Развод лохов - Илья Деревянко

Приблизительно через полчаса захмелевший Вячеслав Олегович оправился от страха, перестал трястись, но взамен его захлестнул шквал ненависти по отношению к Совкову.

– Выродок! Мерзавец!!! У-у-у, гиена вонючая!!! – бесновался он. – Переломать мне кости! Отрезать самое дорогое!!! Пи-и-и-идорас!!! Нужно непременно отомстить как можно более жестоко!

Мысли Бобкова, схожего по характеру со своим былым приятелем, потекли в том же направлении, что у Совкова, и в конечном счете он пришел к аналогичной идее – натравить на гаденыша «крышу», бригаду Игната. (Коммерсант не знал, что она входит в состав той же группировки, что и наехавшие на него бандиты.)[4] Изуродовать хотел?! Оскопить?! Ну так пусть тебя самого калекой сделают, заставят сожрать и собственный член, и яйца, и поганый язык в придачу... Да, кости пусть тоже переломают!

Предвкушая сладость возмездия, господин Бобков гнусно осклабился и судорожно ухватился за телефон...

К Вячеславу Олеговичу приехали не рядовые «быки», как к Совкову. Его почтил высочайшим присутствием сам Игнат, чему коммерсант несказанно обрадовался. «Похоже, я пользуюсь уважением у бандитов, – наивно решил он. – Бригадир лично прибыл!!!» В свою очередь, Семен Игнатьев, слушая длинный путаный рассказ Бобкова, с трудом скрывал отвращение и одновременно искренне восхищался проницательностью Свирида, предсказавшего реакцию барыги на наезд с точностью до мельчайших деталей.

– Член, яйца, язык, кости, – задумчиво молвил он, когда коммерсант наконец замолчал. – А не слишком ли многого ты хочешь?!

Под тяжелым немигающим взглядом бандита Бобков почувствовал себя крайне неуютно, однако все же осмелился вякнуть:

– Но ведь Совок первым начал! Меня едва инфаркт не хватил! Видел бы ты рожи этих отморозков, особенно их главаря! Натуральные изверги, садисты!

Семен, по-прежнему сохраняя непроницаемое выражение лица, мысленно расхохотался: «Изверги! Садисты! Ох, уморил, лох безмозглый! Королев – садист! Со смеху помрешь! Володька-то – добрейшей души человек. Пять беспородных кошек, из жалости подобранных на улице, дома держит! Старушке пенсионерке – соседке по лестничной площадке – постоянно деньгами помогает. Нет, он, конечно, может замочить, но лишь в крайнем случае, если нет другого выхода, и не ради денег. А вот ты гондон, была бы у тебя возможность, действительно бы развернулся наподобие Влада Цепеша[5]. Ну да бодливой корове бог рог не дает!»

– Первым, стало быть? А тебя чуть на части не порвали? Гм! Это, пожалуй, меняет дело! – вслух произнес бандит. – Но заказ серьезный, недешево обойдется!

– Заплачу, сколько потребуешь! – в кровожадном порыве вскричал Бобков.

– В натуре? Отвечаешь за базар? – хитро прищурился Игнатьев.

– Да! Да! Да!

– Хорошо, договорились! – Тут Семен назвал такую астрономическую сумму, что коммерсант разом остыл, скис и побледнел.

– У меня столько нет, – заикаясь, пролепетал он. – Отморозки и так двадцать штук баксов забрали.

– Ты сказал, будто отвечаешь за базар, – с угрозой в голосе напомнил бандит. – Слово не воробей, вылетит – не поймаешь! Обещал ответить, вот и отвечай. Тебе известны наши порядки.

«Угодил из огня да в полымя, – с отчаянием подумал Вячеслав Олегович. – Проклятые урки! Знаю я ваши «порядки». Не заплачу – голову отрежете! Что же мне теперь делать, как выкрутиться?!»

– Предлагаю взаимоприемлемый вариант, – словно прочитав бобковские мысли, лениво процедил бандит. – Мы дадим тебе время собрать необходимую сумму, а пока в качестве залога ты переоформишь на нас этот дом плюс недавно купленный «Шевроле». Согласен?

Коммерсант скрепя сердце согласился. Безумно жаль дома и машины, но жить-то хочется!

Глава 5

Евгений Игоревич Совков с нескрываемым наслаждением любовался полароидными снимками, на которых было запечатлено кровавое месиво с искаженным в смертельной муке лицом Бобкова.

– Учти, мой красавчик, – сладострастно мурлыкал он. – Прямо загляденье! Я тебе, милашка, инвалидную коляску подарю! Я человек добрый!!!

– Возможна обратка, – вкрадчиво сказал Рыжий, привезший фотографии.

– Чего-чего? – не врубился коммерсант.

– Ответный удар со стороны бобковской «крыши», – снисходительно разъяснил бандит. – Конечно, мы можем замять дело, но это потребует определенных затрат.

– Нет, нет!!! Не беспокойся!!! – перебил Евгений Игоревич. – У Бобкова нет никакой «крыши».

