Сейчас и навечно - Скотт Эмма

– Уверена, – ответила я Зельде, поправляя на плече тяжелый рюкзак. Подошел носильщик и забрал мою зеленую армейскую сумку, чтобы поставить ее в отсек в нижней части автобуса. – А готова я или нет, это уже другой вопрос.

– Так ты готова сделать это? – спросил Бекетт с легкой усмешкой.

Зельда толкнула его.

– Умник.

Мой взгляд скользнул по ним с нежностью и… завистью. Зельда и Бекетт получили свое «долго-и-счастливо» и жили, публикуя комиксы и безумно любя друг друга. Зависть ужалила меня из-за того, что есть у них: любовь, которая казалась невозможной для человека с моей историей. Но я покидала город не для того, чтобы кого-то найти, а чтобы оставить кого-то в прошлом. Прежнюю себя.

Расставаться с Зельдой и Бекеттом немного страшно, но поскольку они были моими лучшими друзьями, я знала, что они не исчезнут из моей жизни после отъезда из Нью-Йорка.

– Святые угодники. Я уезжаю из Нью-Йорка.

– Ну да, – подтвердила Зельда. – Ты не просто оставляешь город, ты собираешься проехать через всю страну.

Она поджала губы и пристально посмотрела на меня своими огромными зелеными глазами.

– Повтори, пожалуйста, что такого есть в Сан-Франциско, чего нет в Бруклине?

«Шанс начать все заново, где никто не знает, что я бывшая наркоманка».

– Работа, спонсор из общества анонимных наркоманов и шестимесячная субаренда, – ответила я, заставив себя улыбнуться. – Не переживай. Если новый город пережует меня и выплюнет, то к Рождеству я вернусь в Нью-Йорк.

– У тебя все получится, – сказал Бекетт, заключая меня в объятья.

Я прижалась к нему в ответ.

– Спасибо.

– Звони, если что-нибудь понадобится. В любое время.

Я спрятала свою грустную улыбку в его куртке. Меня нельзя назвать человеком, которому звонят в трудную минуту. Я звонила, но никогда не была той, кто получает эти звонки.

«Но я могу все изменить».

Подошла очередь объятий Зельды, и я почувствовала исходящий от нее запах корицы и чернил.

– Люблю тебя, Дар.

– Люблю тебя, Зел. И тебя тоже, Бек.

– Будь осторожна, – сказал Бекетт. Дождь усилился, и парень накрыл девушку своей курткой.

– Убирайтесь отсюда, пока я не разрыдалась, – воскликнула я, прогоняя их.

Пара двинулась прочь, и, когда они скрылись из виду, я шагнула под дождь, подставив лицо под капли.

Ничто в мире не могло сравниться с нью-йоркским дождем. Я позволила ему окропить себя в последний раз, прежде чем сесть в автобус, надеясь выйти в Сан-Франциско чистой и обновленной.

* * *

Оказалось, что в трехдневной поездке на автобусе нет ничего обновляющего.

Через три тысячи миль – большая часть которых была проведена с маленькой старушкой по соседству, похрапывающей на моем плече – я сошла с автобуса «Грейхаунд»[3] в ослепляющие солнечные лучи раннего утра Сан-Франциско. Город оказался более золотистым и сверкающим, нежели туманный Нью-Йорк, и я потянулась, приветствуя его. Позволила ему проникнуть в меня, представляя, как золотой луч света наполняет меня силой духа и воли, помогая стать лучшей версией себя. Я, конечно, не превратилась волшебным образом в одного из супергероев комиксов Зельды, но все равно было приятно.

Когда носильщик освободил багажный отсек автобуса, я нашла свою огромную зеленую сумку и перебросила через плечо, присоединив ее к весу фиолетового рюкзака на спине. Затем вышла к центру вокзала, чтобы найти карту общественного транспорта, которая указала бы мне путь в мой новый район. Взгляд остановился на молодом парне, прислонившемся к фонарному столбу и сканирующем толпу. Он выглядел как типичный голливудский красавчик – актер, играющий кочегара в фильме пятидесятых, с густыми темно-каштановыми волосами и точеной челюстью. На нем была белая футболка, джинсы и черные ботинки. Единственное, чего ему не хватало, это сигареты, заправленной за ухо, и рубашки с закатанными рукавами. Он заметил меня и оттолкнулся плечом от столба.

