Ущелье белых духов - Валентин Новиков

— Лена, у меня есть собака, — сказал Виталька. — Хотите посмотреть?

— Собака? Какая собака?

— Шотландская овчарка.

— О! Где же ты её взял?

— В экспедиции на Чёрном озере. Начальник у них Альберт Антонович, бородатый такой. У них сука шотландская овчарка.

— Тебе повезло. Эта собака — геолог.

— Чего? — уставился на Лену Виталька.

— Ни «чего», а «что». На её счету уже несколько месторождений. Шотландские овчарки во время войны отыскивали мины. Так сказать, служили в сапёрных войсках. Собаки — удивительные существа с необычайно острой интуицией. Их интуиция это то, что люди принимают за разум. Обязательно приду посмотреть на твоего щенка.

— Лена… а книгу вы мне принесли? — спросил Виталька и покраснел.

Лена выдвинула ящик письменного стола и достала тяжёлую книгу в тёмном переплёте. Виталька открыл титульный лист и вслух прочёл: «Брэм. Жизнь животных». Он сразу заторопился домой.

— Ладно уж, иди, — улыбнулась Лена.

4

Едва Виталька сел за книгу, как явился Марат, его одноклассник и друг. Марат был сын учителя математики, щуплый мальчик-казах в очках.

— Виталька, — заговорил он, ещё не переступив порога, — ты знаешь, оказывается, у нас в посёлке есть архив.

— Вот удивил! Само собой, должно быть место, где складывают всякий хлам.

— Да нет же! Не хлам. Там есть документы, которым больше ста лет.

— Ну и что?

— Если бы ты знал, что я там нашёл, не посмеивался бы, как дурачок.

— Сам ты дурачок!

— Слушай, Виталька, будь человеком. Только идиот смеётся над тем, чего не понимает.

— Чего это я не понимаю?

— Если бы ты только знал…

Виталька знал, что Марат ещё в первом классе прочитал «Историю колониальных войн», что он не вылезает из библиотеки, что отец специально для него выписывает журнал «Вопросы истории». На уроках по истории Марат часто рассказывал такое, чего не знал даже учитель. Учитель, конечно, не показывал вида, что не знает, но по тому, как он беспокойно ёрзал на стуле и искоса поглядывал на Марата, Виталька догадывался, что Марат откопал что-то такое, о чём учитель даже не слыхал. Виталька не мог пожаловаться на свою память, но Марат своей памятью удивлял всех.

— В прошлом веке сюда пришли русские казаки, основали здесь поселения. Теперь это посёлки вроде нашей Семёновки.

— Пришли зачем?

— То есть как зачем? — удивился Марат. — Затем, что султан Сюк дал присягу русскому правительству. Он просил, чтобы здесь, на Каратале, была построена крепость и размещён окружной приказ для защиты казахов от набегов кокандцев.

Виталька никогда не слыхал ни о султане Сюке, ни о кокандцах. Впрочем, он знал, что дед его был из семиреченских казаков, но как-то никогда не задумывался над этим. Ему казалось, что Семёновка здесь существовала всегда и всегда здесь было так же хорошо и люди жили точно так же. А оказывается, тут проносились кони кокандских сарбазов, свистели кривые сабли.

Марат рассказал о том, как больше ста лет назад первые отряды казаков шли сюда, в Джунгарский Алатау.

И слушая его, Виталька видел, как казаки шли со стороны Аягуза по нехоженным неведомым местам, переходили вброд горные реки, волоком тащили тяжёлые пушки по солончаковой грязи через заросли колючего джингила, шли по непроходимым ущельям.

Виталька отлично представлял себе казаков. Все они казались похожими на его деда. Неторопливые и сильные, с бородатыми, обожжёнными солнцем и ледяным ветром лицами, они ходили на тигров, которые тогда водились в этих краях. Он знал даже, какие у них были руки — большие и тяжёлые, покрытые ссадинами и рубцами, а пальцы — жёлтые от табака.

Эти люди стали первыми исследователями дикого края, они шаг за шагом проникали всё глубже в Джунгарский Алатау с его снежными вершинами, исполинскими бездонными ущельями. Они первыми отыскали писаницы древнего человека с изображениями животных на берегах Коксу, древние курганы и каменные памятники.

Марат говорил по обыкновению быстро, проглатывая слова и путаясь. Виталька многого не понимал, но не перебивал друга.

