Трава пахнет солнцем - Илья Дворкин

«Заваривают! — презрительно подумал Димка. — Это твоя мамка чай заваривает. А сталь сваривают. Серые!»

Тот, который Владька, схватил электрод, хлестнул им по бетонному столбу.

Электрод брызнул осколками обмазки и в руках у Владьки остался голенький тонкий стержень.

— Ух ты! Видал, Жорка? Ай да УОНЯ! — закричал он.

Жорка тоже попробовал, и ему понравилось.

Мальчишки стояли друг против друга и по очереди лупили электродами по столбу. Только искры летели.

Ну, уж такого Димка стерпеть не мог. Ишь, явились! Размахались. Вся Димкина душа возмутилась. Этой пачкой можно было десяток раскосов сварить, а они еще ржут, как кони.

— Эй, вы! А ну, положите электроды, — сказал он и вплотную подошел к мальчишкам.

— Это еще кто такой? Ты его знаешь? — с притворной озабоченностью спросил Владька.

Жорка с таким же притворным сожалением покачал головой.

— Не знаешь? Ну, тогда катись, пацан, колбаской по Малой Спасской.

— А я говорю, положите электроды, — тихо повторил Димка и встал поудобнее. На всякий случай.

— Ты чего за нами шпионишь? Я тебя давно приметил, — сквозь зубы спросил Жорка. — Ты кто здесь? Хозяин? Это твое?

— Мое, — твердо ответил Димка.

— Чего, чего? Может, и это все твое? — Жорка неопределенно прочертил в воздухе рукой.

— Мое.

Мальчишки переглянулись: ну уж от такого нахальства просто кулаки зачесались.

— Дай ты ему, Жорка, в лоб, чтоб не завирался, — лениво посоветовал Владька.

— Сначала электроды положи, — сказал Димка.

— Ну, положил.

— А теперь дай. Попробуй.

— Просишь? — сказал Жорка.

— А ты попробуй.

— Двинь ему, Жорка, двинь! А я судить буду, — обрадовался Владька. Он любил глядеть, как дерутся. Это было гораздо интереснее, чем драться самому.

Жорка размахнулся и заехал Димке по уху. И тут же получил сдачи.

Через мгновение они, сцепившись, возились в пыли и сопели — красные и разъяренные. Сквозь стиснутые зубы они выталкивали всякие обидные слова. Норовили оседлать друг друга.

Но ни одному это не удавалось, а Владька бегал вокруг и подзадоривал Жорку. Владька уже примеривался, как бы поудобнее двинуть врага, но вдруг он оторвался от земли и нелепо заболтал в воздухе ногами.

Две здоровенные руки схватили разъяренных бойцов за воротники, приподняли, встряхнули и поставили на ноги.

— Это еще что такое? Солнце затылок напекло? Как тебе, Димка, не стыдно? Так-то ты гостей принимаешь?

Димка взглянул на дядю Федю — вечно он появляется в неподходящее время. Видно, пообедать спустился — из кармана спецовки торчит промасленный сверток. Обедал бы у себя на верхотуре. Там воздух чище. Теперь опять смеяться будет, подковыривать.

Димка мрачно молчал. Не ябедничать же.

— Чего помалкиваешь? А ну-ка, миритесь! Быстро. Дай ему руку.

— Еще чего, — буркнул Димка.

— Фу, какой стыд! — сказал дядя Федя. — Ты здесь хозяин или нет?

— Угу.

— Тогда мирись.

— Не буду.

— Знаешь, Дмитрий, это просто некрасиво, — рассердился дядя Федя, — придется с тобой иначе потолковать, посерьезней.

И он отошел.

Мальчишки помолчали.

— Ну, ты, хозяин, — тихо сказал Жорка, — тут у тебя, я гляжу, всюду защитнички. Так, может, в другом месте встретимся? Если не боишься.

— Тебя-то? Хихикс! В каком месте?

— А приезжай на Каменный остров. К дубу Петра I. Знаешь?

— Узнаю. Когда?

— Завтра. В десять часов.

— Ждите, — сказал Димка, повернулся и непримиримо зашагал прочь.

Что кому интересно

На круглых электрических часах большая стрелка судорожно дернулась и перескочила на цифру 2.

— Пошли, — сказал Владька, — не придет он. Сдрейфил, наверное.

— Что-то не похоже. Не такой он, по-моему, парень, — ответил Жорка.

— Чего ж его нет? Может, его целый день ждать?

— Ну ладно, пошли.

— На бон?

— Нет, Владька, пойдем к той девчонке. К Тамико. Ладно? Она же нас звала.

— А-а, ну ее! Опять реветь начнет. Терпеть не могу, когда ревут.

— Терпеть не могу! Будто сам никогда не ревел. Откуда ты знаешь, отчего она плакала. Может, у нее горе какое?

— Скажешь тоже — горе! Какое, интересно знать, у нее горе может быть? Смех один. Куклу потеряла? Просто плакса она. Да и мамаша, видал, какая злющая. Того и гляди уши надерет…

— Привет, — раздался сзади голос.

