i 422a965560a818ed - Admin

   Вдоль тына тянулись гряды, на которых росла капуста, репа, чеснок и лук. Обычный огород, провинциальные вожди не строили огромных садов, не услаждали слух музыкой, не слушали пения чудных птиц, привозимых из-за моря. Да питались не лучше обычного общинника.

   Каперед заметил несколько рабов. Правильно, только вождь может содержать прислугу: наложницу, да пару рабочих рук. Даже трактирщик - третий человек в поселении, не может похвастаться таким богатством.

   Во дворе имелся небольшой колодец, конюшен не было. Местные племена никогда не были всадниками.

   Поднявшись по ступеням крыльца, торговец не стал дожидаться, как дружинники отворят двери. Он сам толкнул створку и, подняв голову, вошел внутрь.

   Внутреннее убранство было таким же бедным. Украшениями служили потрепанные щиты, очевидно принадлежавшие предкам старосты. Каперед не мог рассмотреть гербы на них, внутри было темно. Свет падал из отверстия в потолке над входом, туда же уходил дым от очага в центре зала.

   Вождь расположился на большом кресле, имитирующем курульное. Наверняка предки этого дикаря сидели на чем-то другом, а уже нынешний староста подглядел эту конструкцию, когда его привезли в клетке во Фронталию.

   Рядом с вождем стояли телохранители. Два рослых воина из северных племен, облаченные в кольчуги. Металлические звенья отражали свет, бронзовые умбоны на их щитах походили на зеркала. Их длинные копья оканчивались листовидными наконечниками, на поясах висели боевые топоры.

   Сильные, крепкие воины. Не сравнить с дружинниками, что привели торговца.

   Каперед быстро прошел на середину зала, остановился возле очага и сделал глубокий поклон.

   Вождь должен оценить это.

   - Скромный торговец, путешествующий в поисках звонкой монеты и целебных эликсиров, - заговорил Каперед. - Я прибыл в ваши славные земли из далекой Фронталии, что на берегу пенного моря. Я видел его синие воды, ощущал соль волн, что разбивались о белые волноломы. Зовут меня Каперед, и я рад представиться славному вождю Праку из рода Лорнов, правящему могучим и несокрушимым племенем тистов!

   Дыхания едва хватило, чтобы закончить приветствие. Каперед подумал, что следовало немного потренироваться. Ему редко доводилось открывать рот, за неделю пути встретился только один крестьянин, едущий на рынок.

   - Говорить ты умеешь, - заговорил Прак, вождь тистов.

   Или обычный староста, если употреблять термины муниципия Фронталия.

   - Различные ремесла развивают различные умения, - кивнул торговец. - Вот воины, - он указал на дружинников, - глядя на их могучие руки, крепкий торс и заплетенные косы, понимаешь, что их ремесло война. Вот женщина, - он указал на рабыню с ковшом в руках, - несущая влагу утомленному путнику, понимаешь, что она служанка богатого и гостеприимного хозяина.

   Прак поднялся с кресла, ступил одной ногой на земляной пол гостевого зала, поднял руку в приветствии.

   Он поблагодарил гостя за добрые слова и приказал рабыне поднести угощение. Обычная теплая вода, взятая из котелка над огнем, но само действие, важность его как ритуала - Каперед не верил, что добьется этого так просто.

   Видать Прак, этот тощий седой староста, не так часто слышит в свой адрес подобных слов. Сидящие в креслах особенно слабы на лесть. Каперед тоже допустил подобную ошибку, почему теперь вынужден гнуть спину перед всякими дикарями. Племя тистов, воины, пфе! Всего лишь разбойники из окрестных холмов, негодные даже в обозные для легионов.

   Чем слаще слова, тем горше правда. Но кто из этих глупцов желает вкушать горькие специи? Их уста привыкли к сладкому меду. Потому Каперед льстил так грубо, так незатейливо.

   Каперед уселся на предоставленный табурет и отпил из ковша.

   - Что же ты, торговец, - Прак уселся в кресло, - не явился ко мне сразу, отчего же не почтил меня?

   А он не такой уж дурак, подумал Каперед. Иначе его давно бы прикончили. Вопрос старосты не застал торговца врасплох.

   - Разве смеет скромный торговец, чьи богатства, - он бросил перед собой рюкзак, - только снадобья да притирания, тревожить могучего вождя? Явившись грязен на прием, я лишь оскорблю тебя!

   - Полно тебе, разве похоже, что я оскорблен? Меня не смущают твои обноски, но интересно, что же за снадобья ты принес. Покажи, удиви уставшего старика.

