Французская волчица — королева Англии. Изабелла - Элисон Уэйр

К апрелю 1303 года Эдуард I уже в значительной степени потерял интерес к этому союзу и начал присматривать невесту для сына в других местах.{9} В этот критический момент, боясь войны на два фронта, Филипп IV разыграл свою козырную карту и дал согласие на передачу герцогства Гаскони Эдуарду без дальнейших отлагательств. Его намерение заключалось в том, как он напомнил Эдуарду II в 1308 году, чтобы в будущем эта земля стала наследством их общих внуков, наследников Эдуарда и Изабеллы.{10} Теперь Эдуард I был удовлетворен. Договор, официально восстанавливающий его права на герцогство, подписали в Париже в тот же день, когда состоялось обручение маленькой Изабеллы и Эдуарда Карнарвона. Впоследствии между Эдуардом I и Филиппом IV еще случались конфликты, но незначительные, и новый союз не нарушался. Отныне Изабелле было суждено стать королевой Англии.

Изабелла родилась, вероятно, в 1295 году. Относительно этой даты разные источники противоречат друг другу. Пирс Лэнгтофт утверждает, что ей было «всего семь лет» в 1299 году — то есть ее рождение он относит к 1292 году. Та же дата приведена в «Анналах» Уигмора.{11} Однако и французский хронист Гильом де Нанжи, и Томас Уолсингем пишут, что Изабелле исполнилось двенадцать к моменту замужества в январе 1308 года, а значит, она родилась между январем 1295 года и январем 1296 года. Поскольку каноническое право не допускало замужества ранее двенадцати лет, и в 1298 году папа римский требовал, чтобы она стала женой принца Эдуарда, как только достигнет этого возраста,{12} видимо, на эту последнюю датировку можно положиться.

Однако в том же самом документе от июня 1298 года папа упоминает, что Изабелле «нет еще семи лет» — и тогда она могла родиться в любой из годов, начиная с 1291. Более того, согласно Монтрейльскому договору (июнь 1299 года) обручение и свадьба Изабеллы должны были состояться, когда она достигнет, соответственно, канонических лет — семи и двенадцати.{13} Получается, что ей уже исполнилось семь до мая 1303 года и двенадцать до января 1308 года.

Предполагают, что Изабелла достигла канонического брачного возраста в 1305 году, когда она и принц Уэльский назначили своих представителей для брака через заместителей.{14} Тогда брак не состоялся из-за продолжающейся тяжбы за Гасконь{15}, — но сам факт, что обручение было проведено, считается доказательством того, что Изабелла либо уже вошла, либо вскоре должна была войти в возраст, то есть ей исполнялось двенадцать, и в этом случае дата ее рождения относится уже к 1293 году. Но и этому предположению противоречит другое: в ноябре 1305 года папа Климент V выдал грамоту, позволяющую юной паре вступить в брак сразу же, хотя Изабелле в тот момент еще не исполнилось двенадцати, а было всего десять. (Известны, правда, случаи, когда девочек выдавали замуж и до двенадцати лет — например, Жанна Плантагенет в 1178 году стала женой короля Сицилийского в одиннадцать, и папа дал на то особое разрешение.) Но если считать, что исключения не допускались, значит, она родилась между ноябрем 1294 года и ноябрем 1295 года. Еще больше запутывает нас декрет Филиппа IV за 1310 год, согласно которому Изабелла именуется его «primogenita», то есть «первенцем» — то есть приходится считать, что она родилась не позднее 1288 года, поскольку ее старший брат Людовик точно родился в октябре 1289 года. Эта дата противоречит всем остальным свидетельствам, но ее можно объяснить ошибкой чиновника, составлявшего текст документа.

Подведем итог: указания папских грамот и писем, а также Монтрейльского договора представляются наиболее надежными, и на их основании мы выводим дату рождения между маем и ноябрем 1295 года. В свою очередь она подкрепляется утверждениями Гильома де Нанжи и Томаса Уолсингема. Значит, Изабелле было семь лет при обручении и двенадцать ко времени свадьбы.

Изабелла росла в эпоху, когда общество рассматривало женщин как низшие существа. «Нам следует считать женскую сущность искажением, которое, однако, принадлежит природе вещей», — читаем мы в редакции Аристотевого «Происхождения животных», датируемой XIII веком. «Женщина есть источник смуты для мужчины, ненасытный зверь, вечная тревога, беспрестанная война, ежедневное разорение, сосуд бурь и преграда благочестию», — писал яростный женоненавистник Венсан де Бовэ в том же XIII веке. Еще раньше, в 1140 году, знаток канонического права Грациан полагал, что «женщине следует подчиняться мужчинам. Естественный порядок для человечества таков, что женщины должны служить мужчинам, а дети — родителям, поскольку справедливо, чтобы меньшие служили большим».

