Аватар Х. Часть 2 (СИ) - lanpirot

— Ну, не скажите, учитель, — устроившись в кресле рядом со стариком, убежденно произнес Александр Дмитриевич, накрыв своими ладонями сухощавые руки старика. — Не так давно мне довелось воевать с фрицами, стоя плечом к плечу со старцем, перевалившим за столетний рубеж. Так вот он, хоть и постоянно ворчал, проклиная свой весьма почтенный возраст, но при этом многим молодым мог дать весьма значительную фору! Однако, помирать от старости, он совсем не спешил… Так что и вам грех жаловаться, Вячеслав Вячеславович! — печально усмехнувшись, добавил он.

— За столетний рубеж, говоришь? — произнес Райнгольд, лицо которого с момента встречи с учеником слегка порозовело. — Уж не о Хоттабыче ли ты вещаешь, Сашенька? — выдал старик к большому изумлению Головина. — О погибшем генерале Абдурахманове? — для проформы уточнил старик.

— Что? — натурально опешил Александр Дмитриевич от заявления Райнгольда. — Да откуда вы… О нашей совместной операции никто, кроме… Вячеслав Вячеславович, — укоризненно произнес он, — неужели сумели-таки взломать мою Защиту? Ну, не мог я этого не заметить

— Ага! Уел тебя старый профессор? — довольно воскликнул князь, похлопав бывшего ученика по коленке. Самочувствие старика стремительно улучшалось. — Не ломал я твою Защиту, Сашенька, — сообщил он, сияя от счастья. — Но за столь высокую оценку моих возможностей — гран-мерси! Не каждый день такое услышишь от сильнейшего Мозгокрута Империи…

— Вы меня сейчас в краску вгоните, профессор! — расхохотался Головин. — Скажете тоже…

— И скажу! — не унимался Райнгольд. — Я оценил твою Ментальную Защиту. Она безупречна! Я даже не знаю, кому под силу её проломить… А насчет Хоттабыча все просто: вычисляется даже простым дедуктивным методом…

— Ну-ка, ну-ка? — заинтересованно подался к учителю Головин. — Как же я соскучился по вашим «дедуктивным методам»!

— Я тоже по тебе соскучился, Сашенька! — Не остался в долгу старик.

Головин вновь крепко обнял старика:

— Вячеслав Вячеславович, я…

— Полноте, Сашенька, полноте! — просипел старик. — Раздавишь еще! Я уже не в той форме, чтобы с тобой силушкой меряться!

— Простите, профессор… — Александр Дмитриевич отпустил Райнгольда. — Это от избытка чувств… Давно им волю не давал…

— Понимаю. — Кивнул старик. — Как же ты в Абакане выжил?

— Это долгий разговор, — открестился от подробностей Головин. — Как-нибудь я вам все подробно расскажу. А теперь вернемся к Хоттабычу? — предложил он.

— Вернемся, — не стал спорить Райнгольд. — Скажи, ты знаешь хотя бы еще одного столетнего старика, воевавшего на фронте?

— Нет.

— Что и требовалось доказать. А Хоттабыча знают все, — пояснил старик. — Я мог просто ткнуть пальцем в небо, и попасть в него. Вот и весь секрет. Принцип «бритвы Оккама» — не следует множить сущности без необходимого! — наставительно произнес он.

— Действительно просто, — усмехнулся Головин. — Как же вы с ним похожи… С Хоттабычем, — пояснил он. — Не пойму, чем… Может быть, все старики, дожившие до такого патриархального возраста и сохранившие ясность ума, приобретают что-то общее… определенные свойства души… цинизм… схожие мысли…

— Не напрягай понапрасну голову, мой мальчик, — улыбнувшись, посоветовал профессор. — Доживешь — поймешь!

— Ну, далековато мне еще до ваших лет.

— Я тоже в твоем возрасте так думал. А на самом деле не успеешь глазом моргнуть, а ты уже дряхлый, немощный и никому не нужный старикан! Да, с Хоттабычем я, конечно, утрировал, на самом деле о вашей тесной «связи» я узнал совсем из другого источника.

— Вот это номер! — вновь оживленно воскликнул Головин. — Из какого же такого источника старик, живущий затворником вот уже как больше двух десятков лет, мог узнать такую секретную информацию? Да об этом даже в Наркомате госбезопасности не все знают!

— А я вот знаю, — не без некоторой гордости заявил Райнгольд. — Не возражаешь, если мы с тобой вспомним былое?

— В смысле? — произнес Головин.