Марат был горячий, вспыльчивый, нередко, когда над ним посмеивались, кидался в драку. Но всегда происходило одно и то же: у него отбирали очки и давали коленом под зад. В классе он был самым маленьким и хилым. Виталька не раз тянул его в горы, но Марат упорно уклонялся. Однажды, когда пошли всем отрядом к серному источнику за двенадцать километров от посёлка, он уныло плёлся позади всех. На обратном пути его едва не пришлось нести на руках. После этого он не хотел никуда ходить.

Витальку осенило:

— Марат, — сказал он, положив руку на плечо друга. — Тут недалеко есть какие-то развалины. Мы как-то охотились там с дедушкой. Он сказал, что зто старая казачья зимовка.

— Где? — так и подскочил Марат.

— Я же говорю, близко. Ходу туда всего день.

Марат сразу скис и сел.

— Ну пойдём! Может, там осталось что-нибудь интересное?

Марат отвёл глаза и ничего не ответил.

— Не бойся, — продолжал Виталька, — ходить — это привычка. Ну какой из тебя получится историк, если ты всю жизнь будешь сидеть за бумагами, как канцелярская крыса, и ничего не увидишь своими глазами?

— Я долго не могу идти, у меня ноги не приспособлены, — покраснел Марат.

— Ты рассуждаешь, как Анжелика. Ноги у тебя совершенно нормальные… А может, у тебя плоскостопие? Ну-ка, сними сандалии.

Марат снял сандалии. Виталька осмотрел его ступни и сказал:

— Нормальные ноги. Можно обойти вокруг Земли.

— Скажешь, — усмехнулся Марат. — Вокруг Земли. И какой дурак сейчас пойдёт вокруг Земли?

— Ходили, Марат. Даже бочку вокруг Земли катили.

— Мало ли дураков? Один, я слышал, горошину носом катил. Всю морду себе ободрал.

— Ну так как, пойдём?

— Попробую, — без всякого воодушевления промямлил Марат.

— Слово? — Виталька протянул ему руку.

Марат помедлил и положил свою маленькую ладонь в крепкую руку Витальки.

5

Два раза в неделю Виталька занимался с Анжеликой по русскому языку и арифметике. Заниматься с Анжеликой Витальке поручил совет отряда. Это была общественная нагрузка. Анжелику не оставили на второй год только потому, что Виталька дал слово научить её за лето грамотно писать и решать задачи. Месяц таких занятий не дал абсолютно ничего. Анжелика не могла решить даже самой простой задачки, а писала так, что у Витальки опускались руки.

Дом Ильи свидетельствовал об отсутствии хозяина. Сгнивший плетень повалили коровы, крыша текла. Дверь болталась на одной петле. Илья всё собирался починить крышу и дверь, но до дела никогда не доходило. Любимой его поговоркой было: «Закурим и начнём». Курил он много, но никогда ничего не начинал.

Когда Виталька вошёл, Анжелика в углу комнаты играла в куклы.

— Ты ведь уже большая, — покачал головой Виталька.

— Да-а? — повернулась к нему с тряпичной куклой Анжелика.

— Ясно, большая, — уже без прежней уверенности повторил Виталька.

— Мамка зарезала петуха. Я очень-очень люблю куриную лапшу. А ты?

— Давай-ка заниматься. Мне некогда.

— И куда ты всё спешишь? У меня во-он сколько свободного времени… День длинный-длинный.

— У бездельников все дни длинные. Вон старухи сидят с утра до вечера на лавочке… Если бы я так посидел, мне бы день показался как целый год.

Виталька открыл учебник.

— Пиши.

Анжелика нехотя достала замызганную тетрадку и чернильницу. Обмакнула перо и посадила кляксу. Лицо её сразу же оживилось, она ловко начала делать из кляксы морковку.

— Знаешь, я сейчас уйду и не буду с тобой заниматься! — рассердился Виталька.

— Виталик, я больше не буду. Я же нечаянно посадила кляксу.

— А морковку зачем из неё делаешь?

Анжелика смущённо сунула в рот палец и посмотрела на Витальку огромными чистыми глазами.

— Ладно, пиши: «Было душно от сладковатой прели палой листвы и дурмана разомлевших трав».

Анжелика, почти касаясь носом тетради, писала: «Было душно от палой листвы и сладкого дурмана трав». Виталька посмотрел в тетрадь и крикнул:

— Анжелика!

Анжелика вздрогнула и снова посадила кляксу.

Виталька хотел отругать её за невнимательность, но что-то остановило его. Точно молния, пронзило его острое чувство жалости.

Он осторожно закрыл Анжеликину тетрадь и попросил:

— Спой, Анжелика.

— Ой, Виталик! Ты такой хороший. Просто не знаю, какой хороший.

Анжелика влезла на табуретку, сняла со стены отцовскую гитару.