Легенда о старом маяке - Джулианна Брандт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У Гленнона перехватило дыхание.
Матросы метались по палубе, тащили верёвки, ящики, доски… Они что-то кричали, но слова уносил ветер. Огромная волна накрыла палубу. Когда она схлынула, Гленнон увидел, что одним человеком стало меньше.
Один матрос, прижимаясь к борту, взглянул наверх. Лунный свет озарил его, но глаза оставались в тени. Он помахал рукой стоящим на утёсе. И они помахали в ответ.
Снова надвинулся туман и поглотил утёс. Человек и корабль исчезли.
3
Дядя Джоб закрыл дверь маяка, и от внезапной тишины у Гленнона закружилась голова. Он стал было вытаскивать беруши, но тут снова оглушительно взвыл ревун.
Как можно было помочь матросам?
– Туман накатил быстро и такой густой, – сказал второй смотритель Ортес, примерно ровесник дяди Джоба, лет за тридцать. В его тёмных волосах проглядывали длинные шрамы, как будто медведь давным-давно деранул его когтями. – Я не ожидал этого. Надо было раньше включить ревун. Это моя вина.
– Нет, – голос дяди раздался прямо рядом с Гленноном.
Гленнон с удивлением понял, что прижимается к дяде, словно малыш в поисках защиты. Он заставил себя отойти на шаг, хотя в его тело тут же проник неприятный холод.
– Корабли терпят крушения, – сказал первый смотритель Орвелл. По его гладкому чёрному лицу невозможно было понять, о чём он думает. – «Анабет» ходила по озеру много лет. Капитан знал, как рискованно плыть в это время года.
– И что теперь делать? – выпалил Гленнон.
Все стояли, как будто ждали, что кто-то ещё придёт на помощь. Но никого не было – здесь были только они!
– Спуститься с утёса не получится, и плыть тоже слишком опасно. Пытаясь им помочь, мы только сами погибнем, – смотритель Орвелл покачал головой. Его седые волосы смутно блеснули в свете лампы. – Кто-нибудь хочет умереть?
Гленнон встретился с ним взглядом.
– Нет!
Смотритель Орвелл хмыкнул и отошёл от остальных, а потом направился вверх по лестнице к маячному фонарю. Его шаги тяжело отдавались на железных ступенях.
– Ну что же вы? – воскликнул Гленнон. – Они же все погибнут!
– Орвелл уже очень давно смотритель маяка, Гленнон. Он видел много крушений и много смертей. Он прав, – дядя Джоб повернулся к нему и печально добавил: – Пока прогнозы погоды не станут точнее и пока не появятся приборы, позволяющие судам лучше видеть, что творится вокруг, плавать будет опасно, особенно во время шторма. Этот остров нередко становится свидетелем несчастья. Мы подали сигнал опасности. Это всё, что мы можем сделать, пока шторм не уляжется.
Всё, что они могли сделать, – это ничего не делать? Какая бессмыслица!
– И что же теперь?
– Что теперь? – отозвался второй смотритель, стоя у подножия лестницы. – Теперь мы ничего не будем делать, а ты отправишься домой спать.
Гленнон взглянул на дядю Джоба, но тот лишь кивнул и подтолкнул Гленнона к заднему входу в маяк, который вёл не на утёс. Гленнон замешкался в дверях, оглянулся и увидел, что дядя исчезает на лестнице вслед за первым и вторым смотрителями.
Смотрители шли наверх, подмётки их ботинок мелькали сквозь металлическую решётку. Гленнон смотрел, как они уходят, и злился, что они так просто сдались. Они даже не пытались! Но ощущение, что что-то не так и чего-то не хватает, усиливалось. Он затих и ждал, слушая, как ветер завывает вокруг маяка Грейвинг, как волны бьются о скалы, и ему казалось, что за всем этим шумом он слышит крики погибающих моряков. Наконец он понял, в чём дело: смотрители находились прямо над ним, но он не слышал ни одного их шага.
Гленнон вернулся к двери, сказав себе, что, должно быть, их шаги по металлической лестнице не слышны из-за шторма. Должно быть, так.
Он вышел, и тут же ветер хлестнул по ушам. Ветер рвал плащ, но Гленнон не замечал его невидимых пальцев. Он был слишком погружён в размышления.
Добравшись до дома, мальчик никак не мог ухватить влажными из-за тумана пальцами дверную ручку. Только с третьего раза ему удалось её повернуть. Дверь распахнулась, ударившись о стену. Гленнон закрыл дверь и повесил мокрый плащ на крючок с внутренней стороны.
Ему было трудно дышать. В голове теснились воспоминания. Мальчик пытался прогнать их, но становилось только хуже. Он нашёл верное слово: беспомощность. Думая о кораблекрушении, он чувствовал себя беспомощным.
БАХ!
Гленнон подскочил. Что-то ударилось о дверь снаружи. Он прижал руки к груди, стараясь унять бешено колотившееся сердце и всмотрелся в окно, но снаружи ничего не было видно. «Спокойнее», – подумал он. Наверное, это что-то, принесённое ветром.
Тут прямо перед ним возникло лицо мальчика, белое, залитое водой, глаза его ярко светились в темноте. Гленнон чуть не заорал.
– Ты должен помочь! – мальчик с трудом шевелил синими от холода губами. – Они взбираются по верёвке! – Он повернулся и побежал по тропинке вниз к утёсу.
Адреналин переполнил тело Гленнона. Вот что ему нужно: нужно помочь кому-нибудь! Особенно после того, как он так позорно не смог сегодня помочь никому – ни маме, ни сестре, ни терпящим бедствие на корабле. Может быть, если Гленнон сумеет помочь мальчику, остров уже не будет казаться ему таким неприятным местом. Может быть, ему перестанет казаться, что здесь всё как-то не так.
Гленнон отправился следом. Тёмный силуэт мальчика мелькал в тумане – были видны его затылок, плечи, бегущие ноги. Гленнон нырнул в туман, стараясь удержаться на скользких камнях тропинки. Верхушка Грейвинга виднелась над густым туманом, свет ярким пятном выделялся на чёрном небе. Несколько огромных глыб окружали основание маяка, укрепляя кирпич, выкрашенный белым. Заметив что-то краем глаза, Гленнон споткнулся, озадаченный – если маяк здесь, то утёс должен был быть…
Мальчик остановился, но слишком резко, споткнулся о камень и упал, ударившись грудью и подбородком. Уже второй раз за день боль пронзила всё его тело.
Он вытянул руку, чтобы опереться и подняться. Но… нащупал только пустоту.
Гленнон вскрикнул и осмотрелся: перед ним был лишь туман… Утёс. Если бы он не споткнулся, то полетел бы через край. Он прижался лбом к земле. Его мутило. Гленнон заметил, что рядом, слева, скорчился мальчик.
– Я не хотел, чтобы ты упал! – закричал тот тонким голосом, как эльф, о которых говорила Ли.
Гленнон с трудом перевёл дыхание, хрипло втягивая воздух. На земле между ним и мальчиком лежала толстая, пропитанная водой верёвка.
