Фантастика-1971 - Сергей Смирнов

Макакам Коля оставил в кормушке половину своего запаса сладостей — он любил этих резвых маленьких обезьян за их веселый нрав и способность не унывать при любых обстоятельствах. Орехи достались гиббонам — у этой молодой четы недавно появился малыш. Кое-что перепало и каждому шимпанзе. И даже гориллам, которых Коля совсем не любил, а иногда и побаивался.

Опустошив карманы, практикант бегло проверил показания контрольных датчиков. Степень регенерации воздуха, влажность, температура — все было в норме.

Коля тихо выскользнул за дверь, нажатием кнопки включил запирающий механизм. Гравитроники, бывает, появляются на третьем ярусе и что-то здесь осматривают, сдвигая в стороны огромные плиты подвижных стен, обнажая странные ребристые аппараты.

И если в такой момент дверь вивария по чьей-нибудь небрежности оказывалась открытой, гравитроники демонстративно зажимали носы. «Запах зверинца, — поясняли они недоумевающим биологам. — Обезьянами пахнет». — «Ну и что? — парировал Коля. — Было бы удивительно, если бы обезьяны пахли не обезьянами».

Гравитроники сдержанно улыбались и становились терпимее к неизбежным Колиным «а что это?» или «а почему?».

Коля ворвался в скафандровый отсек за полсекунды до половины пятого и тем самым лишний раз подтвердил феноменальную особенность своей натуры: он всегда боялся опоздать, испытывая постоянный недостаток времени, и ухитрялся никогда не опаздывать.

Белоснежная, декорированная морозными узорами стена дрогнула, чуть съехала в сторону.

На пороге стоял дядюшка Ульрих.

Впрочем, уже не дядюшка Ульрих. Седоволосый, но очень подтянутый, строгий на вид заведующий биологическим сектором станции Ульрих Иоганович Фишер молчаливо наблюдал, как лаборант сектора Николай Борисович Сытин торопливо меняет свою голубую куртку зенитовца на профессиональное одеяние — белый халат. Только когда сей ритуал был завершен, Фишер счел своевременным обменяться с Колей приветственным рукопожатием.

— Здравствуйте, коллега, — сказал он. — Мне интересно узнать ваше самочувствие…

— Хорошее, спасибо, — солидно ответил коллега. — Как ваше?

— Много вам благодарен. Вы готов?

— Всегда готов!

— О, прекрасно, коллега, прекрасно! — Фишер сделал приглашающий жест. — Торопитесь входить. Сегодня очень трудный работа.

Иоганыч деловито осмотрел арену предстоящей деятельности и остался доволен. Коля, напротив, едва взглянув на «клиента», сразу почувствовал некоторую неуверенность. Перед ними, удобно повиснув в мягких захватах, как в гамаке, полулежал молодой горилла-самец по кличке Буту.

Это был крепкий, упитанный малый с мощными лапами, ростом на голову ниже Коли, но раза в два шире в плечах. Усыпленный Фишером, он дремотно зевал и сладко пускал слюни. Он был забавен, но Коля все равно побаивался. Потому что по опыту знал: с гориллами шутки плохи.

Сегодняшняя работа, как и обещал Иоганыч, действительно случилась не из легких. Напялить на гориллу скафандр — и не как-нибудь, а по всем правилам, — очень не просто.

Сначала нужно было перебинтовать конечности животного мягкими лентами. Буту проснулся и предупредительным рычанием дал понять, что это ему не особенно нравится. Фишер умело его успокоил, и все шло сравнительно гладко, пока не наступила очередь надувного белья.

Надевать это белье Буту почему-то отказывался наотрез. Он выкручивался, жалобно ревел, и стальные захваты, армированные волокнистым железом, угрожающе выгибались. Впрочем, скоро Буту устал.

В белье Буту стал неприятно похож на человека. А когда его зашнуровали в противодекомпресснонные доспехи, это сходство усилилось. Коля забыл осторожность, ослабил внимание и едва не получил за это укус в ладонь, когда натягивал на голову «клиента» белую шапочку с блестящими пуговками датчиков внутри.

— С-скотина… — тихо выругался он.

— Внимательно, коллега! Осталось быстро. Скоро Буту быть в скафандр — мы быть в безопасность.

Коля подсоединил шланг к баллону со специальным сложномолекулярным газом, и Фишер, приняв шланг, наполнил этим газом полости надувного белья. Буту заметно округлился.

Ульрих Иоганович кивнул помощнику:

— Можно включать.

Коля включил малый комплекс биофизической аппаратуры. На экранах заплясали кривые — осциллограммное эхо работы мозга и сердца животного.

— Прошу расшифровать картина.

— Общая картина: состояние легкого возбуждения, — бесстрастным голосом доложил помощник. — Бета-ритм нормален, альфа-ритм пониженной амплитудности… Периодичность кардиального цикла несколько сокращена по времени. В комплексе это можно интерпретировать как легкое возбуждение и небольшой испуг.

Фишер одобрительно кивал.

— Гут, — сказал он. — Прошу нести скафандр.

3

Спустя полчаса Буту был упакован в скафандр и экипирован для перехода сквозь гиперпространство гораздо более тщательно, чем экипировались древнеегипетские фараоны для перехода в мир иной. Строптивого ТР-перелетчика заботливо препроводили в мягкое кресло. Фишер еще раз проверил скафандровые системы жизнеобеспечения.

— Все есть полный порядок! — сказал он. — Вы, коллега, ждать сигнал и проводить Буту в камера. Ауф видерзеен! Я иметь работа в виварий.

Он опустил в карман Колиного халата небольшую плоскую коробочку, многозначительно погрозил пальцем, ушел. Коля смотрел ему вслед, пока Фишер не скрылся за белой стеной. Вынул коробочку, щелкнул крышкой. На лицевой панельке этого миниатюрного прибора была одна-единственная кнопка. Коля вздохнул, захлопнул крышку и посмотрел на гориллу.

Буту настороженно поблескивал глазками из глубины своего шлема.

«Шалишь, — подумал Коля. — Будешь рыпаться, нажму на кнопочку и — ауф видерзеен…» Тут же подумал, что вряд ли это сделает. Сорвать эксперимент по пустячному поводу — этого еще не хватало!

И все-таки с приборчиком в кармане было как-то спокойнее.

В случае чего — щелк, и пальцем в кнопку; дистанционный включатель заставит сработать ампулу безопасности в кислородной маске Буту, и горилла получит приличную дозу вещества, парализующего нервные центры… Коля вздохнул.

Иоганыч как-то очень просто ладит с гориллами. Опыт! А вот его, Колю, гориллы не слушаются. Макаки слушаются, и гиббоны слушаются, о шимпанзе тоже ничего плохого не скажешь. А вот гориллы и орангутанги — нет…

«Это потому, что у меня молодое лицо, — печально подумал Коля. — Крупные приматы принимают меня за детеныша. И некоторые гомо сапиенс тоже».