Подарок с Земли - Ларри Нивен

Просто сигналы были. Трамбробот номер 143 начал снижаться.

Ощущая подошвами мягкую вибрацию пола и слыша отовсюду мерный приглушенный гром, Иисус Пьетро Кастро шагал по извилистым, переплетающимся коридорам в лабиринте Госпиталя.

Хотя он страшно спешил, ему и в голову не приходило побежать. В конце концов, он же был не в спортзале. Вместо этого Иисус Пьетро двигался, как слон, который не может бежать, но может идти достаточно быстро, чтобы растоптать бегущего человека. Голова его была опущена, а шаг настолько широк, насколько хватало ног. Глаза угрожающе смотрели из-под выпуклых надбровий и кустистых седых бровей. Бандитские усы и нимало не поредевшая прическа тоже были седыми и кустистыми, что странно контрастировало со смуглой кожей. Полицейские — исполнители, вытягивающиеся при виде его по струнке, отскакивали у него с дороги с ловкостью пешеходов, увертывающихся из-под автобуса. Была ли причина тому в его чине, или они пугались массивной, неостановимой туши? Быть может, они и сами не знали.

У большой каменной арки, служившей главным входом в Госпиталь, Иисус Пьетро поднял взгляд, чтобы посмотреть на бело-голубую искорку звезды над головой. Как раз, когда он нашел ее, она мигнула. А несколько секунд спустя пронизывавший все гром иссяк.

Джип уже ждал. Если Иисусу Пьетро приходилось кого-то звать, вызванный являлся очень быстро. Он сел, и шофер-исполнитель тотчас тронул с места, не дожидаясь приказа. Госпиталь остался позади, вместе со стенами и окружавшей его защитной пустошью.

Груз трамбробота опускался на парашютах.

Отовсюду мчались другие автомобили, беспорядочно меняя курс, по мере того, как их водители пытались угадать, где опустится белая точка. Где-нибудь возле Госпиталя, конечно. Трамбробот нацеливался на тот или иной из кораблей, а Госпиталь, словно некое животное, словно опухоль из архитектурного коралла разросся между двух бывших космолетов.

Но сегодня был сильный ветер.

Иисус Пьетро нахмурился. Парашют сдует за край обрыва. Он приземлится не на плато Альфа, где стоят дома команды и где не терпят колонистов, а в колонистских землях за его пределами.

Так и вышло. Машины устремились следом, точно гусиная стая, перевалив через четырехсотфутовый обрыв, отделяющий Плато Альфа от Плато Бета, на котором леса фруктовых деревьев чередовались с полями зерна, овощами и лугами, где пасся скот. На Бета домов не было, потому что команде не нравилось присутствие колонистов так близко. Но колонисты там работали, а частенько и отдыхали.

Иисус Пьетро поднял трубку телефона.

— Приказ, — сказал он. — Груз трамбробота сто сорок три опускается на Бету, сектор… двадцать два или около него. Отправьте туда четыре бригады. Ни при каких обстоятельствах не мешайте автомобилям и членам команды, но арестуйте любого колониста, которого обнаружите на расстоянии полумили от груза. Просто задержите их для допроса. И поторапливайтесь.

Груз проплыл над полуакром цитрусовых деревьев и опустился на дальней опушке.

Роща состояла из лимонных и апельсиновых деревьев. В составе груза одного из последних трамброботов прибыли, наряду с другими чудесами земной биоинженерии, генетически измененные семена, давшие начало этой роще. На этих деревьях совершенно не приживались паразиты. Они могли расти где угодно. Они уживались с другими цитрусовыми, претерпевшими сходную обработку. Их плоды оставались в наивысшей степени зрелости десять месяцев в году, а когда они роняли плоды, чтобы посеять семена, это происходило через неравные промежутки времени, так что на пяти деревьях из шести всякий раз были спелые плоды.

В беспощадном стремлении к солнечному свету деревья переплетали листья и ветки в непрозрачный полог, так что находиться в роще было все равно, что в девственном лесу. Там росли грибы, присланные с Земли неизмененными.

Полли собрала уже пару дюжин. Если бы кто-то спросил, то она пришла в цитрусовый лес за грибами. К тому времени, как явился бы гипотетический спрашивающий, она успела бы спрятать свою камеру.

Если учесть, что сезон ухода за растениями уже месяц, как кончился, на Плато Бета находилось на удивление много колонистов. Сотни мужчин и женщин отправились туда на пикники и экскурсии — в леса, на равнины, лазая упражнения ради по обрывам. Бдительный офицер Исполнения нашел бы их распределение по Плато невероятно равномерным. Слишком во многих можно было признать Сынов Земли.

Но груз трамбробота выбрал для приземления участок Полли. Она находилась недалеко от опушки, когда услыхала тяжелый удар о землю. Быстро, но спокойно она двинулась в этом направлении. При ее смуглой, загорелой коже и темных волосах, она была почти неразличима в лесном полумраке. Медленно прокралась она между двух древесных стволов, спряталась за третьим и присмотрелась.

Впереди на траве лежал большой цилиндрический предмет. Стропы пяти парашютов колыхались на ветру.

«Так вот как он выглядит», — подумала она. Он кажется таким маленьким, хотя прибыл из такой дали… но это, должно быть, всего лишь крошечная часть целого трамбробота. Основная часть, должно быть, уже летит обратно.

Но важен только груз. Содержимое груза трамбробота никогда не бывало банальным. Уже шесть месяцев, с тех пор, как было получено лазерное сообщение, Сыны Земли строили планы захвата капсулы трамбробота номер 143. В худшем случае, они могли потребовать у команды за него выкуп. В лучшем случае, это могло оказаться нечто, чем можно драться.

Полли едва не вышла из лесу раньше, чем увидела машины. По меньшей мере тридцать машин опускалось вокруг груза.

Она осталась в укрытии.

Собственные солдаты не узнали бы Иисуса Пьетро, но они поняли бы его. Все, кроме двух или трех из окружавших его мужчин и женщин были чистокровными членами команды. Шоферы, включая и его собственного, благоразумно остались в машинах. Иисус Пьетро Кастро был подобострастен, почтителен и очень старался не подтолкнуть под локоть, не наступить на ногу или не оказаться хотя бы у кого-нибудь на дороге.

В результате поле зрения его оказалось закрыто, когда Миллард Парлетт, потомок по прямой линии первого капитана «Планка», открыл капсулу и заглянул в нее. Он увидел, что патриарх поднял что-то к свету, чтобы получше рассмотреть.

То был прямоугольный предмет с закругленными краями, упакованный в эластичный материал, теперь уже разорванный. Нижняя половина предмета была металлическая. Верхушка состояла из отдаленного потомка стекла, твердого, как легированная сталь и прозрачней окна. И в этой верхней половине плавало что-то бесформенное.

Иисус Пьетро почувствовал, как рот у него открывается. Он присмотрелся, сощурив глаза; зрачки его увеличились. Да, он знал, что это такое. Это и было обещанное в мазерном сообщении, пришедшем шесть месяцев назад.