Но уже через мгновение он понял, что ответ старого учителя ему не понадобится. Окружающая обстановка вокруг него стремительно изменилась, а профессор преобразился чудесным образом — помолодел лет на пятьдесят. Они с учителем сидели друг против друга за сервированным столиком в шикарном ресторане, а где-то неподалеку заводной оркестр наяривал какую-то знакомую мелодию.

Варвара Панина, узнал знакомое низкое контральто, восхищавшее в свое время таких «матерых» ценителей исскуства, как Лев Толстой, Куприн, Чехов и Блок, а известный художник Константин Коровин, даже как-то сравнил Панину с безумно популярным Шаляпиным.

Варвара — цыганка по происхождению, начинала свою карьеру в петербургских и московских ресторанах. А в 1902-ом году она впервые выступила на сцене петербургского Благородного собрания и с тех пор больше не покидала эстраду.

— Палкин? — произнес Александр Дмитриевич, узнав самый роскошный ресторан Российской Империи, к большому сожалению уже не существовавший в настоящее время.

— Палкин, Сашенька, Палкин! — ответил Вячеслав Вячеславович, откидываясь на спинку кресла, украшенную позолоченной резьбой. — Вспомните, как это было, мой мальчик, ибо такое вы не увидите и не услышите больше никогда! Эх, Варя-Варя, как же рано ты ушла[1]…

— А вы все такой же Кудесник, Вячеслав Вячеславович, — отозвался Головин. — Если бы не резкая смена декораций, я бы ни за что не почувствовал перехода в Ментальное Пространство.

— Ну так, Сашенька, опыт не пропьешь, — довольно усмехнулся помолодевший Райнгольд, залихватски подкручивая свои и без того острые кайзеровские усы.

«А ведь он действительно когда-то носил такие усы, — припомнил Головин. — А я ведь об этом уже и забыть успел», — пронеслось у него в голове.

— Но я не для этого вас сюда притащил, Сашенька, — произнес Мозголом. — Мне проще показать один раз, чем рассказывать…

Перед Александром Дмитриевичем развернулось широкое «полотно», как в кинотеатре «Ударник» на полторы тысячи мест, в котором ему доводилось бывать до войны. Однако «полотно» созданное искусным Мозголомом выглядело просто как огромное окно в «иную реальность», и эта реальность была известна князю Головину не понаслышке.

Александр Дмитриевич стойко и молча просмотрел свою Ментальную дуэль с предателем Вревским, а после осилил еще одну часть воспоминаний с погоней в автомобиле, в которой он тоже являлся отнюдь не бессловесным статистом. Однако, момент с Хоттабычем в котловане, оставшемся после эпической битвы с Драмагаром, вообще привел его в крайнюю степень возбуждения.

— Откуда? — свистящим шепотом произнес он, когда Вячеслав Вячеславович свернул свой «кинотеатр». — Те, кто об этом знали, давно мертвы или пропали без вести!

— Оттуда, Сашенька, оттуда! — хохотнул моложавый старикан, победно поглядывая на своего ученика — типа, и мы не лыком шиты! — Но это еще не все, мон шер, что я хотел тебе показать…

— Боюсь даже предположить, что это будет, — произнес Головин, с опаской поглядывая на торжествующего старика. — Вы полны сюрпризов, Вячеслав Вячеславович.

— На том и стоим, — не переставая улыбаться, заявил старик и эффектно взмахнул рукой.

Окружающий мир неожиданно растворился в густом тумане, поглотив ментальную проекцию ресторана. Туман плотно окутывал Мозголомов. Он был везде: под ногами, по сторонам и над головой. И лишь небольшой пятачок свободного пространства не позволял им потерять друг друга из вида.

Неожиданно налетевший ветер разорвал клочья тумана, открыв взгляду Головина гигантскую каменную стену, сложенную из огромных гранитных блоков. Стена уходила вверх, теряясь где-то в низколетящих облаках и простиралась на необозримое расстояние в обе стороны…

— Солидная Ментальная Защита! — сразу определил оснаб, еще раз окинув взглядом возвышающуюся пере ним стену. — Чья?

— Кабы знать, Сашенька, — развел руками Райнгольд. — Смотри дальше…

Клубы тумана развеяло усилившимся ветром, и Александр Дмитриевичвич заметил невдалеке — у самой стены две фигуры — парня, лет двадцати пяти, знакомого по фотографиям в деле — Мамонта Быстрова и двойника Вячеслава Вячеславовича.