Захарии, хотя на дворе трещал мороз, что он находится среди роскошного парка. Приснилось убогому Орфелину, как он прогуливается по ухоженным аллеям, посыпанным мелким белым камнем, а мимо него мелькают люди с веселыми лицами и солнце благословляет деревья, траву и его самого. Приснилось бедному Захарии, как он идет (хотя он не понимал, как может двигаться, не обладая весом), приснилось, как подходит к высокому памятнику из блестящей бронзы, как дивится работе мастера и статности отлитого человека с умным лбом. Приснилось всеми покинутому Орфелину, как он читает, потому что он знал буквы, как читает слова на плите у подножия памятника: "Захария Стефанович Орфелин. 1726-1785". И еще приснилось честному Захарии, как он пробуждается и с легкостью такой, которой не было у него при жизни и какая пристала праведникам, отпускает свою душу, словно бабочку, в явь. Улыбнулся трудолюбивый Захария Орфелин в своей освященной постели, всегда, мол, ему снились сны, объемлющие многое, а вот сейчас смог увидеть и большее - во сне обнял и сон, и явь.

Иллюстрация 7. Сава Й.Тодорович, "Памятник Орфелину", бронза, высота 258 см, 1926 год, Липовый парк, Град.

Появления тети Деспины,

чрезмерная тщательность в прическе и

весенние работы

Время от времени в одной трети Северного зеркала появляется Богомилова тетя - Деспина. Сначала слышится стук, как это обычно и бывает, когда приходят гости, потом доносится тонкий голос: "Хозяева, есть ли здесь кто?!" - и после этого часть зеркала становится прозрачной и показывается лицо. Тетя Пина всегда в хорошем настроении, а перемены можно заметить только в ее одежде, в зависимости от того, из какой страны она нам является: на ней то шляпа "сафари", то шуба из горностая, а то и костюм в мелкий цветочек, а как-то раз (когда она явилась нам в большой спешке) она "прибыла" в розовой ночной рубашке. Разговаривая (изрядная часть семьи назвала бы ее болтливой), она и не ждет, чтобы мы все собрались перед зеркалом, она интересуется семейными новостями, рассказывает всякую всячину, обязательно описывает свой новый роман и обязательно раскаивается в предыдущем, расспрашивает, пишут ли у нас о ее последнем предприятии, просит своего племянника поберечься от простуды и столь же неожиданно, как и возникла, исчезает из зеркала, оставляя нас в изумлении своим упорством, с которым она занимается невероятно странными делами. Из рассказов Богомила, а отчасти и от нее самой мы знаем, что в Китае она интересовалась скрещиванием бабочек с хризантемами, вместе с сибирскими шаманами превращала облака в добрых джиннов, участвовала в экспедиции по поискам миража к югу от Маракеша, в лесах Бразилии уничтожала тарантулов, в Эр-Рияде выучилась ткать ковры-самолеты... В настоящее время она находилась в одной заморской стране, где с помощью рогатины пыталась отыскать границу между всеми тремя временами.