Законопослушный - Святослав Логинов

Кстати, янтарные палочки натолкнули меня на любопытную идею – организовать производство детских электробытовых приборов. Не дурацких кукол с батарейкой внутри, а чего-то настоящего, скажем, миниатюрных стиральных машинок, в которых запросто можно простирнуть носовой платочек или кукольное платьице, но при всём желании невозможно залить соседей или попасть под удар током. Всё это я записал в свой отчёт, хотя и подозревал, что никто и никогда не станет его читать.

Отдельным файликом оформил просьбу шефа, выяснить, что такое кухарка. В одном старом словаре для кухарки нашлось значение «приспешница», а другой словарь, поновее, сообщал, что приспешник это «помощник в каких-нибудь плохих, неблаговидных действиях, сообщник». Попахивало это определение уголовщиной, но чего ещё можно ожидать от такого исследователя, как я.

Двадцать шестого числа, до икоты перепугав пол-отдела, я появился в фирме. Сдал шефу выполненную работу и предупредил, что завтра меня не будет, поскольку меня вызовут в суд. Ничего не поделаешь, гособязанность, что-то вроде военной службы. А судейские тоже хороши – присылают повестку в день исполнения. Или они считают, что всякий подсудимый уже уволен, и предъявлять повестку по месту работы не обязательно?

Шеф покивал, соглашаясь, отчёт мой даже мельком проглядывать не стал, поинтересовался только где и во сколько состоится суд. Неужели собирается явиться? Не хотелось бы.

Повестку, как и ожидалось, я вынул из ящика в девять часов, и без пяти двенадцать прибыл по указанному адресу. Оказалось, что суд начнётся через три часа, а пока меня долго готовили с материалами дела и без того мне известными, и представили какому-то господину, который назвался моим адвокатом.

Адвокат долго и проникновенно внушал мне что-то. Я не вникал. Ощущение было такое, словно всё это не со мной, а меня просто заставляют играть в дурной самодеятельной пьесе. Потом меня привели в зал суда и заперли в клетке, где кроме скамьи не было ничего. Зачем? Ведь ясно же, что я не сбегу, раз я сам сюда пришёл, ни на кого не брошусь и не укушу. Но подсудимого запирают – ещё одна дань замшелым традициям, давно себя изжившим.

О дальнейшем в памяти почти ничего не осталось. Задавались какие-то вопросы, произносились слова. Никогда не любил детективов, ни литературы, ни, тем более, кино, потому не особо прислушивался к происходящему. Потом мне вдруг сказали, что я должен произнести последнее слово.

Наивно, но я по-прежнему надеялся объяснить собравшимся всю нелепость происходящего. Я встал и произнёс:

– Меня обвиняют в ужасных вещах. Я не признаю ничего. Может быть, то, о чём здесь говорили, действительно имело место, но это был не я. Сами подумайте, разве я могу сделать такое? Там был совсем другой человек. Его наказывайте, а меня прошу отпустить. Я всё сказал. Спасибо за внимание.

Совершенно дурацкая последняя фраза, но не мог же я не поблагодарить собравшихся.

Суд ушёл на совещание. Удалился, как принято говорить. Господинчик, назначенный адвокатом, наклонился ко мне и зашептал:

– Что же вы наделали! Вы продемонстрировали типичную психологическую реакцию на исправительный укол. Вы ничего не добились, только ухудшили своё положение. Я же говорил, вы должны каяться и просить о снисхождении…

– Я сказал правду.

Почему-то я думал, что совещаться судейские будут долго, но всё закончилось достаточно споро. Всем приказали встать, судья вышел и принялся читать приговор. Читал невразумительной скороговоркой, я разобрал только: «признать виновным» и «приговорить».

Они ничего не поняли!

Прямо в здании суда в служебных помещениях обустроено что-то вроде амбулатории, куда меня и привели. Уложили на топчан, поставили капельницу. В прошлый раз был обычный укол в вену. Почему?

Ответа я не ждал, но медбрат ответил:

– Препарат густой и доза больше. Приходится разбавлять физиологическим раствором.

– Спасибо.

И зачем мне эта ненужная информация?

Локоть перетянули бинтом, велели отдыхать минут пятнадцать. Глупость какая, но ослушаться нельзя, приходится лежать.

Явился следователь. Следствие давно закончено, но я так понимаю, что он будет курировать меня и дальше.

– Распишитесь вот здесь. Эта бумага вам знакома – подписка о невыезде. А это обязательство явиться в госорганы немедленно по получении повестки. Напоминаю, что каждый день, включая выходные о праздничные дни, вы обязаны проверять ваш почтовый ящик на предмет наличия повестки. Как видите, здесь с вас расписки не требуем.

– Скажите, а почему повестка бросается в ящик, а не передаётся из рук в руки? Бережёте нервы сотрудников, чтобы курьеру не приходилось смотреть в глаза подсудимым?

– Вот именно. Многие получатели повестки начинают задавать неудобные вопросы, а что может ответить курьер? Зато с листком бумаги не поспоришь, как говорится, что отпечатано на принтере, то не вырубишь топором.

– Спасибо, я так и думал.

– Раз вопросов больше нет, то вы свободны вплоть до особого распоряжения.

Надо же было так выразиться: «свободны»! После суда и приговора, после слов: «признать виновным»…

Тем не менее, вопросов больше не было, я попрощался и пошёл к себе, на квартиру, которая, согласно прописке, считалась моим домом.

Просидел в прострации остаток дня и всю ночь, а утром, проверив ящик, отправился на службу. Лишь у самой конторы вспомнил, что вчера забыл посмотреть, был в зале Валерий Мартович или нет. Оказалось, что был, во всяком случае, он перехватил меня в дверях отдела и сразу повёл в свой кабинет.

– Ну что, законник, пиши заявление. Тебе положен оплаченный отпуск, так что, изволь отгулять. Приказ я уже подписал, тебе осталось подмахнуть заявление и сбегать в кассу за отпускными. Премиальных, уж извини, не будет, год отработан не полностью.

Шеф был прав, я подписал заявление, получил отпускные и, не заходя в отдел, хотя там, в письменном столе оставались кое-какие личные вещи, отправился куда глаза глядят. А куда можно идти в моей ситуации? То, что прежде называлось семьёй мгновенно рассыпалось, едва у меня начались трения с законом, по месту прописки – не дом, а скорее западня. Там я обязан ночевать, а утром посматривать почтовый ящик. Но сидеть там взаперти я не обязан, вчерашнего дня хватило с лихвой.

Оставалось бродить по городу. Занесло даже на проспект Шепилова, где я смог полюбоваться, правда, через дорогу, на кафе «Сеньор Помидор». С виду обычное заведение, куда заскакивают перехватить пару горячих бутербродов со стаканом свежевыжатого сока или, как выразился мой случайный знакомый, вдарить по мороженому. День клонился к вечеру, в «Помидоре» было полно народу. А ведь если зайти туда, меня могут принять, как героя, будут просить фотку на память, а то и на стене попросят расписаться.