Позови меня, любовь - Андреа Йорк

— Возможно, — задумчиво проговорила она, представляя, как рассказывает ребенку о Бруно, как старается объяснить, почему связалась с таким подонком. Представленная картина ужаснула: ребенок, вне всякого сомнения, отвернется от матери.

— Тогда договорились. Отцом твоего ребенка буду считаться я, и дело с концом, — сказал он так, будто не раз репетировал эту фразу.

Но ведь женившись на ней и приняв ее ребенка как своего, Харви получает наследника, в котором не будет ни капли крови Риорданов. Конечно, он не может хотеть этого. Джоан пыталась понять, в чем тут дело, жалея о том, что ей явно не хватает сообразительности. Ответ каким-то образом был связан с ее ребенком, но она не могла понять, как именно.

— Но ты ведь еще не вышел в тираж, — заметила она. — Со временем ты можешь полюбить кого-нибудь.

— При моей-то работе? — Он пожал плечами. — Я вечно в разъездах и не имею ни малейших шансов завести с кем-нибудь постоянные отношения. Кроме того, я знавал десятки женщин и не полюбил ни одной из них. Только не спрашивай меня о прошлом, — поторопился сказать он, когда Джоан, в свою очередь, раскрыла рот, собираясь сделать именно это.

Болезненное выражение его лица заставило ее воздержаться от попыток прояснить эту тайну. Она промолчала, решив, что Харви перенес некогда душевную травму, которая до сих пор заставляет его сдерживать свои чувства.

Джоан вспомнила, как он реагировал на ее рассказы о счастливой семейной жизни, и подумала — не были ли его родители суровы с ним. Но Харви всегда говорил о них с любовью. Да и во время телефонного разговора голос миссис Риордан звучал тепло и любяще.

Нет, тут крылось что-то другое, вероятно, все дело в неудачном любовном романе. Как ни странно, но эта мысль была ей неприятна.

— К тому же, — продолжил он с улыбкой, — не хотим же мы, чтобы кто-нибудь объявил нашего сына или дочь незаконнорожденным ребенком и таким образом после моей смерти лишил его наследства семьи Риордан, не так ли?

— Или состояния Кларков, — добавила она.

Харви бросил на нее подозрительный взгляд, но, увидев, что она просто иронизирует по поводу состояния своих финансов, успокоился.

— Тогда договорились, — решительно заключил он. — Для всех окружающих ребенок будет моим. И это к лучшему, Джоан. Бруно ведь все равно, не так ли?

Она поморщилась и, вновь вспомнив унизительную сцену объяснения, покраснела.

— Он умыл руки и отказался от всякой ответственности.

Харви понимающе кивнул.

— Все это позади. Теперь перед тобой открывается новая жизнь.

Но Джоан хотелось плакать. Жизнь без человека, которого она могла бы любить, казалась ей унылой и лишенной радости. Стараясь взять себя в руки, она подошла к окну и бездумно уставилась в темноту. Затем вдруг резко развернулась, в глазах стояла пелена слез.

— Ты не можешь представить, как я презирала себя! Никогда не забуду, что это значит — чувствовать омерзение к самой себе, потерять самоуважение.

Харви попытался ее успокоить:

— Ты стала жертвой опытного соблазнителя…

— Но я уступила ему. Он же не брал меня силой, — честно призналась она. — И каким кошмаром все это окончилось. Как же я была глупа! — Она ощущала страшную усталость и опустошенность. — Не ожидай от меня ничего, кроме дружбы. Я буду хорошей хозяйкой, матерью, товарищем. Но, пожалуйста, не требуй от меня большего — я не смогу дать тебе этого. Линда Грэхем очень высокого мнения о тебе, а ее мнение я уважаю, поэтому надеюсь, ты оставишь меня в покое. И обязуюсь сохранить в тайне происхождение ребенка на предложенный тобой срок. Даю тебе слово.

— Спасибо, — негромко сказал он. — А я, в свою очередь, обещаю постараться быть как можно более хорошим отцом. И знаю, что во время моего отсутствия ты прекрасно справишься сама. У тебя врожденный талант общения с детьми. Дети беженцев тебя любили.

Его голос звучал хрипло, но не угрожающе, и у нее вновь возникло теплое чувство к человеку, участливо заговорившему с ней в самую тяжелую минуту ее жизни. Он помог ей выбраться из ада, найти силы жить дальше, возродил чувство собственного достоинства.

У Джоан даже немного поднялось настроение. Будущее будет лучше, чем прошлое. Должно быть.

— Эти дети лишились всего, — печально сказала она. — А у меня были любящие родители. И я прекрасно помню, как переживала их смерть. Тогда в моей жизни образовалась пустота, которую ничем не заполнить. Сайлас делал все, что мог, но все-таки не заменил мне отца. Видишь ли, отец был как бы частью меня — я была плоть от плоти его.

— Ты говорила, что обожала свою мать. — По тону Харви можно было догадаться, что он понимает, как ей одиноко.

— Мне ужасно не хватает ее, — призналась она. — Именно поэтому я и согласилась работать с потерявшимися детьми и делала все, что могла, чтобы отыскать их близких. Ведь мои родители были для меня всем. Преданные, заботливые, прямодушные…

— Конечно, конечно… — не глядя на нее, сказал Харви, словно смущенный подобной откровенностью. — Только не обожествляй их, Джоан, — предупредил он. — Не водружай на пьедестал. Это было бы ошибкой…

— Только не в моем случае. — Ее глаза подозрительно блеснули. — Они были редкими людьми, и я горжусь тем, что я их дочь.

— Идеальных людей не бывает, — продолжал настаивать он, к ее великому раздражению. — Все порой совершают ошибки или имеют секреты, которые тщательно оберегают от посторонних.

— Я никогда не слышала о родителях ни одного плохого слова! — возмущенно заявила Джоан, чувствуя себя несколько неуверенно под его почти жалеющим взглядом. На нее вдруг нахлынула волна усталости, и она тяжело вздохнула: — Я чувствую себя совершенно измотанной.

— Бедная Джоан, тебя всю трясет. Слишком много всего навалилось, не правда ли? Почему бы тебе не прилечь ненадолго?

Кровать выглядела весьма привлекательно. Но, как ни странно, и Харви тоже. Не стоило искушать себя.

— Мне кажется, сейчас этого делать не стоит, — слабым голосом возразила она. — Нам надо провести некоторое время с гостями, и потом, вероятно, мы сможем уйти. — Она сделала несколько неуверенных шагов по направлению к двери.

— Подожди минутку. Ты не можешь появиться в зале в таком виде, — добродушным тоном заметил Харви. — Твоя фата сбилась на сторону, и неплохо было бы подкраситься.

— Господи! — Джоан тяжело вздохнула. — Я, наверное, выгляжу как настоящее чучело. Совсем забыла. Спасибо тебе.

— Вовсе не чучело. Ты очень красива. Только немного бледна, — тихо сказал он.

Не зная, что ему на это ответить, Джоан в замешательстве подобрала свои юбки, подошла к туалетному столику и села перед ним, намереваясь привести себя в порядок. Но руки не желали слушаться.