Брат за брата - Владимир Колычев

Андрей прошел через контрольно-пропускной пункт. Только ступил ногой на плац, чтобы идти к гостинице. И тут чей-то властный голос:

– Товарищ военный, подойдите сюда!..

Он обернулся. В круглой деревянной беседке сидели люди. Огоньки сигарет, приглушенный женский смех.

– Да-да, вы. Подойдите сюда!..

Уже не усомнишься, что это зовут именно его, а не кого-то другого.

В беседке сидел генерал. В расстегнутом кителе, без галстука, руки широко разведены в сторону – на деревянных бортах покоятся, одна нога по-барски заброшена на другую. В зубах дымится сигарета.

– Товарищ генерал-майор, капитан Северцев по вашему приказанию... – на всякий случай вяло отрапортовал Андрей.

И так же вяло приложил руку к головному убору. И вовсе не потому, что считал себя героем войны, а этого генерала – тыловой крысой. Просто рядом с генералом сидели две какие-то девки. Рожицы симпатичные, но явно блядские. Размалеванные, как ведьмы, ноги под короткими юбками открыты по всей длине. Они пьяно смотрели на Андрея и подленько хихикали.

– Резче, капитан, нужно честь отдавать. Резче... – с вальяжной улыбкой дал поучение генерал. – Как этого устав требует...

Сам-то он навстречу Андрею не поднялся. Даже позы своей разгильдяйской не изменил. Развалился, как барчук, перед телками рисуется.

– Вы, наверное, товарищ капитан, забыли, что служите в Российской армии? Про честь офицера, наверное, тоже забыли?..

Похоже, он решил устроить показательный разнос. Показать шлюхам, какой он крутой.

Молодой генерал. Явно «позвоночный». Из тех, которые по звонку сверху служат. Позвонят из Генштаба: надо на майорскую должность сынка моего поставить. Не вопрос. Через пару-тройку лет снова звонок: а не пора ли на полковничью должность? Да и звание очередное досрочно пора присвоить. Вот так и растут «позвоночные» вояки, до генеральских звезд поднимаются. Всю жизнь по паркету проходят. И даже не знают, каким концом лопаты окоп роется. Про свист пуль над головой и говорить нечего...

– Про честь офицера я не забываю никогда, – с гордостью сказал Андрей.

И показал рукой на орденские колодки на левой стороне груди. Только вряд ли этот доморощенный генерал разбирается в них. У самого почти десяток наград – но все это юбилейные медали да за выслугу лет. И у других, он думает, такая же мишура.

– Два ордена Красной Звезды и два ордена Мужества, – объяснил Андрей. И добавил с упреком: – Если, конечно, вам это что-то говорит...

– А вот этого не надо!

Как ужаленный генерал подскочил со своего места. И замахал указательным пальцем перед носом Андрея:

– Не надо орденами прикрывать свою личную недисциплинированность. Вы, капитан, наглец, вы хам и... и...

От негодования генерал не находил слов.

– Я воин, товарищ генерал. Только что из Чечни, с передовой. И завтра туда возвращаюсь... А вас, между прочим, я в Чечне ни разу не видел...

– Я еще разберусь с вами, товарищ капитан, – брызгал слюной генерал. – Я еще разберусь, из какой такой Чечни вы взялись...

– Как это: из какой такой? Чечня у нас одна... Или вы впервые слышите о ней?..

– Товарищ капитан! Что вы себе позволяете? Как ваша фамилия, говорите?

– Капитан Северцев...

– Ничего, я еще с вами разберусь. И никакие ордена вам не помогут!.. А теперь кру-гом!..

Этот паркетный выкидыш еще и команды из строевого устава знает. Андрей скептически усмехнулся. Но кругом повернулся.

Хоть и оранжерейный этот генерал, но он старше его по званию. Хоть и нахамил он Андрею порядком, но команды его надо выполнять.

Идиотов хватает везде. И среди младшего, и среди высшего командного состава. А идиотизм – это болезнь. Лечить его – дело врачей. А дело Андрея – обходить этих идиотов стороной. Чтобы самому этой дурной болезнью не заразиться.

– Пшел вон отсюда, плебей! – рявкнул генерал.

А вот подобное поведение ни в какие рамки не вписывается. Это – даже не идиотизм. Это – циничное презрение к российскому офицеру. Далеко не всякий гражданский человек позволит себе такое. А тут армейский генерал вытирает ноги об офицера, нагло топчет его достоинство.

Если это тоже болезнь, то для ее излечения требуется хирургическое вмешательство. Необязательно врачебное.

Впрочем, ни о какой операции Андрей сейчас не думал. Возмущенный до глубины души, он потерял контроль над своими мыслями. Резко развернулся к генералу лицом и схватил его за грудки.

– Что ты сказал? – раненым зверем заревел он.

У барина в генеральских погонах глаза от страха из орбит повылезали.