Муж был господином и хозяином жены: он был для нее то же, что Христос для церкви. Посему, если женщина убивала мужа, ее обвиняли в низком предательстве и могли сжечь на костре. Он же, напротив, имел право бить жену, если она ему чем-то не угодила; в прямом смысле слова «обязанность мужа — быть палачом своей жены». Конечно, не предполагалось, что он может убить или покалечить ее при подобных наказаниях — хотя, согласно своду законов, содержащемуся в «Обычаях» Бове, «в ряде случаев мужчинам можно простить увечья, наносимые ими женам, и закон не должен вмешиваться».

Любить мужа и выказывать ему полное послушание было обязанностью женщины. В 1393 году анонимный парижский автор наставлял жен подчиняться приказам мужей, поскольку «его удовольствие превыше вашего», и советовал «лелеять персону вашего мужа, оказывать ему всяческое внимание, доставлять все мыслимые удовольствия, веселить дозволенными ласками и тайными наслаждениями. Не будьте сварливы, но милы, добры и любезны. И ежели вы будете так поступать, то сердце его не отвернется от вас, и он не станет заглядываться на других женщин». Бремя ответственности за стабильность брака всегда возлагалось на жен.

Формальные законы рассматривали женщин как детей, поэтому у них было мало законных прав. На них смотрели как на ценное движимое имущество на ярмарке невест, как на предлог для сделок по приобретению собственности или земель или как на приз в куртуазной любовной игре, и рамки отводимой им роли были весьма узки. Когда в 1348 году группа знатных женщин попыталась узурпировать мужскую привилегию и устроить турнир, бог «положил предел их беспутству, вызвав жестокие грозы и чрезвычайно сильные бури».{16} В XV веке одним из основных преступлений Жанны д'Арк сочли ношение мужской одежды, приравненное к ереси.

Некоторые высокородные дамы обучались читать и писать — но то были лишь немногие счастливицы. В XIII веке Филипп Наваррский считал, что в целом женщин

«не следует учить писать или читать, если только они не собираются стать монахинями, ибо из такого знания проистекает много вреда. Ведь тогда мужчины осмелятся посылать им письма, в коих под видом песен, либо стихов, либо историй будут делать им недостойные предложения, которые ни за что не рискнули бы передать изустно или сказать вслух. И по наущению дьявола они вскоре вздумали бы читать эти письма или — что еще хуже — отвечать на них».

В тот век, когда происхождение и право наследования являлись вопросами первостепенной важности, от женщин прежде всего ждали моральной безупречности, и образцом для подражания ставили непорочную Деву Марию. Но так как женщины происходили от Евы, совершившей первородный грех, и, следовательно, могли с большей легкостью поддаться соблазну, чем мужчины, им требовалось тщательно оберегать свою репутацию. Тема нестойкости женщин была весьма популярна. «Всюду, где ты видишь красивое лицо, найдешь много грязи под кожей». Тот же парижский аноним заметил также, что

«всякое доброе качество пропадает в женщине, чья девственность или целомудрие не соблюдены. Женщины разумные избегают не только греха как такового, но даже и видимости греха, чтобы сберечь свое честное имя. Итак, вы видите, какие опасности подстерегают честь женщины, а также и рода ее мужа, и ее детей, когда она рискует навлечь на себя подобные порицания».

Церковь учила, что половые отношения предназначены прежде всего для произведения потомства, а не для наслаждения, а потому допустимы только в браке. Измена рассматривалась как серьезное прегрешение, особенно со стороны жены, потому что это нарушало чистоту крови в роду ее мужа. В 1371 году автор «Книги о рыцаре де ла Тур Ландри» настаивал, что «когда женщины влюбляются в женатых мужчин, они хуже шлюх из борделя, а знатная женщина, имеющая средства для жизни и все же заводящая себе любовника, делает это сугубо ради плотской похоти». Муж, обнаруживший измену жены, имел законное право убить ее.

Разумеется, многим женщинам удавалось выйти за рамки условностей. Многие самостоятельно управляли фермами, мастерскими или лавками, распоряжались большими поместьями. Бывали даже женщины-врачи. Некоторые писали книги. А королевы, в силу высокого брачного статуса, могли добиться политического авторитета и значительной власти. Изабеллу наверняка воспитывали так, чтобы она точно усвоила, чего ждут от нее как от дочери и от жены, и у нее перед глазами был пример матери, которая сама являлась правящей королевой.