Касэлона. Особенный рейс (СИ) - Гриб Елена Григорьевна

Временами он ловил себя на мысли, что хочет превратить ее в космическую пыль и забыться навеки, однако следом за тоской приходило осознание того, что только «Касэлона» помогла пережить события трехлетней давности. Не будь ее… Сэм старался не думать о том, что случилось бы, не унаследуй он крохотное пассажирское судно. Наверняка сгнил бы в каком-нибудь притоне.

Яркая вывеска продуктового магазина привлекла внимание. Райс притормозил у обочины, размышляя, есть ли смысл отовариваться сейчас или лучше подождать, пока Никал не исполнит обещание. С одной стороны, задерживаться на этой убогой планете не хотелось ни одну лишнюю минуту, с другой — если торговец не справится и поиски затянутся, будет время выбрать что подешевле.

Откормленный кэй-кот неторопливо прошествовал мимо, тяня за собой поводок. Сэм поморщился. Он в равной степени ненавидел и человекоподобные жестянки, и таких вот «питомцев» с процессором вместо мозгов.

«Богомерзкие создания», — сказали бы представители любой из тысяч расплодившихся после освоения космоса религий.

«Опасные твари, способные на что угодно», — добавил бы Райс.

«Милейшие пупсики», — наверняка возразила бы пухлая стриженая девица в шлепках и коротком халатике, спешившая за кэй-котом.

— Шустрик! — звала она, придерживая грозившие распахнуться полы. — Шустрик!

Сэм прекратил размышлять об андроидах, киборгах и тому подобной гадости, безразлично оглядел запыхавшуюся красотку. Голос вроде бы знакомый… Но он точно бы запомнил темно-зеленые волосы и вытатуированную на лбу бабочку. На Ониксе к такой «экзотике» относились неодобрительно, и встречалась она редко.

— Че, дядь, и не шевельнешься? — Юная леди пропыхтела мимо, разбрасываясь злыми взглядами. — Хам!

«Сестра того пацаненка, что ли?» — удивился Райс, игнорируя ее капризно надутые губы и откровенно неприязненный тон.

Судьба кэй-кота интересовала его меньше, чем промышленное выращивание тины на Ариппе. Впрочем, какая разница, что и кто подумает? Скоро Оникса и его жители останутся лишь в воспоминаниях.

Глава 2. Спрос и предложение. Недоразумения прилагаются

Из неопубликованного романа Котэ Рины

Должна признать: мне понравилось быть призраком. За последний год я только и видела тесную каморку, длинные пустые коридоры, навевавшее тоску подсобное помещение и безразличных к окружающему существ, именовавшихся работниками класса Зет. Теперь же передо мной открылся если не весь мир, то хотя бы Исследовательский центр.

Я наслаждалась свободой. Пробиралась в засекреченные лаборатории, узнавала частные тайны, пугала сотрудников, самолично поучаствовала в парочке экспериментов… Бедняги лаборанты! Они понимали, что творится что-то странное, однако ни один из приборов не мог меня засечь.

Во что я превратилась? Понятия не имею. Да разве это было важно? Главное — моя жизнь, не ограниченная стенами и приказами, стала ярче и увлекательнее. Я забавлялась с общедоступными сенсорными панелями, почему-то реагировавшими на мои прикосновения, изучала этот мир, искала информацию об опыте, который два года тому назад выдернул меня из университетской библиотеки, и уверяла себя, что все хорошо. Ну или хотя бы лучше, чем прежде.

«Катенька, вам нужна «Паразитология» какого года выпуска?» — вот последнее, что я услышала перед тем, как очутиться в боксе, похожем на тот, где проводили дезинтеграцию.

Вокруг метались недовольные люди, тыкали в меня пальцами и орали друг на друга. Полагаю, у них произошел какой-то сбой. Они точно не обрадовались моему появлению. Запихнули меня вместе с набитой учебниками сумкой в нечто, впоследствии опознанное мной как биосканер, промариновали там почти час и отправили в камеру. То есть в квартиру, ха-ха. Без окон, с вечно запертой дверью и непривычным компьютером, на картинках обучавшим меня здешнему языку.

