Егерь. Девушка с Земли - Максим Хорсун

Багаж ждал ее в комнате. Реми отыскала потертый кофр, вытащила из него гитару, залезла с ногами на кровать и принялась перебирать струны.

В апартаментах захлопали двери, в комнату Реми ворвалась Греза и потребовала, чтоб та разбила гитару о свою голову. Реми швырнула в Грезу скомканными грязными носками, но все-таки отложила гитару и, назло мачехе, больше часа громко пела под душем.

Потом она разбирала вещи, валялась на кровати, сочиняла стихи и снова разбирала вещи.

Пришел папа́ и сообщил ей и Грезе, что завтра он намерен воспользоваться предложением губернатора проехаться по окрестностям да пострелять в зверье и что правительственный корабль пока не вышел из гиперпространства.

Греза сказала, что прогулка вряд ли ей понравится и вообще — местные предлагают им плебейское развлечение. А Реми чмокнула папашу в щеку и удалилась спать.

Оранжевое солнце медленно ползло по небосклону. Пройдет четыре земных дня и четыре земные ночи, прежде чем оно исчезнет за горизонтом, уступив место своему соседу — белому карлику очень скверного нрава.

3

Первого зверя подстрелил О’Ливи. Как ни странно. Реми не успела даже зажмуриться, так быстро писатель вскинул винтовку и всадил в глянцевый нежно-розовый бок заряд картечи. Зверь, напоминающий бегемота, разинул зубастую пасть, издал сиплый рев и рухнул как подкошенный. Мощные тумбы его перепончатых лап слегка подергивались.

Нанятый папа́ егерь с русской фамилией Скворцов перемахнул через ствол поваленного дерева-коралла, осмотрел тушу и поднял большой палец.

— Браво, мистер О’Ливи, — сказал он. — Прямиком в сердце! Где вы так научились стрелять?

О’Ливи выкатил небритую нижнюю челюсть.

— Второй корпус звездной пехоты, сэр! — отчеканил он.

Реми воззрилась на писателя с изумлением: «Еще один телохранитель?! Папа́ знает толк в литературных неграх…»

— Да мы с вами почти земляки, мистер О’Ливи, — откликнулся Скворцов. Он вернулся к джипу. — Я служил в Седьмом вспомогательном батальоне в чине сержанта. На Немезиде мы могли быть соседями…

О’Ливи вытащил портсигар и угостил егеря. Они закурили, перебрасываясь между затяжками разными военными словечками. Реми стало скучно. Она покосилась на папа́. Миллионер рассеянным взором скользил по фиолетовому небу, где кружила стая летающих рыб, которых колонисты именовали рыбоптицами. Греза хмурила выщипанные бровки и рылась в косметичке. Пасадель зыркал по сторонам.

Ремина вылезла из машины. Прошлась взад-вперед по проселку, в широких колеях блестели зеленые лужи. Потянулась к милому на вид цветочку. Толстый фиолетовый стебель качнулся навстречу. Бутон цвета венозной крови выпростал желтый пестик — раздвоенный и трепещущий, как змеиное жало. Кто-то грубо отпихнул Реми плечом. Мелькнула сталь. Свистнул рассеченный воздух. Языкастый бутон отлетел в придорожные кусты. Упасть он не успел. Рыбоптица в крутом пике подхватила «цветок» и вернулась к стае.

Реми смерила грубияна взглядом. Как будто только что заметила.

Шорты, рубашка, шляпа — все темно-зеленое. Безвкусица. Длинные жилистые руки и ноги в царапинах. Загар похуже, чем у нее. Физиономия самая обыкновенная. Выступающие скулы. Нос картошкой. Голубые глаза. Белесые ресницы. Блондин, наверное. Жаль, под шляпой толком не разберешь. А впрочем, какая разница.

Скворцов крутанул мачете и бросил его в ножны.

— Прошу прощения, мисс Марвелл, — сказал он, — но Сирена не место для сбора цветочков. До них местная эволюция еще не добралась. Все, что вы видите, — он широким жестом обвел красно-оранжевые с редкими просверками зелени заросли, — либо водоросли, похожие на животных, либо животные, похожие на водоросли. Миллион лет назад здесь было дно океана, а теперь, как видите, суша, но населенная бывшими морскими обитателями. Сегодня вы едва не познакомились с мореной, чертовски ядовитой тварью. Впредь будьте осторожнее.

Реми фыркнула. Она не терпела поучений. Тем более от обслуги.

«Ладно, сейчас я тебя проучу…»

— Скажите, мистер траппер, — обратилась она к егерю, — зачем вам ружье? Ваше дело ставить капканы и устраивать прочие ловушки зверью.

— Строго говоря, я не траппер, — мгновенно откликнулся тот. — В шкуре моей добычи бывает, как правило, еще одна дырка, помимо предусмотренных природой. Но так уж повелось, что нас называют трапперами. Мы и не спорим. К чему?

