Психология манипуляции. Феномены, механизмы и защита - Евгений Леонидович Доценко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Каузальный способ объяснения исходит из допущения, что исследователь является независимым наблюдателем изучаемых феноменов. Объяснение задается в виде сетки утверждений типа *Х является причиной Y в условиях А, В, С...», где X и Y — переменные или конструкты, выделяемые исследователем. Причинное объяснение предоставляет исследователю преимущественную позицию в отношении определения конструктов, выделении причинных связей и в проверке причинных гипотез. В перспективе исследователь должен адекватно описать изучаемый им мир.
Конвенциональный способ объяснения, также исходит из допущения о независимости исследователя от объекта изучения. Вместе с тем он одновременно основан и на допущении, что мир есть социальный продукт, а человек в нем рассматривается как его начальная точка. Объяснение состоит в Демонстрации того, как испытуемые приноравливают свое поведение к соответствующим условиям: нормам, правилам, алгоритмам. Вскрытие этих последних также является целью исследования. В качестве результата уже нет необходимости в установлении причинности и обобщенности, достаточным считается подведение наблюдаемых феноменов под одну из УЖе известных объяснительных или поведенческих схем. Эти схемы могут быть проверены: а) модельно — сопоставлением поведения, которое из них следует, с реальным поведением людей, б) практически — проверкой того, действительно ли по ним может действовать обученный со стороны человек, в) экспертно — прямым опросом испытуемых, имеют ли место выделенные правила или схемы.
Диалектический способ объяснения, как и конвенциональный, исходит из допущения, что объекты изучения заданы социально. При этом, однако, исследователь не считает себя независимым от исследуемой реальности, как при каузальном подходе, а рассматривает научное исследование как опосредующее взгляды исследователя и испытуемого, не предоставляя преимуществ ни одному из них. Диалектическое объяснение комбинирует аспекты причинности и условности. С одной стороны, оно выясняет, каким образом причинные силы создают условия для действий: определяются правила, схемы, структуры и то, как их применять. А с другой, каким образом люди в пределах этой детерминации модифицируют ее проявления: формируют основания и направленность действия причинных сил. Исследователь не может относиться к правилам как к заданным (что делается в конвенциональном подходе), а должен изучить, что дает этот набор правил и сил. Историческое свидетельство часто играет важную роль в этом процессе, поскольку причины вложены в предшествующие, часто устоявшиеся системы действования. Причинность не следует прямой связи «X—Y», а скорее напоминает что-то вроде «X влияет на условности А, В, С, которые ведут к Y в контексте системы действования W». Причины и условности, как видим, взаимодействуют в этом объяснении.
Таким образом, каузальный подход ставит ударение на объективных силах, конвенциональный фокусируется на субъективности (или межсубъектности), а диалектический подчеркивает обусловленность субъективности (или межсубъектности).
В отечественной психологии Г. А. Ковалев (1987, 1989) предложил различать следующие виды парадигм:
«1. «Объектная» или «реактивная» парадигма, в соответствии с которой психика и человек в целом рассматриваются как пассивный объект воздействия внешних условий и продукт этих условий.
2. «Субъектная» или «акциональная» парадигма, основанная на утверждении об активности и индивидуальной избирательности психического отражения внешних воздействий, где субъект скорее сам как бы оказывает преобразующее воздействие на поступающую к нему извне психологическую информацию.
3. Наконец, «субъект-субъектная» или «диалогическая» парадигма, где психика выступает в качестве открытой и находящейся в постоянном взаимодействии системы, которая обладает внутренним и внешним контурами регулирования. Психика же в этом случае рассматривается как многомерное и «интерсубъектное» по своей природе образование» [Ковалев 1989, с. 9].
Эти виды парадигм соотносятся, по замыслу автора, с типами научной абстракции на уровнях общего (объектная), особенного (субъектная) и единичного (диалогическая). Теоретические объяснения формулируются в виде, соответственно, законов, правил или актуальных гипотез.
Таким образом, мы обнаруживаем несколько оснований, по которым можно ориентироваться в выборе метода исследования:
Отношение к феноменам — то, к какому классу относит их исследователь: к фактам, к результату истолкования реальности, к вневременным смыслам, к преходящим или устойчивым ценностям и т. д.
Цели, на которые ориентируется исследователь — для чего будут использованы полученные знания: для объяснения, предсказания и контроля, для истолкования и понимания или для оценки и внесения изменений в изучаемую реальность.
Характер знаний, которые исследователь намерен получить — всеобщие законы, частные закономерности, ограниченные объяснительные схемы, едва намечаемые тенденции или единичные уникальные сведения.
Способ установления истинности знаний — аппаратная (внесубъектная) проверка, тщательное планирование экспериментов, экспертные суждения, личное участие, непосредственное переживание соответствующего опыта и пр.
Исходные допущения (представления, верования, убеждения) о том, как этот мир устроен — то есть мировоззренческие установки исследователя. В конечном итоге они являют результат его философских предпочтений, базовые положения которых нередко носят аксиоматический характер и основаны на едва рефлексируемых верованиях.
1.1.2. Соотношение парадигм
Все основания, по которым мы могли бы решать, какую методологическую позицию занять, в конечном итоге оказываются производными именно от мировоззренческих установок, которыми руководствуется исследователь или практик. Эта зависимость четко обозначена В. С. Библером (1991) при сопоставлении различных видов логик познания. Современное рационализирующее познание (на которое сориентированы естественные науки) предполагает стремление объективно — то есть, отстраненно, «бесконтактно» — проникнуть в сущность вещей. Исходная философская посылка гласит: «Я» и Мир стоят по разную сторону онтологической пропасти. Основная задача науки заключается в стремлении гносеологически преодолеть эту пропасть — «познать» объективную реальность, данную нам в органах чувств.
Иные логики — античная и средневековая. Первая заключается в стремлении ухватить первосущесть вещей в таком понятии, которое сродни образу, сколь угодно многосложному, лишь бы он позволял как-то оформить смутное ощущение (предугадывание) тайны. Иными словами, эта логика исходит из отождествления «Я» и Мира, тождества микрокосма с макрокосмом. Средневековая логика, в свою очередь, выражается в стремлении причаститься к свехрсущему, понять мир через откровение. Исходная посылка: «я» — лишь ничтожно малая часть вездесущего — в этом состоит весь «пафос понимания вещей как орудий и эманации сил субъектных, единственно сверхсущих» [Библер 1991, с. 5].
Таким образом, спор о том, какая логика исследования лучше, на уровне исходных допущений оказывается спором о том, чье представление о мироустройстве вернее. Как свидетельствует обозримая историческая ретро- и перспектива, надеяться на скорое решение мировоззренческих проблем не приходится: эта проблема, к счастью, всегда будет оставаться нерешенной и доставаться в наследство последующим поколениям в качестве вечного искусителя и побудителя к философским исканиям. Поэтому одно из возможных решений проблемы выбора парадигмы исследования состоит в том, чтобы сознательно выводить ее из
