Почти фантастика. Сборник рассказов - Александр Карнишин

Ведь можем же, можем, когда хотим и понимаем, а, товарищ Берия? Да, применили пару раз, убедились, что можем производить в промышленных масштабах. А что дальше?

Представить себе установки, смонтированные на танковом шасси. По штуке на армию – уже хватит. И вперед, на Берлин. Уже в сорок четвертом бы там оказались. А потом сразу на Францию, на Испанию с Италией, на Великобританию. Америка… Богатые, сволочи. Бомбу кинули бы? Да хоть десять. Все равно наши потери были бы несоизмеримо меньше. И – по Америке. Плацдарм захватить, потом оборудование перетащить – и вперед. Там дороги хорошие, народ дисциплинированный. Да-а-а… И что? Был бы коммунизм? Его у нас-то до сих пор нет. Хозяин и то понимал. А эти, начетчики, кроме Маркса ничего не знают. Время-то меняется! Все меняется! Нет, нельзя было то оружие давать в руки даже сейчас. Вот сейчас бы с таким оружием Никита… Кстати, Никита?

Лаврентий Берия подошел к телефону:

– Соедините меня с Хрущевым. Что значит – нет связи? С Хрущевым нет связи? Как, совсем нет связи?

Ах, черт! Чувствовал ведь, что опаздывает!

– Охрана, к бою!

Да, какая тут с ним охрана. Что он смогут? Один пулемет, шестеро мужиков. Ах, как все не вовремя. И не вызвать уже никого, не отбиться, не дождаться дзержинцев. Придут ведь сейчас и спросят. И ведь расскажешь все, что знаешь. Запоешь буквально. Есть такие средства – все расскажешь, до последней запятой. Даже если думал, что забыл – помогут вспомнить.

А ученые-то у нас хорошие. Им только тему дай, направь по правильной дорожке – за год ведь восстановят. Вон, бомбу с ноля сделали, только толчок понадобился и немного информации…

Нет, информацию они от меня не получат!

***

– Так его же судили, вроде?

– Кого?

– Да Берию!

– Ты мне это будешь рассказывать? Мне? Я был на первом бронетранспортере, который снес ворота. Потом раздолбали чердак, с которого бил пулемет. Потом разведчики пошли в дом. А там уже никого не было живого. И Берию при мне выносили на носилках. Бегом несли, торопились. А толку-то! Он же в голову стрелялся – тут никакая медицина не поможет. Голова – это же вам не компьютер… Информацию не поднять.

– Ох, ты… Это же какая история могла быть!

– Вот я о том вам и говорю. Вы подумайте, какая история! И все коту под хвост. И кто? Берия, так его и распротак и распроэтак. Сколько жизней погубили зря. Какие потери в войне! И какой в итоге государство просрали… А ведь мог бы быть, представьте, сейчас мог бы быть Союз Советских Социалистических Республик Мира! И до коммунизма тогда – рукой подать! Эх…

Кузьмич выполз из-за стола, махнул дрожащей рукой честной компании – мол, пошел я, пора мне уже – и медленно потащился через двор.

– Ты веришь ему?

– А хрен его знает. Как проверить, если сам говорит, что все уничтожено? Но по ощущению общему – могло такое быть. И дед так правдиво все описывал.

– Да где он служить-то мог в то время?

– Похоже, в ГРУ. Военные всегда с МВД на ножах были…

…

Ранним утром из третьей квартиры вытаскивали носилки с телом Кузьмича. Санитары говорили, что у старика было кровоизлияние. Нельзя при слабых сосудах столько пива пить – рвет их, старых, как хомячков. Какие-то военные, вызванные врачами, осматривали комнату, рылись в шкафу, делали опись вещей. У старика не было никого близких в Москве.

– Товарищ капитан, – обратился здоровый мордастый сосед, вышедший в коридор в розовом махровом банном халате и китайских тапках на босу ногу.– А правда, что Кузьмич наш офицером был?

– Майором запаса, да.

– Он, болтают тут у нас, в спецназе служил?

– Какой спецназ? Пожарный всю жизнь. И звание у него не армейское, а внутренней службы.

– А ордена?

– Медали у него одни. Юбилейные, да за выслугу.

– Так он же вроде еще и воевал?

– В сорок пятом ему шестнадцать всего было… Ладно, ребята. Пойдем мы уже.

…

– Ну?

– Вот тебе и ну. Говорил же Кузьмич, чтобы не болтали лишнего.

– А чего ж ты полез тогда к этому капитану?

– Так, надо же было как-то сыграть. А то было бы совсем подозрительно – сосед умер, а мы и не удивляемся даже. Пили вместе – и пофиг всем на человека.

– А контора, видишь, и в старости достает. Не спят.

– Интересно все же, кто на Кузьмича стукнул? Вот что меня теперь мучить будет.

– И меня…

Талант

В кабинет директора школы бочком-бочком прокрался какой-то совершенно не местный тип. Городок был маленький, все и всех тут знали – так вот этот как раз был совсем не отсюда. И по одежде, и по повадкам своим осторожным, по прическе странной – чужак.

Он подсел на указанный ему стул, а потом, оборачиваясь на закрытую дверь, полушепотом объяснил свою миссию.

Новое открытие. Гениальное. Оно же – изобретение. Специальный аппарат, испускающий специальные мыслительные волны. Повышает талант ребенка от десяти до ста процентов – в зависимости от податливости мозга. Гарантировано. Но – дорого. Потому что нигде в мире, кроме как тут и прямо сейчас. Проездом. А то, что дело дорогое, так он, проезжий, для того к директору и зашел. Договориться.

– Десять процентов, – сказал он строго, еще раз оглянувшись на дверь.

– А звать-то вас как? – спросил директор, как бы невзначай кивнув, соглашаясь.

Был предъявлен паспорт общего образца. Из паспорта следовало, что изобретателя зовут Александром Григорьевичем, фамилия его была длинная – Пиотровский. Вот сама эта фамилия еще раз подтвердила, что все серьезно. Потому что – такая фамилия. Именно такими должны быть фамилии у настоящих ученых и изобретателей. Ну, еще Энштейн, конечно. Но там чистая теория. Формулы и сплошное емцеквадрат. Тут же – специальные мыслительные волны и настоящий аппарат для их испускания.

– А на взрослых – никак? – поинтересовался директор.

– Поздно, – вздохнул Александр Григорьевич. – Раньше бы. Хоть даже и перед выпуском из школы, когда уже самые эти таланты пробиваться начинают. Я же к вам – почему? Потому что – школа. Потому что – дети. Ну, и родители еще, конечно. Я же понимаю.

Договорились о завтрашнем дне.

Потом, когда приезжий уехал в гостиницу, директор поднялся к выпускникам и, остановив движением ладони вещающую что-то умное математичку, сообщил, чтобы завтра приносили деньги, потому что будет специальный эксперимент с мыслительными волнами. И многие после этого станут просто талантами.

– Это, – сказал он вполголоса, – Большой секрет совершенно и новое изобретение. Так что кроме родителей – ни-ко-му! Понятно?

Конец ознакомительного фрагмента.