Прощаю и люблю - Инга Берристер

— И что же в этом плохого?

— Папа, неужели ты не понимаешь?! Меняется сам дух нашего города. Пройдет еще несколько лет, и он превратится в престижный спальный пригород Бостона. Прежним жителям станет не по средствам жить в родном городе, они уедут, и останется только богатая скучающая публика, жены бизнесменов, которые от нечего делать стараются перещеголять друг друга. Из города уйдет настоящая жизнь. На улицах не будет детей — они станут приезжать из элитных закрытых школ только на каникулы, не останется стариков — их всех отправят в дорогие пансионы.

— Что ж, если по улицам больше не будут слоняться молодые бездельники бандитского вида, то лично я готов голосовать за такие перемены обеими руками.

— Но, папа, эти ребята родились и выросли в нашем городе, они вовсе не бандиты, — попыталась возразить Шерон, которая в свободное время с удовольствием работала на общественных началах в местном молодежном клубе. — Они просто молоды и полны энергии, которую не к чему приложить, вот и все. Дорогой теннисный клуб — это не для них.

Роберт с улыбкой покачал головой.

— Шерон, по-моему, ты перегибаешь палку. Не забывай, что бизнесмены вроде Герри Салливана несут с собой новые возможности, создают новые рабочие места…

— Новую архитектуру, — не удержавшись, вставила Шерон.

Отец посмотрел на нее с укоризной.

— Шерон, ты же не знаешь заранее, что он сделает с твоим любимым домом. Салливан производит впечатление человека умного и практичного.

— Разве «умный и практичный» мог поручить реконструкцию Седрику Уэбстеру?

Роберт вздохнул.

— Ну хорошо, я знаю, ты недолюбливаешь Седрика Уэбстера. Признаться, как человек он действительно не слишком симпатичен, но как строитель пользуется хорошей репутацией. Он упорен и строго придерживается контрактов.

Шерон только покачала головой. Она знала, что в этом вопросе им никогда не прийти к единому мнению. В каком-то смысле ей даже нравилось, что они с отцом такие разные. Порой их точки зрения на какие-то вопросы диаметрально расходились, но отец признавал, что, с тех пор как Шерон поступила на работу в семейную фирму, дела резко пошли в гору. Шерон же в свою очередь признавала, что без опыта отца, без его терпимости ей никогда не удалось бы успешно развивать дело. Отец и дочь составляли отличную команду, и оба охотно признавали это.

— Не забудь про сегодняшний вечер, — напомнил Роберт. — Я договорился с Салливаном, что он заедет ко мне домой в половине восьмого и мы отправимся все вместе, так будет проще. Шейла обещала приехать в семь.

Шейла Бейкер была на пять лет моложе Роберта Доула. На Рождество они объявили о своей помолвке, а в конце месяца должна была состояться свадьба, и молодожены собирались на месяц отправиться в круиз, оставив Шерон в фирме за старшую. Шерон была рада, что отец женится во второй раз, ей нравилась Шейла. Мать Шерон умерла, когда девочке было десять лет. Шерон сильно переживала утрату, прошла поочередно все стадии: скорбь, гнев на судьбу, страх, отчаяние. Был период, когда она ненавидела и мать за то, что та ушла от дочери в иной мир, и отца за то, что тот позволил ей умереть. Но со временем Шерон оправилась от горя и, взрослея, начала понимать, что отцу приходится еще тяжелее, чем ей.

Когда Шерон исполнился двадцать один год, отец предложил ей стать партнером в семейном бизнесе. Тогда же Шерон решила поселиться отдельно. Принимая это решение, она думала не только о себе, но и об отце. Роберт был еще не стар, все еще привлекателен, и, хотя Шерон не замечала, чтобы вокруг него увивались женщины, имел полное право на личную жизнь, чему никак не способствовала взрослая дочь, живущая с ним в одном доме.

А год назад Роберт познакомился с Шейлой. Вдова пришла к ним в контору посоветоваться по поводу продажи дома. После смерти мужа Шейла хотела остаться жить в том же районе, но прежний дом стал слишком велик для одной, и она подыскивала жилье поменьше.

Поначалу с ней работала Шерон. Именно она убедила Шейлу купить небольшой, но очень симпатичный коттедж с прекрасным садом. Он был расположен исключительно удобно: с одной стороны, недалеко от центра, с другой стороны, в тихом месте, откуда открывался прекрасный вид на залив Мэн. И вот теперь Шейла собиралась замуж за Роберта, и Шерон была очень рада за обоих.

Ее радость омрачало только то обстоятельство, что Джуди, жена Седрика Уэбстера, приходилась Шейле племянницей. Против самой Джуди, довольно милой, хотя и несколько замкнутой женщины Шерон ничего не имела. Но родство Джуди и Шейлы означало, что супруги Уэбстер будут присутствовать на свадьбе. Значит, Шерон придется несколько часов терпеть общество Седрика, более того, ради всеобщей гармонии быть с ним любезной. Одновременно с этим нужно будет держать его на расстоянии, всячески подчеркивая, что он не интересует ее как мужчина. Нелегкая задача.

Шерон не понимала, почему он вообще к ней привязался, ведь она не давала ему ни малейшего повода. Седрик вызывал у нее только отвращение, а его жена Джуди — сочувствие и жалость. В следующий раз, когда меня растрогает чей-то младенец, нужно будет только вспомнить о чете Уэбстер, и тогда всякие иллюзии относительно семейной жизни мгновенно развеются, кисло подумала Шерон.

Подведя этим черту под своими раздумьями, она вернулась к работе, которой накопилось немало. Шерон не могла не признать, что с притоком в город новых людей количество заказов резко возросло. Если так будет продолжаться и дальше, придется, пожалуй, подумать о том, чтобы взять еще одного партнера в фирму.

В половине шестого в кабинет Шерон заглянул отец.

— Не забудешь про вечер в клубе?

— Не забуду, папа, обещаю.

Роберт уже собирался уходить, когда Шерон спросила:

— Герри Салливан женат? Ему, кажется, за тридцать?

— Тридцать четыре. Нет, он не женат и, как мне показалось, вполне доволен своей холостяцкой жизнью. Вроде тебя, — с улыбкой добавил Роберт, и Шерон нахмурилась. — Не сердись, шучу.

После ухода отца Шерон попыталась продолжить работу, но ей почему-то стало трудно сосредоточиться. По какой-то неведомой причине ей вспомнился мужчина, с которым она столкнулась на улице. Оставив, в конце концов, попытки вдуматься в лежащий перед ней текст договора, Шерон отбросила карандаш и уставилась невидящим взглядом в пространство.

Какая нелепость: она никак не может выкинуть из головы совершенно незнакомого человека, которого встретила совершенно случайно и вряд ли когда-нибудь увидит вновь. Правда, Шерон готова была поклясться, что заметила в его глазах проблеск мужского интереса, но ведь незнакомец не сделал ни малейшей попытки воспользоваться тем, что судьба в самом буквальном смысле бросила их друг к другу, не попытался задержать ее, узнать поближе. Разумеется, я вовсе не хочу, чтобы он уподобился субъектам вроде Седрика Уэбстера, поспешно сказала себе Шерон, но можно было как-то намекнуть, что он не против встретиться со мной снова…