– Что вы себе позволяете? – возмущенно пролепетал он.

– Запомни, гнида! Я – не плебей, я – боевой офицер! Это не на твоих погонах растут твои звезды. Они растут на моей крови. На крови моих боевых братьев. А ты, мразь, на меня свое поганое рыло раззявил!.. Крыса!!!

Андрей и сам не понял, как у него это вышло. Опомнился только, когда генерал с треском вылетел из беседки и растянулся на взрыхленном грунте палисадника.

Инцидент обошелся без последствий. Генерал, видимо, осознал свою вину. Не стал никому докладывать. Во всяком случае, утром следующего дня репрессии на голову Андрея не обрушились.

Документы на группу и сухпай в дорогу были у него уже на руках. Его погрузили в автобус вместе с командой мотострелков, повезли на вокзал. Через два часа он уже садился в поезд.

О том, что ему нужно было сегодня явиться в прокуратуру, Андрей напрочь забыл. Случай с генералом выветрил из головы обязательство перед следователем. Да и потом, билеты на поезд были уже куплены. Вряд ли стали бы откладывать рейс из-за него...

Глава вторая

1

Телевизор. Пиво. Чипсы. Три фактора счастья. Каждый вечер Олег удобно устраивался в кресле перед телевизором, ставил перед собой двухлитровку «Очакова», вскрывал первый пакетик чипсов – и понеслась душа в рай. С этого момента для него переставало существовать все. Вероника оставалась. Но не в качестве молодой симпатичной женщины, а отстойника для комментариев. Она обязана сидеть рядом с ним в кресле или на диване. Соглашаться с ним во всем. И смеяться, если смеется он.

– Во, во губернатор наш... Бульк-бульк... Ничего мужик, в натуре... Хрсь-хрсь...

На экране «Панасоника» крупным планом высветилась откормленная физиономия областного главы. В глазах – самоотверженность истинного патриота, в здоровенном кулаке – незримый меч, карающее оружие в борьбе с беззаконием. И в устах, само собой, пламенная речь поборника справедливости.

Только Вероника не слышала, о чем именно говорит губернатор. Во-первых, Олег заглушал его своей трепотней. А во-вторых, ей было все до лампочки. Жизнь давно отучила ее верить демагогам всех мастей и рангов. Она вообще ничему не верила. Только себе, и то с трудом.

– Бульк-бульк... Хрсь-хрсь... Дмитрич – свой человек. Если он что сказал – железно...

Олег говорил. Вероника делала вид, что внимает каждому его слову.

– Ну, понятное дело, на одну зарплату он не живет. Да кто сейчас может прожить на одну зарплату?..

Я могу, хотела сказать Вероника. Но разумно промолчала. Потому как спорить с Олегом бесполезно. Да и зарплату она давно не получала, потому как уволилась с работы.

– Хрсь-хрсь... Дмитрич на своем месте, не вопрос. Он свое дело знает. Все у него путем... Бульк-бульк... У нас в Черноземске самый высокий показатель раскрываемости преступлений. Ты только подумай: самый высокий...

Веронике пришлось изобразить восхищение. Только какое-то кислое оно вышло.

– Бульк-бульк... Одно в Дмитриче не в кайф. Зажирел он конкретно. Смотри, какую ряху отъел! А пузо – ваще писец. Пудов на десять мужик тянет, не меньше... Ха-ха... Бульк-бульк... Хрсь-хрсь...

– Зажирел, – кивнула Вероника.

Только в отличие от Олега она не по губернатору проехалась, а по нему самому. У него самого ряха не меньше, и задницу отъел – будь здоров. Пузо еще то, третья степень «зеркальной болезни». Без зеркала даже с наклоном яиц своих не увидит... Еще бы, каждый день выжирать столько пива под килограммы чипсов.

У Олега свой магазин, дела у него идут хорошо. Настолько, насколько плохо у Вероники. Вернее, дела у нее вообще никак не идут. Работала официанткой в кафе – пахоты много, а зарплата и чаевые – курам на смех. Жилье – койка в комнате на троих в грязном убогом общежитии.

Последнее время она жила с Олегом. Уже три месяца с ним. Но тот и не думал делать ей предложение. Днем на ней – готовка, уборка, вечером – подставляй уши, ночью – другие части тела. Она старалась, ублажала Олега. Но при этом никакой перспективы на будущее. И никакой выгоды в настоящем. Самое большее, что подарил ей Олег, – это букет цветов, и то не самых дорогих. Ну да, конечно, он же разрешает ей жить с ним в его трехкомнатной квартире. Сегодня разрешает, а завтра – пинка под зад коленом...

На-до-ело!..

Олег пил пиво, смотрел телевизор, умничал. Она механически кивала, как будто соглашаясь с ним. А сама думала о своем, о невеселом женском. Не замечала, как летело время.