Шипы и розы (Шепот роз) - Тереза Медейрос

— Извини, Пагсли, — Сабрина наклонилась и поправила украшенный драгоценными камнями ошейник песика.

— Не желаю, чтобы эти босоногие горцы истоптали мои ковры, — объявила Элизабет Камерон. Она решительно опустилась на колени прямо на каменном полу, нисколько не заботясь о своих шелковых юбках, и принялась скатывать роскошный персидский ковер.

— Не волнуйся, матушка. — Брайан удобно облокотился на перевернутое золоченое кресло эпохи Людовика XIV и старался игнорировать Алекса, взывавшего о помощи. Брат согнулся в три погибели под тяжестью сундука времен королевы Елизаветы, изукрашенного причудливой резьбой. — Гостей не будет. Перемирие держится почти месяц. Лишенные возможности перерезать нам глотки, Макдоннеллы к настоящему моменту наверняка занялись друг другом. Так что я предрекаю их полное взаимоуничтожение через… — Брайан достал из обшитого кружевами кармана золотые часы, — …через три часа и семнадцать минут.

— Меня удивляет, как они вообще до сих пор не вымерли, — вмешался Алекс, опуская сундук на пол в опасной близости от начищенных до зеркального блеска ботинок Брайана. — С их внутрисемейными браками… Говорят, у них женщины общие…

— Алекс! — Элизабет кашлянула, кивнув в сторону Сабрины, жадно ловившей каждое слово брата.

Хотя старший сын был на голову выше матери, он отлично знал, когда следует придержать язык. На вид изнеженная и хрупкая, Элизабет обладала железным характером. Хотя в ее огненных волосах уже появились седые пряди, английское жесткое воспитание по-прежнему давало себя знать.

— Не брани его из-за меня, — вступилась за брата Сабрина. — Между прочим, сегодня утром одна наша судомойка научила меня новой песенке.

Девушка сложила руки за спиной, как ее учили делать при выступлениях перед гостями, и запела:

По горам и долам скачут Макдоннеллы с пиками наперевес.

Длинные пики у Макдоннеллов, но не длиннее, чем их…

— Сабрина! — в негодовании воскликнула матушка.

— …Их носы, — торопливо прочирикала Сабрина. Алекс сдержал улыбку и зааплодировал.

— Матушка, нашим гостям просто повезло. Сестренка вполне может развлечь их сегодня после ужина.

— Моя бы воля, Сабрину следовало бы запереть в ее спальне на то время, пока эти грубияны будут в нашем доме, — сурово заметила Элизабет.

Сабрина знала, что матушка с огромным удовольствием продержала бы дочь взаперти до весны, когда предстояло отправиться в Лондон. Элизабет втайне лелеяла мечту, что весельчак дядюшка Вилли подыщет Сабрине жениха, предпочтительно сельского священника, который не смог бы разыскать горные районы Шотландии ни на одной географической карте.

— Похоже, Макдоннеллы славятся не только своим искусством в бою, — сухо вставил Брайан.

— Как и ты, дорогой братец, если правду говорят о твоей пассии из деревни, — шепнула на ухо Брайану Сабрина. Тот попытался дернуть ее за локон, но сестра успела отпрыгнуть. — Матушка, а правда ли, что старый Ангус Макдоннелл в свое время за тобой ухаживал?

— Так и было, — Элизабет улыбнулась. — Кавалер попался на редкость галантный и щедрый. Предлагал мне свое черное сердце и говяжий бок в придачу. Причем мясом, я подозреваю, разжился за счет Камеронов — угнал корову. С тех пор меня не покидает чувство вины. Ведь когда я отдала предпочтение вашему отцу, это нарушило перемирие, которое длилось… — Элизабет подсчитала на пальцах, — почти шесть часов.

Из гостиной появилась кузина Энид, приехавшая погостить из Лондона. Она несла две великолепные китайские вазы времен династии Минь, доставленные в Шотландию из Пекина в целости и сохранности, несмотря на бурные моря и жуткие дороги. Но на этот раз вазам не повезло. Раздался стук и звон разбитого стекла, сопровождаемые горестным «О Господи!». Сабрина поморщилась.

Тяжело вздохнув, Элизабет присела на корточки и огляделась. Лишенное ковров и безделушек, помещение приобрело облик былых лет, когда служило не элегантной гостиной родового поместья, а штабом обороны древней крепости.

Ее хозяин Дугал Камерон в данный момент инструктировал во дворе слуг на счет того, как нужно себя вести, чтобы обитатели замка смогли пережить этот вечер. Достаточно опрокинуть на стол винный бокал или просыпать содержимое солонки, и может последовать кровавая бойня, способная разрушить иллюзию цивилизации, созданию которой посвятила всю свою жизнь Элизабет Камерон. С тем же упорством она добивалась благовоспитанности от своих детей и даже сделала, казалось, невозможное: вырастила на скудной почве Шотландии любимые сорта английских роз.

Однако сейчас ее мучили дурные предчувствия, и плохое настроение хозяйки дома передавалось домочадцам. Сабрина решила переключить внимание матушки на приятные воспоминания, взяла хрустальную бельмонтскую розу из вазы на каминной полке и предложила спрятать ее вместе с другими легко бьющимися предметами в кладовке. — Нет, принцесса, — улыбнулась Элизабет, — в кладовке розе не место. Ведь это подарок моему отцу от короля Джеймса за победу в битве при Седжмуре, позволившую монарху сохранить корону. Но ты права, оставлять здесь хрупкие вещи негоже. Отнеси розу в башенную светелку. — Воспрянув духом, Элизабет с новой энергией принялась раздавать команды: — Брайан, лентяй, пошевелись и помоги Алексу вынести сундук, а ты, Энид, перестань хныкать, иначе я напишу Уильяму, что его дочка выросла плаксой.

Довольная, что матушка приободрилась, Сабрина отправилась по крутой винтовой лестнице на верх башни, вертя в руке гладкую ножку бельмонтской розы, которая всегда ее завораживала. Хрупкая и элегантная, ручной работы, она сверкала огнем в лучах солнца, проникавшего сквозь узкие окна. Добравшись до светелки, девушка кончиком пальца тронула изящный лепесток. Неожиданно сердце Сабрины сжалось от непрошено нахлынувших воспоминаний.

Пять лет кряду в летние месяцы над Сабриной витала тень Моргана Макдоннелла, а с ним и постоянное ожидание какой-нибудь очередной пакости. В любую минуту за шиворот мог свалиться мохнатый паук; бегать по садовым дорожкам было просто опасно, потому что можно было споткнуться об ногу Моргана, внезапно выставленную из кустов. Но самый тяжелый удар ждал Сабрину в то лето, когда ей исполнилось восемь лет и когда Морган подружился с ее братьями и вовлек их в свои проказы. С тех пор безнадежное восхищение этим высоким горделивым мальчиком подобно тяжелому камню было похоронено в тайных глубинах сердца Сабрины.

Когда Морган отметил свое шестнадцатилетие, отец велел ему вернуться домой, после того как один из Макдоннеллов напоролся на кинжал при попытке украсть принадлежавшую Камеронам овцу. Сабрина провожала глазами друга детства до ворот и не могла понять, почему к глазам ее подступают слезы. Казалось бы, сбылась ее заветная мечта: Морган Макдоннелл больше не вернется в дом Камеронов. Ни следующим летом, никогда. И вот сегодня вечером все должно измениться.