Светлая в академии Растона: любовь или долг (СИ) - Романова Екатерина Ивановна

— Нет. Нет, — движения женщины стали дергаными и угловатыми. Доставая пропуск в общежитие, она опрокинула кружку с чаем и залила бумаги на столе. Когда подскочила, ударила горшок с фикусом, который упал на пол и запачкал его землей. Сделав вдох и выдох, женщина поправила юбку-карандаш и, навалившись обеими руками на стол, внимательно посмотрела на Леа. — Вы хоть понимаете, что вас ожидает?

— Понимаю, — лгать она привыкла и достигла в этом искусстве определенных высот.

— Хорошо. Я все сделаю. Но, когда вы прибежите ко мне побитая и в слезах, то не говорите, что я не предупреждала. Пока я оформляю документы, вы еще можете уйти. Блэквелу передам, что вы просто передумали поступать.

— Спасибо, госпожа, не нужно. Я подожду, — Леа заняла свободный стул возле окна и, облокотившись о подоконник, устремила взгляд на улицу. Лето еще грело землю теплыми солнечными лучами. Прощально кричали птицы, стайками улетающие на юг, а из форточки доносился ласковый ветерок. Она любила преддверие осени. Воздух приятно пах костром, увядающими листьями и влажной землей. Осень — всегда пора перемен. Вот и очередное межсезонье не подкачало. Таких кардинальных перемен в ее жизни еще не было, хотя на долю девушки выпало немало. Начать хотя бы с того, что ей пришлось сменить три приемных семьи.

Заполняя необходимые документы, работница деканата бросала на Леа сначала неодобрительные и сердитые взгляды, которые, становились все теплее. Наконец, закончив бумажную волокиту, она скрепила листы скрепкой, вложила часть из них в папку с именем Леа, а другую — в файл и сложила руки на столе.

— Леа. Меня зовут Элис Триполи.

— Приятно познакомиться, госпожа Триполи.

— Голодна?

— Нет, спасибо, — очередная ложь. Желудок отчаянно нуждался в пище и болезненно сжимался от одной мысли о еде.

— Что ж, — женщина подозвала Леа к себе и протянула ей документ. — Поставь подпись здесь.

Пока девушка знакомилась с содержимым документа, госпожа Триполи тем временем продолжила.

— Ты расписываешься за получение пропусков от общежития, административного и учебного корпусов. Ключи от комнаты, форму и учебные принадлежности выдаст заведующий хозяйственной частью, — девушка уверенно поставила росчерк внизу страницы и получила три пластиковых карточки. — Студенты академии на полном государственном обеспечении. Одежда, жилье, питание, стипендия.

— Вам нужны от меня какие-то документы? Если нужны, то у меня их нет.

Госпожа Триполи сочувственно посмотрела на девушку. Почему Блэквел пропустил ее? Неужели кто-то настолько хорошо проплатил, что академия согласилась заняться подобной благотворительностью и пускать в свои застенки абы кого. Нелегко же ей придется в аквариуме с пираньями. Сочувственно вздохнув, она отрезала.

— Ты, кажется, не понимаешь, куда поступила. Твое прошлое, настоящее и будущее, все, что было, есть и будет, больше тебе не принадлежит. Если Блэквел скажет, то ты даже перестанешь быть Леа Суарес. Ты будешь той, кем прикажет он. Готовься к тому, что все демоны выйдут наружу и до тех пор, пока не будет побежден последний из них, от тебя не отстанут. Ты будешь спать с пистолетом под подушкой и вздрагивать от каждой Тени, шорохи будут вызывать панику, а взгляды прохожих — подозрение. Добро пожаловать в ад.

Женщина говорила это не для того, чтобы напугать Леа, а чтобы подготовить. Но девушка была напугана. Очень напугана и сжала протянутый ей талон в столовую механически, даже не сообразив, что госпожа Триполи отдала ей свой собственный.

