Университет. Руководство для владельца - Генри Розовски

Возвратившись в апреле в Кембридж, он получил приглашение от президента университета, господина Бока. ГР задал ему только один вопрос: «Если я скажу “нет”, кого вы выберете?» Выслушав ответ президента, он попросил сутки на размышление; разумеется, его ответ был «да». В течение последующих 11 лет ГР прослужил деканом факультета, ответственным за 8500 студентов, 6000 сотрудников, бюджет свыше 200 млн долл. и 1000 преподавателей.

Почему именно на него пал выбор? Сравнительно молодой возраст и энергичность не являлись его прерогативой. Готовность дать согласие – тоже, поскольку этой должности добивались многие. Можно было, конечно, справиться на этот счет у президента Бока, но присущая ему скрытность вряд ли способствовала бы прояснению дела. Вероятно, пролить свет на этот вопрос поможет некоторая информация о положении дел в университете.

Я уже упоминал политизацию Гарварда во второй половине 1960-х годов. Там сформировались две группы или партии. Одна называла себя либеральной и поддерживала левые тенденции. Вторая считалась консервативной, но вполне заслуживала характеристики реакционной. Обе группировки рассматривали выбор декана как серьезную возможность установить свой контроль над университетскими делами. Целью каждой было предотвратить выбор декана из противоположного лагеря.

Типичный центрист-прагматик, как он любил себя называть, ГР не был склонен присоединяться ни к тому, ни к другому лагерю. Он посетил собрания обеих враждующих группировок. Было время, когда каждая из них считала его своим сторонником. (Характерно, что он не предпринимал никаких мер к тому, чтобы их разубедить.) Таким образом он оказался одним из немногих, если не единственным кандидатом, который устраивал и тех и других.

Вдобавок ко всему ГР – экономист. Какие преимущества это сулило для исполнения должности декана? Разве экономисты проявили какие-то особые таланты в руководстве какими-либо организациями? Может быть, они разбираются в платежных ведомостях? Или их теории способствуют пониманию того, что называется реальностью? На мой взгляд, на все эти вопросы с чистой душой можно ответить отрицательно. Тем не менее остается фактом, что в последние несколько десятилетий экономисты (как и юристы) выдвинулись на ведущие посты в руководстве научными учреждениями. Президенты таких университетов, как Принстон, Нортуэстерн и Мичиган – все принадлежали к числу специалистов в этих областях. Предшественник ГР был экономистом, его преемник – тоже. Можно привести и другие примеры. Случайно ли это? – Вряд ли.

В чем же экономисты более сведущи по сравнению с представителями других наук? Во-первых, они обладают некоторыми познаниями во множестве наук – знают кое-что из одной отрасли знания, кое-что из другой. Гуманитариям это несвойственно, а естественники гнушаются таким многознанием, считая его дилетантством. Во-вторых, экономисты умеют просчитывать так называемые непрямые последствия. Чтобы определить последствия того или иного решения в полной мере, надо учесть и проработать множество очевидных и скрытых факторов. Например, расширение приема принесет прибыль только в том случае, если наберется достаточное количество студентов, которые смогут платить за обучение, и сумма стипендий не превысит доходную статью. В-третьих, экономисты умеют мыслить не чисто абстрактными, абсолютными, а конкретными терминами. И наконец, всякий экономист знает, что такое деньги. Поскольку наше общество переживает длительный этап инфляции, это качество обладает в глазах общественности особой ценностью.

Все перечисленное может объяснить, почему экономисты получили ныне сравнительные преимущества. Но какими бы ни были причины его выдвижения, ГР взялся за работу с энтузиазмом и продержался на своем посту дольше, чем любой другой декан в послевоенную эпоху.

Проработав 11 лет в должности декана факультета гуманитарных и естественных наук, ГР сделал неожиданный шаг: он добровольно ушел с административного поста и возвратился к научной и преподавательской деятельности. Одиннадцать лет – достаточно долгий срок. Он составляет примерно треть обычного постоянного профессорского контракта. Можно ли после такого длительного перерыва вернуться к интеллектуальной деятельности, требующей внутренней самодисциплины? Время покажет, но ГР твердо верит в то, что он называет Принципом Джона Куинси Адамса, нашего шестого президента, который после окончания деятельности в качестве главы правительства вернулся в палату представителей.

