Позови меня, любовь - Андреа Йорк

— Ты меня успокаиваешь. — Харви криво усмехнулся. — Если уж мне нужно иметь жену, то предпочитаю быть ей другом. Друзья не мешают друг другу жить. Да и тебе от меня не много надо, что тоже меня устраивает. Не выношу надоедливых женщин. Наш союз просто идеален.

— Это потому, что тебе не надо будет притворяться, что ты меня любишь?

Он опять скривился.

— Да, мне не надо будет притворяться…

Джоан всегда интересовало, что сделало Харви столь отличным от других людей. Скрытный по натуре, он привык доверять ей и поделился кое-какими моментами из прошедшей жизни. Это объясняло многое, но отнюдь не все в поведении Харви. Что же касается будущего…

Джоан внезапно представила его мертвым, лежащим посреди дороги, и побледнела.

— Ты, наверное, опять будешь рисковать жизнью, — тихо сказала она.

— Это моя работа. А моя работа — это моя жизнь. Я ощущаю насущную потребность сообщить миру о том, что творится вокруг, поведать ему правду и не позволить свершиться несправедливости. — Он коротко рассмеялся и снова встретился с ней глазами. — Я очень чувствителен к несправедливости.

Джоан улыбнулась.

— Я восхищаюсь этим твоим качеством, — сказала она. — Оно накладывает отпечаток на все твои поступки. Родители, должно быть, очень гордятся твоими успехами.

— Гораздо меньше, чем известием о том, что я наконец женился, — пожаловался Харви.

Джоан рассмеялась вместе с ним. Родителей Харви мучило его положение холостяка. И она вспомнила, как порой встречала Харви после его звонка домой, в Венесуэлу, и он раздраженно признавался, что родители спрашивали его только об одном — не нашел ли он себе хорошую девушку.

— Тебе было бы полегче, если бы ты имел братьев или сестер, — сочувственно сказала она.

Харви пожал плечами.

— Теперь уже поздно об этом говорить.

— Жаль, что твои родители не смогли приехать.

— Им помешал приступ малярии у отца, — сказал он, усмехнувшись. — Но я не сомневаюсь, что, узнав о твоей беременности, мать сейчас же засядет за вязание, а отец вновь обретет смысл жизни. — Его лицо приняло очень серьезное выражение. — Джоан, я очень люблю их обоих. Им пришлось нелегко в жизни. И мне хочется увидеть их счастливыми.

Джоан чувствовала, что его любовь к ним была неподдельной, и это ей нравилось. Человек, так относящийся к родителям и настолько заботящийся об их благополучии, должен стать хорошим мужем.

Внезапно она почувствовала резкую боль в животе и зажмурила глаза. Ей совсем не хотелось, чтобы с ней что-нибудь случилось прямо здесь, на глазах у Харви. Да еще в день свадьбы.

— Тебе нехорошо? — Оказывается, он заметил перемену в ее состоянии.

Джоан слышала, как Харви подошел к ней ближе, и ощутила прикосновение холодных пальцев к своим вискам. Открыв глаза, она встретила тревожный взгляд мужа — он был слишком близко, чтобы можно было чувствовать себя спокойно.

— Пожалуйста, не трогай меня! Со мной все в порядке! — попросила Джоан предательски сорвавшимся голосом. — Только оставь меня ненадолго одну!

— Я не могу этого сделать, когда ты в таком виде. Что с тобой? — спросил он нахмурясь и начал смахивать лепестки роз с ее обнаженных плеч.

Джоан словно окаменела — легкие прикосновения его пальцев походили на нежную ласку.

— Не надо! — резко отстранилась она. К горлу тут же вновь подступила тошнота, и, прежде чем продолжить, она торопливо сглотнула. — Ничего страшного. Просто я…

— Не лги. С тобой что-то случилось. Расскажи мне, — потребовал он.

— Ну ладно.

Она отбросила все мысли о том, что Харви вовсе не так безразличен к ней, как это казалось вначале, и постаралась сконцентрироваться на своей грусти по поводу отъезда Патрика.

— Я расстроилась, потому что Патрик покидает Хедер-хауз, — пробормотала Джоан, и Харви не смог сдержать раздраженного вздоха.

— Ага. Теперь еще и Патрик!

Она озадаченно посмотрела на угрюмое лицо Харви.

— Они с Изабел снова собираются пожениться, — объяснила Джоан. — И будут жить на Доминике.

С явным облегчением Харви выпрямился.

— Оно и к лучшему, — заметил он.

— Как ты можешь так говорить? — запротестовала Джоан, поднимая на него глаза. — Сайлас страшно расстроится! Патрик будет теперь жить за тысячи миль от отца.

— Оттуда всего девять часов лета, — сухо подчеркнул Харви. — Кроме того, ты же говорила, что они никогда не были особенно близки. Похоже на то, что Сайлас Толбот любит тебя больше, чем родного сына. Не смотри на меня так удивленно! Это истинная правда.

— Но Патрика воспитывали няни, а потом его послали в закрытую школу, — быстро возразила она.

— Вот-вот. — Харви помолчал и задумчиво посмотрел на нее. — Тогда как тебя, свою крестную дочь, Сайлас знает с самого твоего рождения и относится к тебе с обожанием. Взгляни хотя бы на то, какую свадьбу он тебе устроил.

— Да, он всегда был очень добр ко мне, — признала она.

— На удивление добр.

— Ты просто не понимаешь. — Джоан с беспокойством наблюдала за его сжавшимися в кулаки руками. — Толботы смотрят на работающих у них людей как на членов семьи. Мой отец вырос вместе с Сайласом. Они уважали друг друга. Сайлас привязался ко мне, когда я была еще совсем маленькая.

— Это отрицать невозможно. Ты и Хедер-хауз — две самые большие привязанности в его жизни, — резко бросил Харви. — Уверен, он не будет слишком скучать по Патрику, да и хозяйством тоже вряд ли займется. Ему, кажется, больше по душе скакать во весь опор по вересковым пустошам в охотничьем костюме и грубых башмаках, чем жить в Лондоне, носить приличную одежду и дышать городским воздухом.

— Может, ты и прав, — согласилась Джоан, зная, что ее крестный отец ненавидит столичную жизнь и бывает в Лондоне только тогда, когда дело касается поместья. — Кроме того, я беспокоюсь о деде Патрика. Ему это совершенно не понравится.

Харви согласно кивнул. Они несколько раз посещали прикованного к постели старика в его апартаментах.

— Он находит тебя похожей на покойную жену, — напомнил Харви Джоан.

Действительно, женщина, изображенная на висящем в спальне старого Толбота портрете, была, как и она, высокой, статной, с рыжими волосами и широкоскулым лицом. Но она Джоан Кларк — дочь Самнера Кларка, такого же егеря, как и многие его предки, а Толботы — аристократы до мозга костей.

— Мы обе с ней шотландских кровей, — ответила она, завершая тему. — Так вот, когда умрет старый Толбот, Сайлас станет законным владельцем поместья, а после него все унаследует Патрик. Он должен остаться здесь.

На ее лице появилось грустное выражение. Лишившись общества Патрика, она будет чувствовать себя одиноко.