Девушка брела по коридору в неизвестном направлении и думала о своем будущем. В ее прошлом слишком много демонов и все они должны остаться там. Она не хотела, чтобы в ее грязном белье копались. Как не хотела, чтобы все узнали о том, что она светлая и целительница. У дара имелся один существенный недостаток, о котором ей рассказала мадам Шансонель — приемная бабушка, забравшая Леа из приюта, когда малышке исполнилось 6 лет. Целительница должна избегать боевых магов и магов вообще. В особенности — темных. Дар целительницы активизируется с потерей девственности. Чем позднее это происходит — тем выше сила. Темные маги часто используют целительниц, чтобы забрать часть силы себе. Для этого нужно лишить носительницу дара девственности или убить. В первом случае маг получит часть силы, во втором — всю силу полностью. Стоит ли говорить, в какой опасности находилась Леа, ведь ее дар еще не пробудился. А находиться каждый день в окружении мужчин означало одно — рано или поздно она станет женщиной. И лучше это случится поздно, чем рано.

— И снова здравствуй, — скрестив руки на груди и склонив голову на бок, проговорил парень. Тот самый, у которого она стянула пропуск. На этот раз он висел на лацкане пиджака.

— Прости, что так вышло с пропуском. Иначе мне было не попасть, — девушка развела руками, но, вспомнив, где они находятся, уже решительнее добавила. — Ты второкурсник. Мог быть и повнимательней быть.

— Твоя правда, — улыбнулся он, совершенно беззлобно и, указав на серебристые карточки с эмблемой академии, кивнул. — Теперь у тебя отпала необходимость воровать. Неужели взяли?

— Взяли.

— Удивлен. На первом курсе у нас тоже была девчонка, но не продержалась даже до первой сессии. Слилась через неделю, — заметив растерянность на лице девушки, он поинтересовался — Заблудилась?

— Нет.

— А выглядит иначе.

— Я просто не знаю, куда идти. Это не одно и тоже.

— Если не знаешь, куда идти, всегда следует идти в столовую!

Калеб казался ей хорошим парнем. Высокий, поджарый, с широкими плечами. На нем была темно-синяя форма студента: брюки, пиджак с погонами, белоснежная рубашка и черный галстук. Форма удивительно шла к его открытому, доброму лицу. Прямой нос, серые глаза, аккуратно зачесанные набок русые волосы и особый шарм, который выдает всех аристократов. Леа была окружена ими, когда жила у мадам Шансонель и могла отличить от простолюдина с легкостью.

— Сын графа? — протянула она.

— Барона, — с удивлением ответил Калеб. — Как догадалась?

— Интуиция, — робко улыбнулась девушка, надеясь, что в лице нового знакомого может обрести друга. Друзья ей очень нужны. И для того, чтобы справиться с миссией, и для того, чтобы облегчить нахождение в академии.

В столовой оказалось людно. На раздаче она предъявила талон и получила на поднос гороховый суп, овощной салат, пюре с цельным куском говядины и компот. Такого королевского обеда в ее жизни не было уже давно. Слишком давно. Устроившись за свободным столиком, они с парнем обедали и болтали об академии.

В столовой, кроме нее, было несколько девушек. Все с факультета переводчиков. Опытный шпион знает, что переводчица — зачастую тоже агент. Если девушка стала шпионкой, это означает, что рано или поздно ее положат под мужчину ради получения разведданных. Так было, есть и всегда будет. Мужчины питают слабость к женщинам, а основное правило шпионажа — игра на людских слабостях. Расслабленный после горячего душа, выпивки и хорошего секса мужчина спит без задних ног. Если нужные сведения не выболтал во время веселья, то во время его отдыха агент имеет возможность неспешно осмотреть номер и взять все, что необходимо. Единственный минус — приходится смириться с тем, что тело становится рабочим инструментом, а не храмом для любви.

Сытно пообедав и выпив компот, девушка почувствовала расслабление во всем теле. Неожиданное и настолько сильное, что потянуло в сон прямо в разгар дня. Встреча со связным только завтра, поэтому она могла со спокойной совестью получить у заведующего хозяйственной частью необходимые вещи и отправиться в свою комнату отдыхать. На кровати, а не на грязных матрасах и бетонном полу, в окружении крыс, сырости и под звуки падающих с потолка капель. Если повезет, возможно, на этаже окажется душ и тогда… Звуки в столовой слились в монотонный гул. Лицо Калеба, спокойное и невозмутимое подернулось странноватой дымкой. Ее качнуло, и уже через секунду мир перестал существовать.