Время шло. Психотропные средства стирали воспоминания и не позволяли биться головой о мягкие стены, автоматика исправно поставляла безвкусную еду и предметы гигиены. В какой-то миг я поверила, что больше никогда не увижу человеческое лицо. Я ведь ошибка. Побочный эффект какого-то дорогущего эксперимента. Моя судьба не интересовала никого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Год спустя компьютер предложил пройти тест. Простенькие задания, с такими бы и макака справилась. Я набрала сто из ста, возгордилась собой… Подумала, что теперь меня наверняка сочтут человеком, годным для здешнего общества.

Угу, сочли. Выдали серую робу и пропуск с минимальным допуском. Всучили тряпку и уравняли в правах с роботом-уборщиком, хотя, по сути, я исполняла роль «девочки на побегушках».

Сплошная рутина… На меня смотрели, как на пустое место. Вернее, как на обычного среднестатистического представителя класса Зет. Никаких обучающих программ, развлечений, знаний… Но теперь все изменилось!

Запреты исчезли, появился неограниченный доступ к информации… Думаете, это — чрезмерная плата за утраченное тело? Проведите два года в коробке четыре на четыре метра. Обещаю, ваше мнение не будет столь категоричным.

Неожиданно обретенной свободы хватило на десять дней. Потом пришло осознание того, что я не в силах ничего изменить.

Как и раньше, меня не замечали.

— Амбер, открой дверь! — орал профессор Даниал Кас, заведовавший самой большой лабораторией.

Я касалась сенсора, створка отъезжала, не успевшая подойти к панели Амбер пугалась, но никогда не жаловалась на явно сбрендившую технику. Мелкое развлечение, однако на какой-то период меня удовлетворяли подобные шалости.

Вскоре мне захотелось большего.

Справочников и учебников стало недостаточно, книги и фильмы казались жалкой имитацией жизни, виртуальные симуляторы надоели до чертиков. В один прекрасный миг я подумала, что мне мало просто жить. Я жаждала обрести значение, пусть для этого чертового мира я была пустышкой.

Мое состояние позволяло многое. Подсмотреть, подслушать… Найти убийцу Лилианы Эвгении.

Нет, я не мнила о себе невесть что, но личность человека, запершего меня в дезинтеграционном боксе, будоражила воображение. Он провернул это в присутствии камер и роботов, и вышел сухим из воды.

Возможно, этот гений преступлений что-то знал о произошедшем со мной.

Возможно, участвовал в опыте, из-за которого я потеряла шанс на спокойную счастливую жизнь.

Возможно, сумел бы вернуть обратно если не Екатерину-ветеринара, то хотя бы Котю-призрака.

Чисто для справки: этот суперпродвинутый мир с межгалактическими перелетами, колонизацией далеких планет и общением с самыми настоящими инопланетянами привлекал меня мало. Ну а дома… Там я могла услышать родные голоса и натыкать сообщение на сенсорном экране.

Кому — другой вопрос.

Из-за успокоительных прошлое померкло в памяти, и я не знала, ждал ли меня кто-нибудь. Разве что учебник по «Паразитологии»… Интересно, библиотекарь сразу отнесла его обратно в хранилище или отложила, веря, что я скоро вернусь?

* * *

Оникс-6

В магазин пришлось все-таки зайти. Во-первых, возвращаться на пустой корабль не хотелось. Во-вторых, снова питаться жратвой из автомата, которую производители гордо именовали едой, не было ни малейшего желания.

«Это, как-никак, планета земного типа», — размышлял Сэм, прогуливаясь между прилавками.

Воображение рисовало отборную картошку, сочные огурцы, аппетитную вырезку, свежий хлеб… В худшем случае — консервацию и замороженные продукты. Реальность же предлагала кормосмесь со вкусом курицы, гранулированные помидоры и свинину, «выращенную» синтезатором в присутствии покупателя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

У кассы околачивался унылый продавец-консультант, однако посетители предпочитали самостоятельно разбираться с ассортиментом товаров и пользоваться автоматическим расчетом.

Райс подошел к обладателю фирменной футболки с застиранным логотипом.

— Есть что-то настоящее? — поинтересовался, не веря в положительный ответ.

— Лук, чеснок, шашлык, персик, арбуз, апельсин, — вялое перечисление мало походило на рекламу.