Вскоре после обнародования своего решения оставить кабинет декана, ГР удостоился чести получить письмо от Эдварда Б. Хинкли, выпускника Гарварда 1924 г., с приглашением вступить в Общество отставных администраторов (RATS), девиз которого – ministrare sed non administrare (помогать, но не править). Вот что писал ему мистер Хинкли:

Цель этого почтенного сообщества мудрецов очевидна: держаться вместе в свободном интеллектуальном союзе мужчин (и женщин), оставивших сомнительные выгоды власти и известные тяготы руководства в пользу бесспорных наслаждений сеяния зерен вечных истин, обретения радостей библиотечных бдений, вступления на путь изысканий и открытий.

Неизвестно, в пылу каких страстей сочинял эти строки мистер Хинкли, но они точно отразили настроения, владевшие в ту пору ГР. Его деканской жизни как раз и не хватало «радостей библиотечных бдений» и «изысканий и открытий», причем он прекрасно понимал, что если не вернется в класс и библиотеку прямо сейчас, то впоследствии это станет весьма проблематичным. Остаться на административном посту значило подписать себе приговор на пожизненную административную карьеру. В 1985 г. он принял также предложение войти в Гарвардскую корпорацию – наиболее влиятельный в университете управленческий орган. Он стал первым в Гарварде профессором за последние 100 лет, кто принял это предложение, причем не задумываясь. По торжественным случаям мужчины – члены Корпорации появляются в мантиях, полосатых брюках и цилиндрах. Кроме Гарвардского университета, эти странные одеяния встречаются только в Японии – на свадьбах, похоронах и при императорском дворе. Возможно, именно это послужило одной из причин, побудивших ГР присоединиться к указанному сообществу, ибо его все больше и больше занимали мысли о Японии.

Дорогой сэр!

Дорогая леди!

Мое рекомендательное письмо затянулось, но одержимость предметом не позволяет мне быть кратким. Я надеюсь, что представил достаточно материала для характеристики моего персонажа, по крайней мере, с точки зрения накопленного им опыта. Последующие главы – своего рода обязательство, которое он наложил на себя. А читателю остается пожелать не забывать полезного правила: caveat lector – будь осторожен!

Искренне Ваш…

2. Две трети самых лучших

Читая эту книжку, вы, вероятно, почувствовали, что ее автор не скрывает гордости своей профессией. В самом деле, я считаю, что система высшего образования может быть предметом законной гордости нашей страны. Многочисленным критикам Америки я, например, могу с уверенностью сказать, что две трети, а то и все три четверти лучших в мире университетов находятся в Соединенных Штатах. (Тот факт, что мы предоставили прибежище значительному числу и самых худших в мире учебных заведений, выходит за рамки нашей темы.) Какая отрасль нашей экономики может похвастать таким раскладом? Можно, конечно, вспомнить в связи с этим бейсбол, футбол и баскетбол, но ими список исчерпывает себя полностью. Никто не станет утверждать, что современная Америка располагает двумя третями лучших сталелитейных заводов, автомобильных гигантов, предприятий легкой промышленности, банков или правительственных учреждений. Мне, правда, говорили, что у нас сконцентрирована примерно такая доля ведущих больниц. Но поскольку значительная часть из них входит в систему университетских клиник, моя посылка тем самым оказывается еще более обоснованной. Та высочайшая ступенька, которую мы занимаем в мире в области высшего образования, будучи предметом национальной гордости, заслуживает более пристального внимания.

Говоря о том, что нам принадлежит две трети (а точнее, видимо, три четверти) лучших в мире университетов, я имею в виду, что по общепризнанным меркам в рейтинге престижности американские частные и государственные высшие учебные заведения занимают почти все верхние места. Согласно последней экспертной оценке, проведенной азиатскими исследователями и обнародованной в «Эйшн Уолл-стрит Джорнал» 5 мая 1986 г., рейтинговая таблица выглядит следующим образом:

1 – Гарвард

2 – Кембридж, Оксфорд

3 – Стэнфорд

4 – Калифорнийский университет в Беркли

5 – Массачусетский технологический институт (МТИ)

6 – Йель

7 – Токийский университет

8 – Сорбонна (Париж)

9 – Корнелл

10 – Мичиган, Принстон