Последний торпедоносец - Александр Мартвнов

Дорога, правда, оказалась тяжеловатой. И, как это обычно бывает, сложней всего оказалось добраться не от Москвы до Новороссийска (самолёт), не от Новороссийска до Анапы (электричка), а от Анапы до Виноградной. Во-первых, пришлось шесть часов ждать автобуса в раскалённом здании вокзала. Во-вторых — ещё два часа трястись в душегубке «пазика» на пыльном сиденье по таким дорогам, что у Игоря, несмотря на все альпинистские тренировки, сердце замирало.

Море появлялось где-то внизу несколько раз. Если честно, особой тяги к нему Игорь никогда не испытывал и видел неоднократно (хотя и с другого берега — с турецкого). Слишком много глубокой солёной воды, мечта гигантомана. А уж когда думаешь только о том, как бы доехать…

Игорь снова улёгся на раскладушку — уже не спать, а просто так. Как он и предполагал, у невероятно обрадовавшейся внуку бабушки в сущности не было возможности за ним «надзирать»: подобно большинству жителей прибрежных станиц, она с апреля по октябрь ударными темпами зарабатывала на отдыхающих — сдачей двух комнат и продажей свежих и обработанных разными способами фруктов из своего сада. Не то, чтобы ей не хватало пенсии — а просто так больше нравилось жить. Корче, Игорь обрадовано понял, что она готова его кормить хоть пять раз в день, любоваться на «внучка» круглосуточно, а в остальном…

Ну и отлично.

Игорь ещё раз окинул взглядом своё обиталище. Для чего нужна эта пристройка, он так и не понял, да и чёрт с ним. У дальней стены стоял резной комод — такой после реставрации в любом московском антикварном ушёл бы за сумму с тремя нуликами. В запрещённых к произношению, но ценимых единицах… Над ним висела картинка с купающейся женщиной. Игорь усмехнулся — крутая эротика XIX века… А девчонкато в соседнем дворе была красивее. Познакомиться, что ли? Вчера он толком никого из местных и не видел, почему бы с неё не начать?

О, зеркало. Вчера он его как-то не заметил… Зеркало было большое, солидное, с отбитым чернением, в витой раме. Игорь опять поднялся, подошёл ближе. Из зеркала на него смотрел худощавый мальчишка — тёмно-русый, со сна всклокоченный, кареглазый и тонколицый. Симпатичный. А наверху, на раме…

Игорь даже сморгнул. Там устроился, раскинув крылья и вцепившись в резные дубовые ветви с желудями, могучий орёл со злым взглядом и крючковатым клювом. На груди орла крепился щит со свастикой.

За завтраком, когда бабушка перестала носиться туда-сюда и уселась напротив внука, чтобы полюбоваться, как он ест, Игорь спросил заинтересованно:

— Ба, а что за зеркало у меня в… пристройке? — он решил не называть в общем-то понравившееся ему обиталище «сараем».

— Зеркало-то? — бабушка Надя поморщилась. Она была довольно рослая, прямая, даже сидя, сильно загорелая и морщинистая, с большими руками. — Фу ты… От немцев осталось… — она вздохнула, рассеянно подложила внуку "немножко картошечки с мясцом" (пару ресторанных порций)и пояснила: — В доме-то у нас немцы были. В войну. Я маленькая была, а помню немного… Ничего, не обижали… да они больше и не смотрели на нас. Мы в той мазанке жили, где ты сейчас. Ну а как наши их погнали, они тут много всякого побросали. И зеркало. Бритву ещё бросили, с ключиком — отец покойник ею чуть не до смерти пользовался, как с фронта вернулся.

— Немцы? — Игорь перестал есть и смотрел на бабушку во все глаза. — Тут немцы были?