– Ты уверен? – приподнял брови Семин.

– На сто процентов! – Для пущей убедительности Совков прижал к груди обе ладони. (В действительности, он ни в чем уверен не был. Более того, как-то слышал краем уха о некоем Игнате, взимающем дань с Бобкова, но уж очень не хотелось расставаться с деньгами! Бизнесмен полагал, что и так изрядно потратился, выложив десять тысяч долларов, а Бобкову, валяющемуся, по его мнению, в реанимации между жизнью и смертью, в настоящий момент не до мщения! Кроме того, Евгений Игоревич собирался на следующей неделе в длительный круиз по Средиземному морю. Пока то да се... Глядишь, и обойдется!)

«Ничего, мудак! Тебя в самое ближайшее время ожидает «приятный» сюрприз, – ехидно подумал Рыжий. – А раз ты такой жлоб и дурак, то влетишь по полной программе. Недаром говорят – жадность фраера сгубила!»

– Значит, уверен на все сто? – с едва заметной иронией переспросил бандит.

– Да!

– Тем лучше! Нам меньше забот! До встречи. – Семин вышел из кабинета, а Совков продолжал смаковать жуткие фотографии.

– Допрыгался, козлик! Хе-хе! Доигрался! – злорадно пришептывал бизнесмен...

Поскольку в операции участвовали обе бригады, совещание проводили совместное. Председательствовал куратор. Помимо бригадиров присутствовали их ближайшие подручные: со стороны Королева – Рыжий и Андрей Озеров по прозвищу Болото, со стороны Игнатьева – Виктор Рябиков (Рябой) и Ярослав Чуднов (Чудик). Бандиты расположились в креслах в обширной гостиной загородного дома Свирида – кирпичного трехэтажного особняка, внушительного, но изящного, без свойственной большинству жилищ «новых русских» неуклюжей помпезности.

– Ну и жлоб, – выслушав доклад Рыжего о поведении Совкова, заметил Олег Свиридов.

– Такого грех не обуть! Я с самого начала подумывал вытрясти этих барыг, как буратин, разорить подчистую, но малость сомневался. Теперь же решил точно! Прибыли от них мизер, зато хлопот тьма-тьмущая! Да и людишки, кстати говоря, мерзопакостные. – Олег брезгливо сплюнул в стоящую перед ним на журнальном столике хрустальную пепельницу.

– Совков на следующей неделе собирается в круиз по Средиземному морю, – вставил Королев. – Вероятно, надеется, что за время его отсутствия все само собой утрясется.

– Болван! – фыркнул Игнатьев. – Дальше своего носа ничего не видит. При желании фраера хоть на луне выловить можно, да и в круиз он не успеет!

– Кстати о птичках! – внезапно встрепенулся Олег. – Как поживает господин Бобков?

– Дом и машину переоформил на нас. Все чин-чином! Правда, морда у него была, не приведи господи! Будто кусок живого мяса без наркоза отрезают!

– Так оно в общем-то и есть, – усмехнулся Свирид. – А баба? Барыга ее контролирует?! Ведь если шлюха проболтается – могут возникнуть осложнения!

– Контролирует! – нехотя ответил Игнат, причем глаза его приобрели мрачное выражение, что не укрылось от проницательного взора куратора.

– Ну-ка, ну-ка! – навострил уши он. – В чем там дело?

– Бобков держит ее в подвале прикованную наручниками к батарее, кормит объедками и регулярно избивает!

– Да уж! Хорош гусь!!! – задумчиво произнес Олег. – Продажная потаскуха, конечно, заслужила наказание, но коммерсила не по-людски поступает, перегибает палку, скотина! За бабу мы с него особо спросим, чуть позже, а пока... Ты, Игнат, времени даром не теряй! Завтра же утром организуй наезд на фирму Совкова, а сценарий будет такой...

Свирид принялся подробно, не упуская ни единой мелочи, излагать план действий. Бандиты внимательно слушали, впитывая каждое слово старшего, мысленно восхищались «золотой головой» куратора, но от комплиментов воздерживались. Олег органически не переносил лести...

Между тем «посаженная на цепь» Буяльская переживала, пожалуй, самые скверные дни в своей жизни.

Здоровенный шофер-телохранитель Рома, во время визита ребят Королева юркнувший в гараж, как мышь в нору, усердно выполнял и даже перевыполнял приказ хозяина. Подобно всем прирожденным трусам, он любил куражиться над беззащитными. Лицо Светланы, которой он «давал в рыло» по поводу и без повода, превратилось в сплошной синяк. Сперва, грызя заплесневелые корки и подвергаясь беспрерывным издевательствам, она только плакала, потом слезы иссякли, а в сердце вспыхнула лютая ненависть. Настолько лютая, что жадная куртизанка сейчас была готова отдать последний грош, лишь бы отомстить! Как известно, женщины чрезвычайно изобретательны по части мщения, и на исходе третьего дня подвального сидения в голове Светланы сложился хитроумный, коварный замысел.