Жорка и Владик враз обернулись и увидели мальчишку со стройки.

Он был красный, потный и дышал, как загнанная лошадь. Видно, бежал со всех ног. Торопился.

— Привет, — отозвался Жорка.

Ишь ты! Не испугался. Один пришел. В такую даль приперся и не побоялся засады. Умеет слово держать.

Драться Жорке ни капельки не хотелось. Он попытался сам себя разозлить, представил, будто этот мальчишка здорово его обидел, да не как-нибудь, а подло: Жорка увидел себя привязанным к дереву, как Пятнадцатилетний капитан, а рядом этого мальчишку с плеткой. Он всегда так себя распалял.

Но на этот раз ничего не вышло. Никак он не мог представить этого мальчишку с плеткой.

Драться решительно не хотелось.

Мальчишка молчал. Молчали и Жорка с Владиком.

На чугунный заборчик, огораживающий дуб Петра I, села маленькая желтая птичка, с любопытством оглядела мальчишек черными юркими бусинками глаз и вдруг, запрокинув голову, разразилась переливчатой, звонкой трелью. И снова поглядела на мальчишек. Будто спрашивала:

«Ну как? Здорово я пою?»

— Здорово, — сказал Жорка и рассмеялся.

— Это чиж, — сказал незнакомый мальчишка.

— А тебя как зовут? — спросил Жорка.

— Димка.

— А меня Жоркой зовут. Его — Владиком. Он мой друг.

— А чижихи не поют, — сказал Димка, — поют только чижи. У них на горлышке темное пятнышко. Если с пятнышком — хороший певец.

— А ты откуда знаешь? — спросил Владик.

— Жил у меня чижик. Всю зиму жил. Я его семечками кормил. Надавлю семечек бутылкой, он и клюет. Совсем ручной стал.

— А где он сейчас?

— Выпустил весной. Он улетать не хотел, все в форточку бился. Потом улетел.

— Слушай, а чего тебя тот дядька хозяином называл? Ты работаешь на стройке?

— Нет. Я еще учусь. В шестой перешел. У меня батя в мостоотряде работает. А дядя Федя шутил. Он меня с пеленок знает. Мы всюду вместе ездим.

— А ты любишь корабли? — спросил Жорка.

— А как же! Ясно.

— Я буду моряком. Вот. Владька музыкантом. А ты?

— Я строителем стану. Мосты буду строить.

— Ну… интерес собачий. Была нужда, — протянул Владька.

— Много ты понимаешь, — обиделся Димка.

— Брось, Владька! Может, ему и вправду интересно. Тебе интересно на скрипке пиликать, ему мосты строить. Чего пристал к человеку, — решительно сказал Жорка.

Владька удивленно на него поглядел и смутился.

— Да я ничего. Пусть себе строит. Пожалуйста, — сказал он.

Мальчишки неторопливо зашагали по аллее.

— Сейчас мы на гребную базу зайдем, — сообщил Владька, — у нас там тренер знакомый. Ты, Димка, академические лодки видел?

— Видел. Издали.

— Издали — ерунда. Сейчас вблизи посмотришь. Даже потрогать можешь. У нас там тренер — приятель. Олег Баранов.

Владька говорил гордым таким, солидным голосом — пыль в глаза пускал.

— Может, сперва к Тамико сходим? — сказал Жорка.

— А кто такой Тамико? — спросил Димка.

— Девочка такая.

И Жорка рассказал о вчерашней встрече.

Димка слушал, и видно было, что не просто так слушает, а с понятием. Это сразу видно, когда человек с понятием слушает, а не так — лишь бы номер отбыть.

— Да, странно, — задумчиво сказал Димка, — не может человек просто так, ни с того ни с сего плакать. Даже если этот человек девчонка. Причина значит есть.

Гичка «Акула»

— А-а, друзья-приятели явились, — сказал Олег, — молодцы, что пришли. Хотите лодку?

— Чего спрашивать-то! Конечно, хотим, — ответил Жорка.

— Тогда вот что: видите эту длинную лодку? Называется она гичка. Сейчас пойдем в кладовую, я вам дам скребки. Гичку надо очистить от старой краски — ободрать ее, потом прошпаклевать, наложить грунтовку и покрасить. Сумеете?

Мальчишки молчали.

— Кто из вас красил когда-нибудь? — спросил Олег.

— Я, — сказал Димка.

— Ты? Что-то я тебя не видел раньше. Ты кто такой?

— Это наш приятель, — сказал Жорка, — его отец в мостоотряде работает. Новый мост строит.

— Очень хорошо, — Олег кивнул, — а что ты красил?

— Лодки красил. И балки стальные суриком грунтовал. Малярам помогал, — сказал Димка.

— Ну? Да ты, оказывается, классный специалист. Решено: будешь инструктором — научишь своих дружков. Пошли за инструментом.

Через несколько минут, вооруженные скребками и жесткими стальными щетками, мальчишки принялись очищать гичку от старой потрескавшейся краски.