— Были, — спокойно подтвердила бабушка. — Кокто из наших, из казаков, к ним на службу пошёл сдуру. А турки — те, считай, все… Ой, Игоряша, — спохватилась она, — я тебе вот что скажу. Тут-то, на побережье, значит, у нас спокойно. А вот там, в горах, — она указала рукой, — ты туда не ходи уж. Ты вот по скалам лазить хочешь, так это и над морем можно, и туда-сюда по берегу. А там турки живут почти везде, — она снова указала рукой. — Не любят они нас, сами сюда почти не ходят, и мы к ним не поднимаемся. Не ходи уж, ещё изобьют, случается такое… А то ещё, не дай Бог, украдут.

— Так там что, не Россия? — удивился Игорь, пытаясь вспомнить карту. Бабушка вздохнула:

— Да почему ж не Россия, Россия… Просто вот так уж дело сложилось. Там у них и милиция своя, и вообще… Тут казачьи станицы наши, само собой, стоят, вдоль побережья, и немецкие есть деревни, и греческие деревни, и болгарская одна, и сербская, так туда, если ноги занесут, можешь ходить, там ничего люди, мы с ними всегда дружно жили. На пляж, само собой… Ты плаваешь-то хорошо?

— Нормально, — кивнул Игорь, беря виноградную кисть. — А у нас говорили, что зимой весь виноград помёрз…

— Так это в больших хозяйствах, там правда — беда, что было… А мы отстояли… — бабушка Надя поднялась. — Ну ты ешь, а я пойду постояльцев кормить… — и вдруг тихо добавила: — Своих кормить бы, да вот — разлетелись и носа не кажут. Ты приехал — и слава Богу.

У бабушки было четверо сыновей — отец Игоря и трое его дядей. Один погиб в Афганистане, его Игорь не знал вообще. Другой работал где-то в Сибири и тоже не показывался много-много лет. Дядя Ваня плавал на Севере. У него была дочь, постарше Игоря, которая пару раз приезжала в Москву — вот и все родственные связи…

Есть Игорю расхотелось. Он словно бы новым взглядом осмотрел просторную кухню. Странно. А ведь тут вырос не только его отец. И дед, и прадед выросли в этом же доме. А прапрадед — построил дом на землях, отбитых у турок. Отец рассказывал про это, это было почти двести лет назад… И он, Игорь, мог бы тут вырасти, если бы не…

Если бы не что? Мысли казались непривычными и какими-то тяжёлыми. Игорь отпил молока из глиняной пузатой кружки и встал. Ну что ж, ладно. Надо идти осматриваться. Лето есть лето.

А вот интересно: та девчонка всё ещё там?

Девчонки «там» не было. Вообще на улицах станицы хватало народу — и все, судя по их поведению и разговорам, спешили к морю. Возле небольшого магазинчика стояли машины и вчерашний автобус. Игоря перекосило. Тут же кучковались штук десять велосипедистов, но самый старший из них был на пару лет моложе Игоря, а значит, и разговаривать с ними было не о чем.

Пахло морем — сильней, чем в сарае. Горячей землёй. Летом. Утёсы вдали подёргивала голубая дымка. Игорь посмотрел в ту сторону. В предостережения бабули не верилось, но до утёсов было километров пятнадцать, а до моря — явно ближе, дорога от магазинчика вела под уклон, а возле кустов Игорь разглядел простую и понятную табличку, не предусмотренную никакими правилами дорожного движения:

МОРЕ — 2 КМ

— Гениально, — сказал Игорь. Вывеска ему понравилась, и он зашагал по дороге к морю в двух километрах, приглядываясь к тем, кто шёл вместе с ним. Ничего и никого примечательного, за исключением пограничного наряда (два человека и унылая от жары собака) в них не было. Проезжали машины с прикрученными наверху и торчащими из багажников лотками, трубками и фанерками — местные спешили торговать. Около разветвления дороги стоял уже настоящий указатель — километры до каких-то деревень. А далеко внизу Игорь увидел море. Точнее — пляж, и даже отсюда было ясно, что там полно народу. Зато правее поднимались прямо из воды отличные скалы. Просто великолепные, пальчики оближешь. У их подножий вскипал белый прибой. Игорь пожалел, что не взял с собой снарягу. Ну да ничего — первый день будем считать разведкой. Как бы только туда добраться…