   Подперев широкий подбородок, Прак уставился на торговца. Он прищурившись ждал представления.

   Торговец не заставил себя упрашивать. Старосты зачастую проверяли торговца и его снадобья, что он приносил с собой. Скверны и ядов боялись эти дикари, но торопились купить настои из знакомых трав. Такие же, что предоставляли повитухи. Но их не так много, как желающих поправить здоровье. Поди ее дождись, когда купленное снадобье может стоять годами, припрятанное в погребке.

   С собой Каперед взял немногое, беспокоясь, что по дороге на него нападут разбойники. Жаль было бы терять ценные снадобья, расставаться с ними из-за призрачной возможности разбогатеть в шахтах.

   Рискуя, он оставался прагматичным человеком и не шел в неизвестность, бросая все по пути. Что-то должно быть припасено для голодных лет.

   Из рюкзака Каперед достал мази на основе жгучих растений - согревающие, годные для компрессов средства. Им приписываются чудесные свойства, но действие их вполне обыденное. Разубеждать покупателя в магических свойствах трав и растений не в правилах Капереда. В этом суть лечения.

   Он не пользовался отвратительными видами снадобий, так популярных у провинциальных знахарей. Все эти пометы бегающих и летающих животных, а так же двуногих тварей - не годится для опытного и толкового знахаря. Болезнь не испугает запах или отвратительный вид снадобья.

   Разве что уверенность в их пользе может помочь излечиться больному.

   Однако даже ради излечения Каперед не шел на использование отвратительных снадобий. Ведь зачастую, их приходилось брать в руки, а иногда - даже в рот! - самому знахарю.

   Нет, такое не годится для него.

   Он предпочитал растительные лекарства или еще лучше - грибы.

   Две баночки, что торговец отложил отдельно, были редким и ценным лекарством. Он взял его лишь потому, что ингредиенты для его изготовления добываются просто. Лишь с приготовлением мази могут возникнуть проблемы.

   - Нанеся эту мазь на больное место, - говорил Каперед, - можно добиться того, что боль уйдет. Обведя конечность, я могу лишить ее чувствительности. Поистине чудесное средство от боли! Но есть в нем нечто нежелательное, отчего опытные знахари и травники пренебрегают средством...

   Он понизил голос, замолчал, наблюдая реакцию старосты. Даже его телохранители были заинтригованы. Все взгляды устремлены на торговца, который сознательно тянул с объяснением.

   Каперед наслаждался, против собственной воли он купался в лучах славы. Да, это мгновение, бессмысленное тщеславие. Он так и не забыл, что значит быть тем, к словам которого прислушиваются.

   - Так что же это?! - не выдержал один из слушателей.

   То был юноша, стоящий в стороне от трона. Похоже, что сын или племянник старосты.

   Вздохнув, Каперед негромко сказал:

   - Боль - прекрасное явление, дар богов неразумному человеку. Это знак того, что нечто неладно, как скрытые угрозы государству подают знаки мудрому вождю, так и тело болит не случайно. Прячась от боли, болящий не избавляется от недуга. Он лишь облегчает страдания.

   Торговец поднял горшочек с притиранием над головой.

   - Это средство забвения для тех, кто задержался в мире живущих.

   Слова о неминуемой смерти всегда действуют на слушателей. Умело поданные слова способны настроить их на нужный лад.

   Каперед не учился на оратора, но поднаторел в словесном мастерстве.

   Все присутствующие замерли, забыли как дышать. Им казалось, что даже огонь в очаге примолк и пригнулся.

   Ничего подобного не было, лишь Каперед сохранял ясность рассудка.

   - А вот средство, дарующее забвение, но лишь тем, кто живет и будет жить в радости...

   Он достал кувшинчик, содержимое которого подобно вину, но даровано не богом лозы. Торговец и подумать не мог, что покинет дом старосты, наполнив карманы.

Глава 2.

   Вечером, отдыхая после плотного ужина, Каперед прикидывал, как проникнуть в шахты.

   Он почти все продал уже в этот день. Корчмарь, получив средство от ревматизма, наслышанный об успешном посещении вождя, порадовал чужака знатным ужином. Было даже мясо, что редкость на столах тистов.

   Слава, известность и даже серебро в карманах - это можно назвать успехом. Каперед не радовался, у него больше не оставалось причин, чтобы задерживаться в поселении.

   - Проклятье, - негромко выругался торговец и ударил кулаком по столу.

   Перехитрил сам себя! Это же надо было так сглупить. Действительно пора избавиться от языка, вечно создающего проблему.