Столкновение обстоятельств - Ришат Садиев

- Не мне судить. Но я для себя уже решил: чтобы не скатиться на подлость, надо вкалывать в сто раз больше других.

- Не вижу логики. Подлецы тоже часто людишки не ленивые.

- И все-таки когда вкалываешь, то меньше соблазна сподличать ради карьеры. Это уже вроде как лишнее получается.

- С работой - это понятно. А с невестой как?

- С моей-то? А никак. Она заради аспирантуры через меня перешагнула, а я чем хуже? Я тоже через себя перешагну: помимо "Скорой", буду три года свое здоровье гробить, из лаборатории не вылезать. И я ее обгоню с этой кандидатской, невесту свою бывшую. Не в отместку, для себя.

Резкий голос заставил их обернуться назад:

- Памятник тебе из бронзы или из гранита заказывать?

Лысый дядя интеллектуального вида с командировочным "дипломатом", очевидно, уже с утра немного принял.

- Ты одолеешь одну цель, у тебя появится новая. Чем больше достигнешь, тем больше захочешь еще. Я вообще не верю, что кто-нибудь выходит в люди мало-мальски без грязи, просто на ком ее не видно, тому и не стыдно. Так что не пудри даме мозги. Лучше быть проще и скромнее, ближе к массе.

Андрей осведомился довольно сдержанно:

- А по какому праву вы вмешиваетесь?

- Видите ли, я уже человек отпетый. Хронический командировочный, так сказать. Так что я давно уже без тормозов.

- Это что, профессия? Или призвание?

- Скорее судьба. Или, если хотите, диагноз.

- Дядя, тебя какая муха укусила?

- Какая, какая... Такая! Все у тебя хоккей, вот и сидишь болтаешь, что подлость тебе не нужна. Правильно, пока тебе на любимую мозоль не наступят, так и будешь по жизни добреньким ходить. А вот я уже не смогу. Насмотрелся. У меня, между прочим, тоже мыслишки кой-какие насчет жизни есть. Физику учил, борода?

- Учил.

- Закон сохранения энергии помнишь?

- В общих чертах.

- Я тоже не физик. Ну так вот, подлость-то, она тоже из ничего не появляется и никуда не исчезает. Интересная мысль?

- Что же с ней происходит?

- Да мы все передаем ее по цепочке друг другу. Вот тебе сделают гадость или при тебе ее сделают, и у тебя в душе появится такой заряд цинизма, что где-нибудь ты все равно не сдержишься. Наплюешь кому-то в душу или пройдешь мимо там, где мог бы вмешаться и помочь. И следующего человека зарядишь...

- А если не наплюю?

- Это невозможно. Такой заряд в себе долго не протаскаешь. Пока на ком-нибудь не отыграешься, будешь больной ходить. Человек так устроен. Понимаешь, человек так устроен!..

Дядя с "дипломатом" пошел к выходу. Приближалась Новоалексеевка. Не доезжая Мелитополя, они вышли на маленькой станции. Человеческого тепла больше не там, где больше людей, на то и был расчет: в этой дыре со скрипом, но ночлег будет. Объектом атаки выбрали автостанцию. Несколько минут стука разбудили сурового сторожа. "Шо нада?!!" - "Ночевать не пустите?" - "Три рубля с носа, а то много вас тут шляется!"

Не очень уловив связь между твердой таксой и количеством ходоков по запорожской степи, потрепанные молодые люди покорно раскошелились. Комфорт соорудили: расстелили на вокзальных скамейках два московских спальника; завтра в Харькове их отдавать, а пока нечего церемониться. Чем-то закусили, чай одолжили у деда и расхотели спать. Включили Андрюхин "Панасоник", или, по-свойски, "поросенка", что у рижского матросика был куплен по божеской цене - все ночные дежурства за пятый курс. С "поросенком" вылезли на улицу - ночь в августе, на юге, звезды большие - какой тут сон. Мир вовсю гудел музыкой. По "Маяку" Алла Борисовна, по Франции чтой-то разухабистое, под аккордеончик, по Италии Пупо, Тото, кто-то. И вдруг из темноты резкий, чистый, добрый и ироничный голос Джона Леннона. Голос, который знают без малого все четыре миллиарда ныне живущих. Андрей вынес из домика гитару, протянул Наташке:

- Поехали! Песни распевать не стали - время позднее. По очереди задумчиво бренчали, пока из домика не вышел дед:

- Не пойму я вас, черти, за шо тры рубля отдали? Залетай по одному!

Дед забурился и заперся у себя в каморке, а им осталась целая автостанция и два спальника на вокзальных скамейках. Первой разделась и нырнула в спальник Наташа. Андрей тихо вошел, запер автостанцию изнутри и улегся сам. Дедуля оказался молодцом - поднял к первой электричке, помог упаковаться и прямо в электричку их сонными и засунул. До Мелитополя отоспались, в вокзале умылись и перекусили, по очереди сторожа вещи, перед Запорожьем замелькала в окнах днепровская вода и захотелось передышки.

