Почти фантастика. Сборник рассказов - Александр Карнишин

– Вишенка…, – сказал растерянно Алексей.

Какой же он был тупой! Ну, конечно же! Так все легко и просто раскрывается!

– А ты, дядь Коля?

А он и его сестра, Лёхина мать, были Вохровы. А это еще проще – «в» – это вооруженные. «Охр» – охрана. Понимаешь, Лёха, Вохровы – они всегда рядом с Вышними. С Вишенкой, значит. Потому и родня. И если что – охраняем и помогаем. Вот он и приехал сразу, чтобы спасать и охранять.

– А папа с мамой? – с замиранием спросил Алексей.

– Ищем, – сурово ответил дядя Коля. – Найдем. А пока мы с тобой погуляем по этому прекрасному лесу. У нас с тобой будет долгое путешествие. Чтобы уже наверняка. Ну, ты понял, да?

– Угу, – кивнул Алексей.

…

– Чем питался?

– Малину нашел, грибы… Голубя убил и зажарил.

– Потрошил? Значит, у тебя, выходит, первый голубь, да? А у меня первым был петух. Не поверишь – петух! Мне было лет десять, и у нас был огромный и красивый петух. Просто огромный. Он был мне по пояс, представляешь? А когда раскидывал крылья, распушался и шел в атаку – о-о-о! Я его боялся дико. И однажды попался. Он просто гонял меня – животные чувствуют страх, все животные. Не только собаки там разные или волки. Вот, петух этот чувствовал, что я его боюсь. И когда я приходил из школы, то бежал к крыльцу со всех ног. А он – за мной, взлетая иногда на скорости. Ужас… Чего смеешься? Знаешь, как страшно, когда петух?

Алексей зажимал рот, но все равно смех вырывался наружу. Дядя Коля – убегающий от петуха!

– …И попался. Как-то так повернулся неудачно. Или вошел во двор, не посмотрев, задумавшись, что ли. А петух как подпрыгнет! И клюнул меня прямо в лоб. Вот, даже шрам остался.

Он нагнулся, и в колеблющемся свете костра показал на точку между бровями.

– Это он так клюнул. Так вдарил, что кровищи было – ух, сколько. А еще он сломал себе клюв о мою черепущку, и кончик ключа вышел только потом. Вот шрам и остался.

– А я думал, это на войне…, – Алексей подул на кружку и отхлебнул горячий сладкий чай, пахнущий какими-то травами.

– На войне рана сюда – это смерть! Ты что, парень! Без каски на войне просто нельзя. Но мне было десять, у меня лила кровь, петух гнал меня до крыльца… А на крыльце стоял отец и курил. Он просто стоял – и курил, представляешь? Ничего не делал, но петух сразу стал маленьким и боком, боком убрался за сарай. А отец посмотрел на меня, посмотрел, а потом вздохнул, и из-за двери вытащил топорик. Это был мой собственный топорик, я его точил всегда сам. Хворост порубить, растопку приготовить – это моя работа была. Вот, он мне топор дает и говорит, иди, мол, сын, и принеси мне своего первого петуха. Понял, да?

– И ты зарубил петуха?

– Это был бой, парень! Настоящая битва, как в страшном кино! Я гонялся за ним, и теперь уже он убегал от меня. По всему двору перья… А на крыльце стоял отец и смотрел. Мы потом этого петуха долго потрошили, ощипывали, обварив кипятком. Потом рубить на части. Потом еще варили. Долго варить пришлось – он же не цыпленок. Мама тогда сильно ругалась на нас. А мы только подмигивали друг другу, когда ели этого петуха.

…

– Да нормальный пацан у вас – Лёха! Мы с ним и охотились, и рыбачили. Он из книг много полезного вынес. Ну, и вы все-таки кое-чему научили, конечно. Я тут приврал немного, но ему было приятно, – рассказывал дядя Коля, пока Алексей отмокал в горячей ванной после бурной встречи с родителями. – А чем это вы тут так бахнули? Он рассказывал, самый настоящий бой был?

– Я сам все сделал, – гордо сказал папа. – Что, зря меня в армии учили, что ли?

…

Первого сентября, как обычно, Алексей шел в школу. Шел спокойно, посматривая по сторонам и присматриваясь к прохожим. Папа и мама живы – это хорошо. Охрана всегда где-то рядом – тоже. Но береженого, как говорил дядя Коля, бог бережет. Надо быть готовым ко всему.

– О! Пацаны! Кто идет! Лёшенька! Наша вишенка! – гнусаво завопил кто-то за спиной, кривляясь. – Эй, толстый!

Алексей мягко развернулся на одной ноге, шагнул на не ожидавшего встречного движения парня из параллельного класса, резко, как учил дядя Коля, выставил вперед вторую ногу. Пацан тут же сам въехал в нее и кубарем покатился на дорогу под дружный смех школьников. Вскочил, кинулся было, да еще и за ним подтянулись друзья, недовольно крича что-то.

Но вдруг с забора спрыгнул второгодник Мишка и спросил:

– А чего это вы тут все на одного? – и свистнул.

И еще трое одноклассников встали с ним рядом.

