Просто одна ночь - Чарити Феррелл

ответ, который я искала. Я вздрогнула, не зная, беспокоится ли он больше о том, что наше напряжение испортит свадьбу, или о том, что люди узнают о нашей связи на одну ночь.

Я машу рукой в воздухе, стараясь не попасть ему в лицо.

— Считай, что эта ночь забыта. Я уже забыла.

— Не морочь мне голову. Мы знаем друг друга достаточно долго, чтобы ты была честна со мной.

Я поднимаю руку в гневе, потребность сказать что-то ужасное накатывает на меня. Я хочу поразить его болью, которая поглотит его, как поглотила меня.

— Если ты забыл, ты выгнал меня из своей постели. Что ты хочешь от меня? Дружеских объятий? Непринужденного разговора с фальшивыми улыбками? Этого не случится, так что хватит тратить наше время. Не лезь ко мне. Я буду держаться подальше от тебя. Согласен?

— Я не выгонял тебя из своей постели, — шипит он. — Ты выбежала из моей парадной двери быстрее пули.

Я забываю, что мы не одни, и прижимаюсь ближе, пока моя грудь не упирается в его грудь.

— Ты выскочил из постели, как будто уворачивался от пули. — Я стиснула зубы, чтобы взять себя в руки. — Это было до того, как ты сказал, что то, что мы сделали, было ошибкой, снова и снова, как будто твои губы были заезженной пластинкой.

Его лицо пылает, словно я поразила его не только словесной правдой, но и физической. Он тяжело вздыхает, давая мне попробовать немного виски и глазури, оставшейся на его губах. В моем горле образуется спазм, и я хватаюсь за живот. Как и его предпочтения в одеколоне, я уверена, что его вкус не изменился.

— Мне жаль. Я слишком остро отреагировал, — отвечает он. — Я пытался позвонить, чтобы извиниться, но ты не отвечала на мои звонки.

— И никогда не отвечу.

— Черт, Уиллоу, сколько раз я должен сказать это, пока ты не простишь меня? Я был в темном месте и перешел черту. — Его голос понижается еще больше, и я едва разбираю его следующие слова. — Я не жалел, что в моей постели была ты. Я злился на себя за то, что позволил этому случиться, за то, что поставил тебя в такую ситуацию.

Его ответ не приносит мне облегчения.

Я прижимаюсь к стене, чтобы отодвинуться от него.

— Все кончено. Я покончила с этим.

— Двадцать минут и пирожное, — умоляет он. — Дай мне это, и я обещаю, что больше никогда не буду поднимать эту тему.

Я делаю глубокий вдох. Это Даллас Барнс. Человек, с которым я работала бок о бок пять лет. Человек, чья работа заключалась в защите Стеллы и меня. Трагедия меняет человека. Потеря меняет человека. Это не тот Даллас, которого я знала. Это новый человек, человек, который потерял себя, когда потерял свою жену.

Я впиваюсь зубами во внутреннюю сторону щеки.

— Прости, но я не могу. Ради Стеллы я буду вежливой, но я не проведу с тобой ни минуты дольше, чем должна. — Это к лучшему. Я хочу, чтобы он меня ненавидел. Я хочу, чтобы он не хотел иметь со мной ничего общего, если он когда-нибудь узнает, что я от него скрываю.

Гнев в моих словах шокирует его, и он проводит рукой по лицу.

— Папочка!

Он отшатывается назад при звуке голоса своей дочери. Она несется в нашу сторону, и ее коричневые косички взмывают в воздух. Она натыкается на его ногу с хмыканьем и хихикает, когда он ее ловит.

— Потанцуй со мной!

Умиление переполняет его лицо, когда он с улыбкой смотрит на нее и накручивает косичку на палец.

— Дай мне секунду, милая. Я разговариваю с Уиллоу, а потом я весь твой.

— Но это моя любимая песня. — Она дуется.

Я принужденно смеюсь, видя свой идеальный план побега. Танцы, похоже, будут моим спасителем сегодня.

— Ты не можешь отказаться от танца с такой очаровательной девушкой, — говорю я, отталкивая их. — Идите. Мне все равно нужно позвонить.

Мейвен подпрыгивает, хлопая в ладоши от восторга, а Даллас смотрит на меня с беспокойством, прежде чем наклониться вперед.

— У меня никогда не было намерения причинить тебе боль, — шепчет он.

Но ты это сделал, — мысленно отвечаю я.

Черт, а он сделал.

— Папочка! — хнычет Мейвен. — Песня скоро закончится!

Он кивает мне, прежде чем уйти.

Я не позволяю слезам упасть, пока не увижу его спину.

Какого хрена?

Я не слишком чувствительная девчонка.

Эти гормоны испортили мою суровую личность.

Я смахиваю их, фыркая, и бросаюсь к выходу. Мне нужно уйти отсюда и подальше от этих людей. Мне нужна тишина, минутка, чтобы поныть о том, что я в миллионный раз приняла глупое решение.

Я уже почти вышла за дверь, когда чуть не споткнулась о свои ноги. Меня хватают за руку и тащат по тускло освещенному коридору. Я пытаюсь отмахнуться от хватки, но ничего не получается, и меня не отпускают, пока мы не оказываемся в небольшом подсобном помещении.

— Что, блять, с тобой происходит? — требует Стелла, скрестив руки. — И не смей пытаться кормить меня какой-то новой диетической ерундой. От диет не плачут.

— Ничего, — заикаюсь я, вытирая свои теплые щеки в попытке избавиться от улик.

— Чушь. — Она делает паузу, ожидая, что я выдам свой секрет, но я стою на своем. — Я буду держать нас здесь всю ночь. — Она сужает свои дымчатые глаза в мою сторону. — Ты хочешь, чтобы тебя обвинили в том, что ты не пустила девушку на помолвку?

Чувство вины. Стелла отлично умеет их делать.

— Я расскажу тебе позже. Обещаю.

Она пожимает плечами, садится на корточки на ковровом покрытии и вытягивает ноги.

Я драматично вздохнула.

— Хорошо. Но ты должна пообещать, что это не выйдет за пределы этой комнаты.

— Все твои секреты в безопасности со мной. И всегда были.

— Это больше, чем взлом телефона Бретта или когда я описалась после того, как мы выпили слишком много маргариты Skinnygirl.

— Ты могла убить Бретта, и я бы не проболталась.

— Обещай мне.

— Господи, Уиллоу, ты убила этого ублюдка?

Мое сердце колотится в груди. Я на грани потери сознания, поэтому я сажусь напротив нее. Я не могу взять эти слова обратно. Секрет больше не будет моим, и она окажется в трудном положении.

— Кто-то, о ком ты заботишься, пострадает, если я расскажу тебе.

Ее голос наполняется беспокойством, когда она наклоняется вперед.

— Это из-за Хадсона? — Она расслабляется, когда я качаю головой. — Тогда в чем дело?

— Я беременна. — Слова кажутся тяжелыми, когда они впервые срываются с моих губ.

Она