Вещи в камере хранения, вокзальный ад за бортом, город тоже. Они лежали на песке в укромном углу Хортицы, откуда не видно, что находишься в центре русского Рура, и их никто не видел. Наплавались до одури и изучали друг друга в пляжном обличье. "А купальник у нее точно как у кинозвезд - однотонный и до предела открытый". Наташка перехватила взгляд:

- Во-первых, не пялься. А во-вторых, тут смотреть нечего, он не фирменный, я сама с итальянской выкройки слизала.

- Да я не об этом думаю. Ну как, думаю, такая красивая до последнего курса незамужней дотянула?

- А что ж не дотянуть? Я за институт нигде больно в свете не мелькала, там без меня есть кому помелькать.

- А ты чем же занималась, пока они мелькали?

- Да так, всем помаленьку. А все больше работала в реанимации - сначала санитаркой, потом сестрой, а сейчас в реаниматоры и подамся.

- В принципе не бабское дело, хотя баб туда порядком напускали.

- А мне и так все говорят, что у меня повадки мужицкие. И в юбке-то почти в институт не ходила, только в джинсах и в любимом свитере.

- Выходит, весь институт свою хорошую внешность от всех прятала?

- Вроде так. И еще очки, конечно. Тоже хорошего мало.

- Так все ж в твоих руках. Сходила бы, контактные линзы поставила.

- Очередь большая, а близорукость у меня средняя. Мне неловко встревать, линзы-то очень многим гораздо нужнее, чем мне. Ничего, переживу.

...Доктор, ну до чего же ты славная! Боишься кому-то встать поперек дороги, даже если речь идет о твоих глазах. Панкратов вспомнил, как их группа на пятом курсе ворвалась в кабинет какого-то шишки-окулиста и потребовала вне очереди поставить линзы вот такой же скромняге с десятью диоптриями близорукости, и как стали ухлестывать за Галкой кавалеры, когда открылось миру ее иконное лицо и глаза, большие и детские.

- Наташка! - сказал он.- А по-моему, дело не в твоих трепаных джинсах. Просто мы все разучились любить нормальных, живых людей. Ищем каждый киногероя, а друг мимо друга проходим и не замечаем. А вот скажи, ты хоть раз кинозвезд не на экране, а вот так просто, нос к носу, видела?

- Да, видела. В Ленинграде все ж таки живу.

- Ну и как они тебе?

- Люди как люди. Ничего с виду особенного нет. Как мы с тобой, такие же.

- Правильно. Только их гримируют, освещают и выгодным ракурсом снимают. Так что, если говорить о внешности, а не об актерском таланте, мы бы с тобой очень не худо с экрана бы смотрелись.

- Ишь размечтался. Про нас сымать нечего.

- Да я ж не об этом. Просто у многих из нас будто два мира. Смотрит человек киношку, весь мир для него раздваивается. Там, на экране, - люди красивые, дела настоящие. А в своей жизни - дела мелкие, люди некрасивые. И вот начинает такой человечек на собственную жизнь будто с экрана смотреть: на себя сверху вниз и на других сверху вниз. Главным образом на других, ясно дело.

- Ну пускай смотрит. Дуракам закон не писан.

- А если от этого дурака твоя судьба зависит? А он же как на всех смотрит, так со всеми и поступает. Потому что для него все, что не с экрана, на одно лицо. А не могут все быть на одно лицо. Ты в кондитерской Вольфа была когда-нибудь? Это у вас, в Питере.

- Конечно. Там Пушкин бывал, музей сейчас открыли.

- Думаешь, вот когда Пушкин с друзьями там собирались, они знали, что они - плеяда, эпоха и солнце русской поэзии?

- Ну, я понимаю, не знали и знать не могли. Но ты к чему это?

- Да вот у нас одна скамейка есть в Казани, где компашка наша собирается. И я часто думаю: а вдруг там когда-нибудь придется мемориальную доску ставить: "Здесь в такие-то годы собирались такие-то светила"? А сейчас эти светила друг друга в грош не ставят, ссорятся по мелочам, нервы треплют...

- Да ради бога. Гениям закалка не во вред, легкая жизнь их убивает.

- Не в этом суть. Просто не надо искать гениев и героев где-то в потустороннем мире. Надо искать людей среди людей. У меня друг один очень хорошо как-то сказал: "Не надо бояться вглядеться в человека, который заведомо кажется эпизодом в твоей жизни". Это просто, но до этого надо дойти. Ну пошли. На вокзал.

До Харькова доехали без приключений, разбрелись по родственникам и сговорились встретиться завтра днем у "Кристалла" в парке, где всегда стоит хвост за мороженым.

5

Вот и встретились. Харьков не Крым - не сговариваясь, приняли оба приличный вид. Теперь к этому требовался соответствующий интерьер. Двинули по барам. В шоколадном баре Андрей зачем-то на минуту отошел от столика и вдруг почуял на плече тяжелую руку. Обернулся. За спиной стоял колоритный хлюст.