— Вижу, вы знаете книжки старины Фенимора, — оценил О’Ливи. Почесал в затылке и добавил: — Мистер Зверобой…

— Кстати, не желаете ли сфотографироваться с добычей? — поинтересовался «мистер Зверобой».

Писатель оглянулся на папа́. Тот махнул мясистой ладонью, дескать, не стесняйся, все оплачено.

— Я только хотел предложить вам, мистер Марвелл, присоединиться, — отозвался О’Ливи, — и нашим очаровательным дамам, разумеется.

— С превеликим удовольствием, — вскинулась Греза. — Если это… это существо действительно мертво…

— Можете мне поверить! — сказал Скворцов.

Миссис Марвелл кивнула, кокетливо улыбнулась О’Ливи, подала ему руку и с ловкостью перепрыгнула через борт. Писатель, польщенный вниманием хозяйской жены, расцвел, почти как морена.

«Вы еще поцелуйтесь», — нахмурилась Ремина.

С нарочитой неспешностью она забралась в джип. Сунула в рот два пальца, изобразила рвоту. Греза, которая поглядывала на падчерицу с насмешкой, мигом поскучнела.

— А вы, мистер Марвелл? — спросил Скворцов.

— Увольте, — откликнулся папа́. — Не люблю я этого.

— Ну что ж, — сказал егерь, — мы ненадолго.

И он принялся руководить съемкой.

Реми отвернулась, но до нее все равно доносились голоса: «Вот сюда ножку, пожалуйста… А он не укусит?.. Что вы, после меткого выстрела мистера О’Ливи… Ой, какой твердый… А вот сюда — ручку… Мне солнце в глаза бьет… Чуть поверните головку…»

Наконец фотосессия закончилась. Греза и О’Ливи вернулись к машине. Миссис Марвелл вспорхнула на свое место возле папа́, а писатель уселся рядом с Реми, чрезвычайно собой довольный. Винтовку он поставил между колен, длинным стволом вверх.

Реми украдкой оглянулась на Зверобоя. Егерь занимался делом. Он жестом подозвал двух колонистов — дурно одетых и плохо пахнущих забулдыг. Оборванцы подрабатывали тем, что отвозили добытую туристами дичь на небольшую таксидермическую фабрику, где с убитого зверья снимали шкуры, превращали его в чучела и другие сувениры. К туше поверженного чудища забулдыги подогнали грузовичок с лебедкой, обвязали бегемота тросом и втащили в кузов.

Отправив писательскую добычу в город, егерь сел за руль джипа, и вскоре охотничья экспедиция снова тронулась в путь. Реми принялась разглядывать окрестности.

Краткая лекция Скворцова сместила что-то в ее восприятии. Прояснила зрение. Ремина вдруг стала различать в разноцветном пульсирующем месиве рифового леса отдельные детали и понимать их назначение в общей картине. Коралловые деревья ритмично выстреливали полосатыми красно-желтыми щупальцами, хватали зазевавшихся жертв. Ими становились юркие, похожие на муравьев зверьки, что вертелись у подножия стволов. Зверьки сверлили рогатыми головками в известковой коре канальцы, высасывая нежное мясо дендрополипов. Рыбоптицы срывали бутоны ядовитых морен, но не могли порой увернуться от тончайших, с виду безобидных, а на деле — клейких нитей, что парили над верхушками кораллов. Между самыми высокими стволами висели гирлянды сушеных трупиков с поникшими плавниками-крыльями. В чащобе тяжко ворочались бегемоты. Эти не церемонились, дробили хрупкие стволы акульими зубами и облизывали обломки досуха. Воздух сотрясался от хруста, хрупанья и сдержанного мычания.

«Восхитительное зрелище», — решила Реми.

— Все, что мы видим, лишь часть настоящего рифа, — снова пустился в объяснения Скворцов, хотя никто его об этом не просил. — Здесь слишком мало влаги. Подлинные коралловые джунгли начнутся южнее. — Он указал волосатой рукой на горизонт, куда, петляя между отдельными участками лесного рифа, убегал проселок. — Там настоящая охота!

Через несколько километров дорога пошла под уклон, и джип начал спускаться в глубокую котловину, на дне которой блестела вода. Это было озеро, и довольно большое. Коралловый лес обступал его плотным, труднопроходимым кольцом. По крайней мере, оно казалось таковым сверху. Озеро окружали дендрополипы впечатляющей высоты, и чем ближе они становились, тем сильнее поражали воображение.

— Возле атолла попрошу быть внимательней, — громко сказал егерь.

— Здесь могут водиться тигры? — не преминула блеснуть остроумием Ремина.

— Тигры не тигры, — отозвался егерь, — а львиная звезда — запросто.

— А что это такое, львиная звезда? — встряла Греза.