Во все Имперские ТОМ 9 Зов Перводрева - Альберт Беренцев

— как только ты побеждал, Кабаневич всегда становился твоим самым верным другом. Вот только когда у тебя проблемы — герцога обычно рядом нет. Так что пошёл он к лешему.

Я сам лично допрошу этого рыцаря, а Кабаневич пусть идёт лесом. Это я победил мальтийца, это я законтроллил его заклятием!

Дедок-рыцарь теперь стоял на ногах, и я видел, что ростом он был мне до плеча. Даже удивительно, как он чуть не разломал меня в этом проклятом коридоре при таком телосложении. Впрочем, невидимость, конечно, даёт свои плюсы.

— Рассказывайте, сир, — приказал я рыцарю.

Вот сейчас я получу сатисфакцию за все свои страдания, теперь правда наконец откроется мне — и про Алёнку, и про Событие 2012, и про всё остальное дерьмо, которое здесь происходит...

Глава 191 — Первая Тайна радикальных масонов

«Имперскому инспектору Петербургского метрополитена князю Рудокопову:

1976

Глава 192 — Белый крест

" — Видишь ли верёвку?

— Вижу. Верёвка — знак спасения. Да протянет её Господь грешнику, как лодочник бросает канат утопающему. Да будет вытащен ей благородный служитель Христа. Да будут связаны грехи и пороки его сей небесной веревкой.

— Видишь ли ярмо?

— Вижу. Ярмо — знак тяжкого служения. Да приму я его добровольно, да буду я служить Церкви и Богу до самой смерти моей.

— Видишь ли камень?

— Вижу. Камень есть знак гонений. Ибо побивали камнями Святых и Пророков, и также и нас будут побивать за нашу верность, и будут гнать нас еретики и грешники повсюду. Но не падем мы под ударами их камней, а лишь станем сильнее.

— Видишь ли крест Христов?

— Вижу и принимаю. И разделяю крестные страдания с Богом, как он разделил с людьми.

— Видишь ли гвоздь?

— Вижу гвоздь, нанесший раны Господу. Также и я не убоюсь ни раны, ни самой смерти, как Иисус не убоялся. Ибо сказано, что мертвые воскреснут.

— Видишь ли дерево?

— Вижу. Дерево — знак самой магии. И она дана мне ради служения Господу, а не ради верховенства. Да буду же я рабом божьим, да не обижу я неодаренного.

— Видишь ли меч?

— Вижу. Сей меч для защиты всех христиан и справедливости в мире, да станет он продолжением руки моей и души моей. И да поразит он меня самого, если я нарушу клятвы.

— Видишь ли трон и корону?

— Вижу. Сеи знаки — знаки Павла Вечного, Великого магистра Мальтийского Ордена. Приношу присягу Ему, как моему сюзерену, и не нарушу этой присяги даже под страхом смерти.

— Знаешь ли знак этих восьми предметов?

— Знаю. Восемь концов Мальтийского Креста, который принимаю добровольно"

Текст акколады (посвящения) Мальтийского рыцаря

— Что вы желаете услышать? — проговорил рыцарь.

Интонации у него были какие-то странные, как у шизофреника под галоперидолом. Его голос дрожал, дребезжал и сбивался.

Ну оно и понятно — этот дедок, захваченный мною в коридорах подземной лаборатории, был силен, он явно пытался сопротивляться моему заклятию подавления воли. Вот только у него не получалось, над рыцарем метались солнечные сполохи Багатур-Булановской магии, а такое даже самый верный присяге рыцарь не передавит.

Но с допросом в любом случае надо было поспешить. Скоро чары спадут, дедок оклемается и тогда совершенно точно снова попытается выписать мне люлей.

— Кто ты такой?

— Князь Незримов, Александр Александрович, — представился дед, — Младший брат Старшего клана. Рыцарь Мальтийского Ордена и хранитель казны объекта «А-28».

— «А-28»? Вот эти подвалы, где мы сейчас стоим — это «А-28»?

— Да, — князь Незримов моргнул, по его морщинистому лицу пробежала судорога.

Ну точно, ублюдок явно пытается сопротивляться моему заклятию. И это плохо, Багатур-Булановское заклинание подавления воли у меня одно, второго я до завтра уже не скастую.

Я решил задать невинный вопрос, чтобы мой собеседник запутался и расслабился. Старая классическая допросная тактика, проверенная временем.

Я указал на черный шеврон на плече мундира моего собеседника:

— Забавно. У Незримовых родовой герб — чистое поле?

— Не совсем. На самом деле у нас есть гербовая фигура. Но никто не знает, как она выглядит. Она невидимая. Мы же Незризмовы...

Я расхохотался на это, и мой ржач эхом разнесся по темным коридорам.

— Ладно. Ты хранитель казны. А где казна?

Да-да, я просто не смог сдержаться. Я понимал, что сейчас есть вещи поважнее, но мое сознание неизменно тянулось к баблу. Такой уж я человек, что тут поделать...

— Княжна Оборотнич все забрала после смерти Павла Вечного, — холодно ответствовал князь Незримов.

— Ты про Алёну Оборотнич?

— Да.

— Кто она такая? Важная шишка в Ордене?

— Нет. Она — экспериментальный объект. Никто не предполагал, что она...

Рот Незримова скривился. Потом князь беззвучно прошевелил губами несколько слов, которых я не понял. Видимо, я влез в такие темы, про которые Незримову говорить было строжайше запрещено. Я ощущал прямо кожей, как душа Незримова мечется внутри его старческого тельца и пытается вырваться из-под моего заклятия.

Пожалуй, мне не стоит спрашивать такие вещи в лоб. Надо подходить к интересующей меня информации огородами, надо действовать тоньше.

— Ты хотел убить всех холопов. За это тебя здесь заперли, в этой лаборатории?

— Да. Холопов нужно было уничтожить. Они — свидетельство. Павел Стальной — узурпатор, он не должен был получить их. Он не должен был ничего узнать о нашем проекте...

— Что за проект? В чём суть?

— Проект «Новая магократия». Павел Вечный смотрел на русских магов и видел, что они погрязли в грехах и пороках, в жажде обогащения, во вражде и гордыне. Поэтому он хотел разогнать старую аристократию. Он хотел создать новых магов — сильных и благородных. Поэтому мы пытались вывести таких магов из холопов. Это должна была быть новая элита, на которую Государь мог бы опереться. Он планировал реформы. Введение парламента, отмену крепостного рабства, конституцию, допуск купцов к государственному управлению...

Я, не сдержавшись, присвистнул.

— Погоди-ка. Постой. То есть Павел Вечный был либеральным масоном?

— Нет. Либеральные масоны вне закона. Павел Вечный запретил их, хотя прямо и не преследовал по своей доброте. Но Государь хотел того же, чего и либералы. Верно. Но либеральные масоны бы все сделали плохо. Магократия не способна на реформы. Провести реформы возможно, лишь имея сильного монарха, который