Правда о «чудесных» исцелениях - Владимир Рожнов

Поучительный пример дает нам история. В 1771 г. в Москве во время эпидемии чумы духовенство распространило в народе слух, что икона боголюбской богоматери сотворяет чудеса -—заболевших чумой она исцеляет, здоровых предохраняет от опасности заболевания. И люди валом повалили к Варварской башне, где была эта икона. Денно и нощно стали здесь служить молебны об избавлении от «черной немочи», по окончании которых верующие истово один за другим прикладывались к иконе. И вот беда не замедлила разразиться— эпидемия стала распространяться с удвоенной силой. Тогда архиепископ московский Амвросий был вынужден запретить доступ к новой «чудотворной» святыне. Народ же возмутился так сильно, что запрет этот послужил внешним толчком к так называемому «чумному бунту», истинные причины которого были, конечно, более глубоки. Но и поныне даже в нашей стране вера в возможность «чудесного исцеления» кое у кого не угасла, принося немало губительных последствий для здоровья склонных к этому предрассудку людей. За каменной оградой Троице-Сергиевской лавры и сейчас можно стать свидетелем картины, вызывающей чувство горького сожаления о людях, находящихся в плену вековых суеверий. В надкладезной часовне неизменно толкутся ищущие исцеления от воды здешнего «святого» источника. К стекающим с темносерого мраморного креста струям протягивают бидоны, кружки, банки.

Одни тут же пьют «чудотворную» воду, другие обмывают ею лицо, третьи льют ее себе за воротник. В лицах проглядывают выражения умиления и напряженного ожидания, что если не сию минуту, то в самое ближайшее время исчезнет недуг, вернутся бодрость и сила, оправдается та надежда, что привела сюда всех этих людей, выстроившихся в очередь за «чудом».

Приходится также признать, что и доныне у нас бывают случаи, когда люди, даже числящиеся образованными, обращаются к знахарям, бабкам и другим самозванным исцелителям, нанося тем самым большой, а иногда и непоправимый вред своему здоровью. Особенно широкое распространение имеет вера в возможность сверхъественного излечения в странах капиталистического Запада. Как это ни парадоксально, число обращающихся к шарлатанам и знахарям там не уменьшается, а с каждым годом растет. Если в 1938 г. во Франции насчитывалось 40 тысяч целителей, не имеющих никакого медицинского образования, то в 1963 г. их стало НО тысяч. В Италии тысячи людей обращаются к лекарям, применяющим «колдовство» в качестве средства врачевания. Вот что писала в июне 1962 г. газета «Унита» об одном из таких целителей: «В лачуге, грязной и с дурным запахом, среди перегонных кубов, печечек, повозок для кошек, таинственных порошков, астрологических карт лежал распростертый двадцатилетний юноша. Он был доведен до бессознательного состояния средствами, которые применял к нему в течение двух месяцев «лекарь», к которому он обратился за «лечением». Состояние его было настолько тяжелым, что его пришлось поместить в госпиталь». Там же рассказывается о том, что в городке Вольвера, находящемся всего в 25 километрах от Турина, ежегодно весной до 500 человек заполняют двор дома, где живет Мария Сапенья. Здесь звучат не только все диалекты Италии, но и иностранная речь. «Святая» гражданка принимает в день в среднем 150 человек. Мария Сапенья утверждает, что она видела Мадонну в углу своего хлева и что святая дева ей сказала: «Ты будешь лечить людей, прикасаясь к ним руками».

В США насчитываются десятки тысяч целителей — шарлатанов, именующих себя адиоэстезистами, хиропрактиками, натуропатами и т. п. Число их клиентов намного превосходит число людей, обращающихся к дипломированным врачам. Не меньший успех выпал на долю знахарей, лечащих с помощью «потусторонних сил» в ФРГ. Здесь на каждые семь врачей имеется один самозванный целитель неведомыми, потусторонними силами. В капиталистических странах деятельность всех этих спекулирующих на возросшей тяге к мистике шарлатанов встречает отпор лишь в отдельных произведениях передовых ученых и статьях прогрессивной прессы. Основная же масса буржуазных газет и книг всячески раздувает популярность этих самозванных целителей, им отводится видное место на полосах реклам и объявлений, обоснованию их чудодейственных» методов «лечения» посвящаются специальные псевдонаучные труды. И это вполне понятно! Разжигание веры в «чудо» как способ отвлечь внимание людей от животрепещущих проблем сегодняшнего дня, как способ внушения им пассивности, безынициативности всегда было излюбленным средством воздействия на массы в руках тех, кто мечтал остановить ход истории.

История раскрытия истинных (разумеется, вполне естественных) причин избавления больных от недугов, происходящих иногда в религиозной обстановке, неотрывна от истории раскрытия сущности гипноза и внушения.

