Сосуд (СИ) - Ольга Вереск

В толпе нарядно одетых мужчин и женщин я отыскала мать и ещё раз ободряюще ей улыбнулась. Волнуется… а кто бы не волновался? Я у неё одна. Отца я намерено избегала. Если бы не Тиана, он бы вообще сюда не пришёл. Отец от меня не ждет ничего хорошего, как, впрочем, и я от него и в этом мы схожи.

Справа, у бревенчатой стены, украшенной остролистом и кистями рябины, стоял еще один человек, которого я никак не ожидала сегодня увидеть. Тэнэт. Вернулся? А ведь мы не виделись почти три года.

Тэнэт — мой давний друг по детским проделкам и совсем недетским вылазкам в лес.

Именно он всегда главенствовал в нашем тандеме. Сын командующего легионом, расквартированного в Крепости Дайрэм — 'надежды', последней заставы Приграничья, почти всё детство провёл у своей бабушки Лиры.

Собственно познакомились мы, кода я, трехлетняя малышка, пыталась поймать свою первую добычу! Кровь охотника, знаете ли, взыграла!

Добычу… Хм… Хорошо, надо быть честной — это была бабочка. Зато какая(!) — огромная, в пол ладошки, темно — коричневая, с пурпурными вкраплениями на больших крыльях! Беря очередную высоту в погоне за вожделенным трофеем, я весьма неудачно приземлилась с поваленного дерева прямо на коленку прятавшегося под ним мальчишки. Кто ж знал, что, играя в 'прятки', он лучшего места не нашел? Так мы и стали друзьями. Ну, это уже после того, как выяснили, кто виноват, кому вообще принадлежит бревно и у кого ноги — руки не из того места растут.

То, что Тэнэт был старше меня на три года, нас не смущало. Ладно!.. Не смущало лично меня, и это главное. А он никуда не делся — смирился, что дружит с малявкой.

Долгие годы Тэнэт был лишь моим другом, моим братом, но где‑то в четырнадцать, я поняла, что моя любовь к нему нечто большее, чем детская привязанность. И сейчас я смотрю в его синие, как вершины Веерских гор, глаза, не веря, что этот высокий и широкоплечий брюнет и есть тот милый задиристый пацан, с которым я проводила в детстве так много времени.

Высокий, звонкий голос Оракула буквально вырвал меня из воспоминаний.

— Дети Айоры, возрадуйтесь! Ваши дочери сегодня обретут свой путь! — стройная женщина в красном платье с золотой вышивкой стояла в центре круга, образованного двенадцатью девушками. — Даруй же нам, Милостивая Айора, величайшую возможность узреть волю твою!

На лице прорицательницы была маска, расписанная под лик богини. Черно — белые линии сплетались в причудливом орнаменте, перетекая друг в друга, сливаясь и вновь появлялись, но уже иными узорами. В неровном свете сотен свечей они казались живыми.

Длинные белые волосы прорицательницы, достигающие поясницы, поблёскивающим плащом укутывали её женственную фигурку, завиваясь на концах. И вся она светилась, будто действительно была благословлена самой Богиней.

— Нет в женщине её начала! Душа её рождена в нем, в мужчине, для него вынута и воплощена. Ему же она и принадлежит, — голос Оракула завораживал. Он журчал как молодой ручеек, только что вырвавшийся из‑под толщи снега, переливаясь звоном тысячи колокольчиков. — Мудра Айора, и знания её даруют великое счастье вернуться к истокам и обрести продолжение свое, познав всю силу любви, покорности в руках её сынов…

Голос прорицательницы манил, околдовывал, погружая в гипнотический транс.

— И именно ему, мужчине, дан величайший дар — открыть истинную природу женщины. Как не могут овцы без пастуха, слепой без поводыря, жаждущий без воды, так не может и женщина без мужчины! Преклоним же колени наши пред давшими жизнь дочерям своим!

Смысл слов Оракула медленно тонул в пучине моего сознания, и только что‑то, упорно мелькающее на самом краю бездны, мешало мне погрузиться в сладкое небытие. Ах, да… колени… преклонить колени! Перед кем? Перед отцом?! Ну, уж нет!

Я вздрогнула и, очнувшись, осмотрелась: девушки образовывали круг. За нашими спинами, склонив головы, стояли маги, прибывшие с Оракулом. Ритуальные одеяния, в пурпурно — золотой гамме, надёжно скрывали их фигуры и лица. А вот за ними… Великая Богиня! Что это?! Словно тысячи тысяч мерцающих волшебными огоньками светлячков выстроили стену, отделившую нас, избранных, от остальных присутствующих…

— Дочери Айоры, окуните десницы свои в Чашу Судьбы и примите Дар! — я увидела, как в руках Оракула, сложенных ковшом, появился золотистый туман, он уплотнялся, сгущаясь всё больше и больше… Ещё мгновение… и я глазам своим не поверила — Чаша Судьбы! Чуть — чуть больше той, которой я черпаю воду из ведра, чтобы ополоснуться.

И что за нелепое сравнение пришло в мою голову, скажите? Ну, а с чем мне еще сравнивать?!

Надо же… Чаша Судьбы — этот священный сосуд, — здесь!

Сверкая россыпью звезд, она блестела и искрилась, а стекающая с края золотистая вода, переливаясь, создавала причудливые картины, реальные настолько, что мне казалось, что я подсматриваю за чьей‑то жизнью. О Айора, благодарю тебя за возможность увидеть, как творится магия! Интересно, а остальные это видят?! М — да, что‑то я сильно отвлеклась.

— Встаньте! — тихо скомандовала прорицательница, и я, с вожделением глядя на Чашу, вместе со всеми поднялась с колен.

Как же мне хотелось к ней прикоснуться! Это — словно дотронуться рукой до Солнца! Я уже не видела других и не слышала слов благодарности, возносимых Богине, я словно бы лишилась дара речи и способности мыслить. Единственное, что сейчас могла — благоговейно взирать на поднесенный ко мне артефакт.

— Рокьяра, дочь Брона, внемли мне! Возьми судьбу свою! — голос Оракула ласкал меня, он был тих, как шелест листьев в моем Лесу. — Рокьяра, Сильное сердце… Рожденная возродить Вечное! Рокьяра… Кьяра… Яра…

Я выплыла из забытья, и, взглянув с неописуемой тоской на Чашу, опустила в неё правую руку…

Ощущение леденящего холода, затем обжигающего огня, тут же утихшего от ласковой прохлады воды, сменившейся мягкостью земли и, наконец, твердостью метала, который я почувствовала в своей ладошке… Медальон! Теперь он согревал мои холодные пальчики. Я знала, что это он — Дар Айоры — маленькое Чудо, которое будет со мной всегда, которое нельзя продать, украсть, обменять или потерять. Медальон всегда возвращается к своей хозяйке.

Я крепко сжимаю дар богини и с трепетом жду, что же будет дальше? Прорицательница отходит от меня к следующей девушке. И дальше… дальше…

— Давшие жизнь, теперь вы можете подойти и приложить Медальон к запястью своих дочерей! — Оракул, завершив свой путь по кругу, вновь вернулась в его центр. Чаши в её руках уже не было. — И да поможет вам Милостивая Айора!