Полуночная девственница - Тиана Блэк

сами виноваты", — твердит себе оборотень, хотя понимает, что смерть — слишком суровое наказание за охоту на территории заповедника. Но это не просто территория заповедника, это — его территория. А вот она… Она его дочь или просто решила помочь, услышав выстрелы и крики? Брюнет окинул её взглядом, подметил то, что руки у неё были в крови до того, как он ею воспользовался. Принюхавшись, он понял, что это кровь оленя.

Масштаб бедствий был велик: на девушке не было живого места, а труп браконьера нужно было собирать по частям. Что касается рыжеволосой, он видел её в пабе, где она работала официанткой, поэтому он знал, что та была совершеннолетней. "И почему меня в волчьей форме всегда привлекают только девственницы?" — задумался голубоглазый, слегка натягивая её блузку, чтобы та дотягивала ей хотя бы до середины бедра.

Сначала ему нужно было закопать останки этого бедолаги, а потом уже разобраться с тем, что ему делать с ней. Даже испачканной, помятой и растерзанной, она не переставала быть привлекательной, хотя совершенно точно не была его идеалом. За столь долгие годы жизни оборотень привык к такому стечению обстоятельств и был едва ли огорчен тем, что с ней сделал. Ему было приятно, он бы даже сказал, что это было больше, чем просто приятно, ведь с такой, как она, у него этого давно не было. Голубоглазый старался жить подальше от людей и скрываться от них же в полнолуние. И все же она была не первой испорченной им девушкой, а он был далеко не щенком, чтобы ценить её невинность и дорожить жизнью представительницы семи миллиардного населения. Должен ли он как мужчина взять ответственность за это, предложить ей стать его пассией до гроба? Определённо, нет. И дело не в том, что он просто использует женщин, а в том, что на месте этого браконьера когда-нибудь может оказаться кто-нибудь из её близких или же она сама. Это уже пару раз случалось, и брюнет не собирался наступать на одни и те же грабли столько раз.

Разделавшись с уликами, мужчина аккуратно поднимает рыжеволосую на руки, чувствуя её сдавленное дыхание и тихое сердцебиение. Это что-то пробуждает в нём, что-то далёкое и живое. "Пожалуй, стоит поиграть с ней подольше… да и у неё довольно милый голосок", — думает брюнет, загадочно улыбаясь и направляясь в сторону своего дома. Он знает, что под действием его силы наутро она позабудет о том, что случилось. Дева никогда не подумает, что это с нею сделал волк.

2 Глава

Девушка проснулась после полудня, когда лучи солнца стали светить ей в глаза. Она была не дома, но и не в том страшном лесу. Это была небольшая светлая спальня, в которой находились лишь одна двухспальная кровать и комод с разбитым зеркалом. Поначалу Николетте показалось, что это был лишь страшный сон, однако стоило ей попытаться встать, как та почувствовала острую боль внизу живота и в области шеи, не считая того факта, что у неё ломило и жгло практически все тело. Это был не простой сон, это было вполне реально!

Опустошенная Оулдридж на гнущихся ногах подошла к зеркалу и с ужасом оглядела свое тело. Волк не тронул только её лицо. Бедра и туловище были исполосованы его когтями, на руках и ногах были видны следы укусов, от её глаз не скрылись и многочисленные синяки по всему телу. Но основное внимание к себе привлекала огромная кровоточащая рана в районе шеи. В этом месте были кровавые выемки от клыков с едва запекшейся кровью. Девушка приблизила дрожащую руку к ране, но не осмелилась её коснуться.

— М-мама… — лишь смогла выдавить из себя Николетта, захлебываясь слезами.

На ней была только бордовая блузка, порванная во многих местах. Из-за кровавых ран одежда неприятно прилипала к телу, стоило ли говорить о той боли, которую она испытала, пытаясь снять с себя эту ткань. Рыжеволосая бросила эту затею и решила найти более подходящую одежду в комоде. "Мужская…" — сразу подметила та, выдвигая верхний ящик. "Меня принес сюда лесничий?" — задала себе вопрос дева, решая одолжить мужскую одежду, чтобы добраться домой не голышом, ведь нижнее белье у неё также отсутствовало. Причина его отсутствия и следов крови и другой густой жидкости, стекающей по ногам, была ей давно ясна, однако в данный момент она желала побыстрее очутиться дома, потому не поддавалась приступам паники, которые накатывали с каждой новой порцией слез.

Выпускница хотела взять только штаны и рубашку, однако ткань штанов была слишком жесткой и ей было бы очень больно, потому Никке пришлось надеть мужские трусы, которые, мягко говоря, были ей очень свободными и не держались на бедрах. Еле как натянув штаны, Николь обвязала, именно обвязала их кожаным поясом и накинула на то, что осталось от её блузки, клетчатую рубаху. Больше ждать чего-то не было смысла, ей нужно поскорее смотаться из этого дома и не застать здесь хозяина. Девушка не собиралась говорить с кем-либо о произошедшем. Ни с кем, никогда и ни за что.

Из комнаты она попала в коридор и спустя некоторое время отыскала входную дверь. На ней не было обуви, только один носок, а обувь хозяина дома была ей чересчур велика, поэтому рыжеволосая вынуждена была идти домой босиком. На улице уже почти наступил вечер, но солнце еще не скрылось за горизонтом. Дом располагался недалеко от их речушки, потому Николетта быстро смогла сориентироваться и попасть к себе домой через черный вход.

Черный вход их дома был с заднего двора и вел в небольшую кухню, по совместительству, столовую. В середине был деревянный стол, за которым сидела светловолосая женщина, перебирающая что-то в руках. Оулдридж медленно приблизилась к своей матери.

— Мама, ты принимала таблетки утром? — поинтересовалась её дочь, рассматривая пузырек с таблетками в руках сорокалетней женщины.

— Д-да… — как-то мутновато ответила та, продолжая вертеть в руках пузырек.

— Ты что-нибудь ела