Явления, позднее получившие название гипноза и внушения, впервые попали в поле зрения науки лишь в середине XVIII века. Случилось это так. Венский врач Франц Антон Месмер, следуя модному увлечению, пытался лечить больных «магнитами». Однажды он случайно заметил, что в тех же случаях когда помогает «магнит» (а именно при лечении некоторых нервных расстройств), успех получается и при простом прикосновении одних его рук. Месмер подумал, что в его собственном'организме концентрируется и может истекать из рук особая невидимая жидкость — благотворный «магнетический флюид». Он настолько был уверен в истинности своего «учения», что даже представил его на утверждение в академии наук многих столиц Европы специально созванная Парижским медицинским факультетом и Академией наук ученая комиссия отвергла его притязания на научность. И, действительно, выдуманное Месмером «учение о животном магнетизме» было гораздо ближе к мистике, чем к науке. Именно привкус мистики привлек к «учению» Месмера неразборчивых любителей чудес, которые наряду с многочисленными шарлатанами и фокусниками стали демонстрировать по всем городам Европы и даже Америки «силу магнетизма». Однако косвенным образом этот нездоровый ажиотаж принес пользу, так как привлек внимание и серьезных людей. На сеанс одного из месмеристов в английском городе Манчестере пришел местный хирург Джемс Брэд. Его собственный опыт каждодневно убеждал в том, что успешный результат энергичного вмешательства в ход жизнедеятельности организма может быть обеспечен лишь строгим и точным знанием дела. Поэтому Брэд не мог не относиться скептически к шумному магнетизму, хвастающему «чудесами», совершаемыми в помощью каких-то темных «потусторонних» сил. Однако верный, наблюдательный взгляд Брэда, замыслившего разоблачить месмериста, неожиданно подметил среди продемонстрированных им эффектов и реальные, очень интересные явления. Брэд увлекся их изучением и вскоре нашел им вполне естественное объяснение, показав, что они представляют собой не что иное, как внешние проявления особого нервного сна, возникающего у якобы магнетизируемого как естественное следствие утомления взора, длительно и пристально сосредоточенного на блестящем предмете. Он назвал это состояние «гипноз», что на греческом языке означает сон. Кроме того, Брэд доказал на тщательно проанализированных случаях из собственной медицинской практики полезное действие гипноза при лечении ряда заболеваний. С 1843 г., когда была опубликована «Нейрогипнология» — основной труд Брэда,— ведет свое начало эра научного подхода к гипнозу. Эра эта знаменательна тай острой борьбой, которую и поныне ведут против материалистического понимания гипноза сторонники мистицизма. Одним из показательных эпизодов этой борьбы был, например, тот факт, что представители религии, весьма снисходительно, а подчас и с прямым поощрением относившиеся к «чудодеяниям» магнетизеров, резко обрушились на Брэда, сразу учуяв, что его естественное объяснение гипноза наносит прямой удар по издавна используемому ими арсеналу средств воздействия на психику верующих. Нет, они не выступили с прямым опровержением его опытов, понимая свое бессилие в этом способе борьбы с наукой, но вытащили на свет самое излюбленное и коварное оружие—клевету.

Ливерпульский священник Мак Найл в одной из своих воскресных проповедей назвал Брэда «агентом сатаны», его опыты «дьявольскими» и в вопиющем противоречии с хорошо ему самому известными фактами попытался опорочить честное имя Брэда, обвинив его в том, что он использует для опытов лишь собственных слуг и подкупленных пациентов. Брэд ответил ему пламенным, блестяще написанным памфлетом, в котором наголову разбил клеветнические измышления клерикала '. Углубленное изучение гипноза убедило Джемса Брэда в том, что предложенное им естественнонаучное понимание этого явления проливает ясный свет на многие тайны и ухищрения мистики. В опубликованной в 1855 г. научно-медицинской статье «Соображения о природе и лечении некоторых форм параличей» он обобщает свой личный опыт успешного снятия функциональных параличей с помощью гипноза. Брэд — убежденный сторонник точки зрения о том, что мысли и чувства постоянно влияют на тело. Существует немало заболеваний (к их числу относятся и функциональные параличи), причиной которых могут быть испуг, долгие тягостные переживания, внезапное нервное потрясение, горечь разлуки и т. п. В лечении таких заболеваний, не поддающихся иногда никаким лекарственным средствам, большой, неоценимый и подчас очень быстрый целебный эффект оказывает гипнотический сон. Вскоре Брэд обнаружил еще одну важную особенность гипноза. Погруженный в это состояние человек становится повышенно восприимчивым к воздействию слова врача, и тогда это слово оказывается способным лечить! Взять хотя бы такой случай. Больная женщина после сильного испуга ослепла вначале на один глаз, а вскоре зрение исчезло и во втором. Усыпив ее гипнотическим сном, Брэд уверил ее, что болезнь излечима, но выздоровление не так скоро, как этого хотелось бы, но к своему удивлению он обнаружил, что улучшение наступило уже после первого сеанса. Тогда во время каждого последующего сеанса он стал внушать больной, что скоро настанет день, когда она полностью выздоровеет. Успех превзошел все ожидания. Чем не чудесное исцеление? Лекарств никаких не дается, операции не производится, а человек, ослепший на оба глаза выздоровел. От чего? От одних только слов врача. Вот оно могучее влияние психики на тело.