– Это, между прочим, мой одноклассник, – сказал Мишка. – Как там тебя… Э-э-э…

– Алексей, – серьезно сказал Алексей и протянул руку.

– А я, значит, Михаил, – сказал Мишка. – Ну, что, сядем вместе?

Зомби-зомби-зомби

К зомби-апокалипсису мы никогда специально не готовились. Если и готовились к чему, так это к неожиданному выезду из города. Что-то вроде войны или волнений массовых, и надо будет вдруг отсюда бежать. Об этом и говорили на кухне. А над тупыми американцами, которые боятся придуманных зомби и держат в доме запасы продовольствия, а еще изучают правила убийства кошмарных зомбаков и ходят на специальные курсы, только смеялись.

Вот поэтому, наверное, все так и вышло.

Ночной звонок в дверь – самое противное дело. Я еще покрутился в постели, потом накрыл голову подушкой и попробовал снова уснуть. А тот, что за дверью, снова стал названивать. Ну, ведь ясно же, что это вовсе не ко мне. Нет у меня никаких таких странных знакомств, чтобы по ночам… Ну, какого еще там и кому и вообще? Вот, предположим, ты спьяну или с устатку ошибся этажом или дверью. Позвонил целых три раза. Не дождался ответа. Так хоть на номер квартиры погляди! Хоть лестничную площадку осмотри – ну, не твое это все, не туда приперся! Или укуренный в конец просто?

Опять звонит. Надо будет мне поменять эту звонилку. А то сигнал, как вот просто не знаю, что. Мертвого поднимет. Меня практически совсем поднял. Не уснуть теперь никак уже. А на часах, между прочим, всего три часа ночи. Ни туда, выходит, ни сюда. Ни выспаться хорошо, ни вставать, чтобы работать.

Как же громко трезвонит! Пойду и скажу ему что-нибудь. Или даже ударю. Прямо вот в лицо. И еще поддых. И потом ногой, ногой…

Опять звонит. Просто в голову шуруп ввинчивается.

– Иду уже, иду…

Не слышит, названивает какую-то мелодию. Что-то такое прерывистое. Знакомое что-то. «Спартак-чемпион», что ли? Васька, никак?

– Какого еще черта и вообще? – спросил я, открывая дверь старому другу.

А он ворвался, оттолкнув меня в сторону, и сразу стал быстро-быстро руками по двери, как в кино. Щелк-щелк-щелк… Заперся, типа.

– Ты, гад последний, совсем сдурел, что ли? Сколько сейчас времени – знаешь?

Васька, друг с самого детства, отмахнулся, прилипнув к дверному глазку. Смотрел долго, дышал часто, будто бежал откуда-то. Наконец, повернулся, глаза вытаращил:

– Ну, блин, с днем рождения тебя, что ли…

– Дурак совсем, да? Три часа ночи! Завтра на работу… То есть, уже вот сегодня скоро…

– Ага, я-то дурак… А ты… Телевизор лучше включи.

На кухне телевизор тихонько шипел и показывал серую муть. В комнате – тоже. Я пошевелил мышкой, оживляя спящий компьютер, ткнул в яркий значок на рабочем столе. Хм…

– Интернета тоже нет.

– Скажи спасибо, что пока есть свет! – горячо зашептал он. – И ты не шуми так, а говори тихо – они на шум и свет резко реагируют.

Свет тут же погас. Как по команде какой. И больше не включался, как ни щелкай выключателем.

– Ну, вот и до подстанции добрались, – непонятно сказал Васька.

– Да кто еще и куда добрался?

– Зомби, так твою и перетак и налево с выкрутасами. Америкосы не зря всех своих к этому готовили. Натуральные зомбаки, представь… Жрут, в натуре, людей и передают заразу дальше. Как в кино, прикинь!

Нет, мало того, что разбудил в три ночи – в самый, понимаешь, мой день рождения, так еще и дурь разную несет.

– Накурился, что ли? Или пил крепко?

– Ты телевизор включал, в Интернет лазил… Свет вот тебе еще погас. И я, по-твоему, спать не хочу, что ли? Я к тебе из кабака бежал, так все ноги, блин, сбил. Как услышал сообщение – сразу к тебе. Вдвоем-то все проще продержаться, чем в одиночку.

– Продержаться?

– Блин, да просыпайся ты, наконец! Хватит тупить!

Он мне подробно, плотно пересыпая обычные слова матом, рассказал о событиях этой ночи. Как ровно в полночь прозвучало экстренное сообщение. Как было сказано, чтобы все сидели по домам, запершись, и ждали армию. Как потом начали постепенно отключаться телевизионные каналы. Как он, Васька, пробирался ко мне пешком практически через весь город. Потому что – куда еще, как не к лучшему другу?

– Да, ладно…, – говорил я, растирая лицо. – Ты мне тут втыкать начинаешь всякое такое. Мы сколько раз уже обсуждали с тобой. И отмирание нервных окончаний, и про кровь и питание, и про мозг и выстрелы в голову… Ну, брехня же! Ну, не бывает такого! И даже не смешно. Ты мне еще про вампиров поговори, ага.