– Дарлин Монтгомери?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я замерла.

– Да. Кто?.. Вы Макс Кауфман?

– Это я, – ответил он, протягивая руку.

– Не слишком ли вы молоды для спонсора? – задала вопрос, блуждая взглядом по его широкой мускулистой груди, красивому лицу и пронзительным карим глазам.

«Он слишком горяч для спонсора. Господи, помилуй».

– Сильные мира сего посчитали, что у меня достаточно опыта для помощи, – произнес Макс. – Я слишком рано встал на этот порочный путь.

Я усмехнулась.

– Продвинутый для своего возраста?

Макс ухмыльнулся в ответ.

– Первый среди малолетних преступников.

Я рассмеялась, а затем вздохнула.

– Ты очарователен.

– Повтори.

Я подбоченилась одной рукой, а другой пригрозила ему:

– Предупреждаю сразу, я завязала с мужчинами на год. Так что, несмотря ни на что, между нами ничего не будет, ясно? Даже если я позвоню тебе ночью, рыдая от отчаянья, ты должен оставаться сильным. Понял?

Макс скептически рассмеялся.

– Ладно, здесь только доля шутки, – сказала я. – Не думаю, что ты хочешь прыгнуть со мной в постель, но я гарантирую, что у меня будет по крайней мере одна одинокая ночь, а ты до смешного красив. Опасное сочетание.

Макс снова разразился смехом.

– Я полностью принимаю твои условия. Твое целомудрие в безопасности, Дарлин, обещаю. Я гей.

Я прищурилась.

– Ага, охотно верю.

– Слово скаута.

– Окей. Неплохое начало, – ответила я. – Но это не значит, что я не попытаюсь позвонить тебе.

Макс усмехнулся, покачав головой.

– Думаю, я справлюсь. – Он протянул мне руку, за которую я сразу же ухватилась. – Давай познакомлю тебя со всем здесь.

– Так ты мой официальный проводник по Сан-Франциско?

– Любезно предоставленный обществом анонимных наркоманов и министерством юстиции.

– Три собрания в неделю – это перебор, не находишь? Я чиста уже полтора года, – возмущенно пробурчала я в ответ.

– Не мне решать, – сказал Макс, посмотрев на меня сверху вниз. – Ты же знаешь, что не можешь пропустить ни одного собрания?

– И не собираюсь. Пусть у меня будет десяток одиноких ночей, но это не значит, что я вернусь к употреблению. Не вернусь. Никогда.

Макс улыбнулся на мои слова.

– Приятно слышать.

– Знаю, знаю. Ты уже слышал подобное раньше.

– Ага, но все мы с чего-то начинали.

Мы вышли на залитую солнцем улицу Сан-Франциско, и я огляделась по сторонам, рассматривая свой новый город. Указатель на углу гласил: «Фолсом и Бил». Черные буквы на белом фоне, а не как в Нью-Йорке, где белый печатался на зеленом.

– Что-то новенькое, – пробормотала я.

– Что? – спросил Макс.

– Ничего.

От автобусной станции Макс повел меня к метро, где мы сели в трамвай – систему общественного транспорта Сан-Франциско – ведущему вглубь города. По сравнению с картой Нью-Йоркского метро красные, зеленые и желтые линии выглядели совсем просто.

– Выглядит не так уж плохо.

– Город всего семь на семь миль, – ответил Макс, держась за поручень, когда поезд с визгом понесся под землей к моей квартире в районе под названием Дюбус Траянгл. – Достаточно большой, чтобы казаться настоящим городом, но не настолько, чтобы в нем можно было заблудиться.

– Это хорошо, я приехала сюда не для того, чтобы теряться.

– Напротив, – сказал Макс. – Ты здесь, чтобы найти себя.

– Какая мудрая мысль.

Он пожал плечами.

– Зато правдиво.

Я слегка оттолкнула его локтем.

– Консультация уже идет?

– Двадцать четыре на семь. Я всегда буду рядом, когда бы тебе ни понадобилась помощь. Понимаю, как тяжело начинать все сначала. – Макс почесал подбородок. – Или просто продолжать жить, если честно.

Я улыбнулась, почувствовав разливающееся в груди тепло.

– А у тебя был спонсор на пути твоего выздоровления? Надеюсь, ты справился.

Темные глаза Макса немного затуманились, а улыбка погасла.