Вой-3: Эхо - Гарри Бранднер

— Хорошо. Но ведь он еще не говорит. Он пережил что-то страшное и еще не пришел в себя. Вы не могли бы выяснить, кто он такой?

— Могу, и этим занимаюсь. Я передал его описание по телеграфу. На расстояние большее, чем сможет дойти слух о без вести пропавшем мальчике.

Гевин посмотрел в палату.

— Вы сообщите мне, если он заговорит?

— Конечно, шериф.

Он собрался уходить, но снова повернулся к Холли.

— У нас еще будет случай называть друг друга по именам?

Она попыталась удержать строгое выражение лица. Какого черта…

— До встречи, Гевин.

— До встречи, Холли.

Глаза мальчика следили за ней, когда она вернулась в палату и села на стул рядом с кроватью. Она улыбнулась ему, рассматривая его лицо. Два помощника шерифа, которые привезли его, говорили, что что-то странное было в том, как он выглядел. Может быть, из-за темноты и игры их воображения. Холли видела только напуганного мальчика примерно четырнадцати лет. Высокий лоб, прямой нос и крепко сжатый рот. Темно-зеленые глаза. Разумеется, ничего такого, что можно было бы назвать странным.

— Ты не хочешь поспать? — спросила она.

Мальчик повернул голову на подушке из одной стороны в другую. Это уже был ответ. Первый знак, поданный им, показывающий, что он понял. Голос Холли зазвучал мягче.

— Тогда я еще немного посижу рядом с тобой. Если ты захочешь что-нибудь сказать, будет прекрасно. Если нет, тоже хорошо.

Глаза мальчика неотрывно смотрели на нее. Холли подумала, что его тело должно, хотя бы немного, расслабиться под больничной простыней и одеялом. Она взяла со стола журнал и сделала вид, что читает его. Она не уйдет до тех пор, пока не будет уверена, что мальчик уснул.

Глава 3

В течение следующих трех дней Холли много часов провела рядом с мальчиком. Ей не удалось заставить его заговорить, но при ее появлении его лицо светлело, и она была рада этому. Они вместе смотрели телевизор и слушали музыку. Холли говорила обо всем, что только приходило ей в голову, а также читала мальчику книги и журналы, взятые в больничной библиотеке.

Утром третьего дня при выходе из палаты она встретила заведующего больницей. Доктор Деннис Кьюлен был привлекательным мужчиной с жесткими седыми волосами. Он всегда тщательно подбирал слова, как будто они были предназначены для протокола.

— Итак, доктор Ленг, как ваши успехи?

— Продвигаемся вперед.

— Действительно?

— Вы говорите таким тоном, как будто сомневаетесь.

— Нет, но, возможно, у нас разные представления о результатах работы. Я ознакомился с отчетом и не обнаружил никаких признаков, что с мальчиком что-то не в порядке.

— Внешне все в порядке.

— Именно так. Значит, у него психическое заболевание.

— Лучше сказать, психическая травма.

— Но тогда пусть им займется кто-нибудь другой.

— Кого вы имеете в виду?

— Например, Государственный детский приют.

— Но там же малолетние преступники.

— Как я понял из беседы с шерифом Ремси, этот мальчик вполне может им быть.

— Но у вас нет доказательств.

— Возможно, но я должен заботиться о репутации больницы.

— А я должна заботиться о больном. Послушайте, доктор, у меня раньше уже были подобные случаи, когда результатом психических травм являлась потеря речи. Если вы мне дадите еще неделю, я уверена, будут лучшие результаты.

— О недели не может быть и речи.

— Поверьте мне, доктор. Я могу ему помочь, но нужно время.

Доктор Кьюлен дотронулся до эмблемы медицинской школы на своем галстуке.

— В вашем распоряжении два дня.

— Я могла бы сделать намного больше за неделю.

— Два дня. Затем мальчика отправят в приют.

Не желая больше спорить, доктор Кьюлен повернулся и ушел. Холли вернулась в палату.

Мальчик сидел в постели и ждал ее.

— Хорошо поспал? — спросила она. Холли посмотрела на окно. Оно было немного приоткрыто. Свежий воздух всегда улучшает сон. — Но тогда, я думаю, ты много времени провел на свежем воздухе. — Холли поставила стул к кровати и села.

— Я хочу, чтобы ты кое-что сделал сегодня для меня. Я хочу, чтобы ты подумал, где ты был до этого. Нет, не отворачивайся. Сейчас действительно важно, чтобы ты об этом подумал. А потом, может быть, мы сможем поговорить.

Прежде чем она смогла продолжить, в палату вошел доктор Вэйн Пастори. На нем был белый пиджак и светло-желтая рубашка. Черные блестящие волосы, которыми он так гордился, были зачесаны назад по моде прошлых лет.

— Так, так, так, это и есть тот самый дикий мальчик, о котором мне говорили. Как поживаешь, паренек?

Холли уставилась на него. Она терпеть не могла Вейна Пастори. С его резкими чертами лица, светлыми маленькими глазками и быстрыми движениями он напоминал ей ласку. Ей также не нравилась его репутация. Занимаясь научными исследованиями по генетике, он подделывал результаты опытов. Ему не было предъявлено официальных обвинений, но имя Пастори попало в черный список медиков.

Он подошел к кровати и протянул руку. Мальчик отпрянул от нее.

— В чем дело, сынок? Я только хотел проверить твой пульс.

— Его пульс нормальный, доктор, — произнесла Холли, пытаясь сдержать раздражение в голосе. — Так же, как температура и давление. Все эти данные есть в карте.

— Прекрасно. Если вы встанете, я его осмотрю.

— Я не медсестра, — отчетливо проговорила Холли.

Пастори посмотрел на нее, на его лице появилась натянутая улыбка.

— Извините, доктор. Я имел в виду, что мы, конечно, сделаем это вместе.

— Осмотр уже проведен.

Пастори дотронулся до кончика золотой ручки, выглядывающей из кармана его пиджака.

— Этот пациент находится под вашим покровительством, не так ли, доктор?

— Нет, не так.

— Понимаете ли вы, с чем мы столкнулись?

— Здесь находится мальчик, который пережил что-то ужасное. Мальчик, которому необходим покой и отдых.

— Тот, кого мы нашли, — продолжал Пастори, не слушая ее, — может оказаться единственным, кто остался в живых из Драго.

— У нас нет никаких оснований предполагать, что он из Драго, — возразила Холли. Но тут она заметила, что у мальчика задрожали губы.

— Это может быть, — сказал Пастори. — И подумайте, что для нас может означать, если он действительно один из жителей Драго. До сих пор никому не известно, что там произошло. Если мы нашли живого свидетеля… сколько можно сделать всего.

— Не рассчитываете ли вы забрать его с собой?

— Конечно же, нет. Я только говорю о значении медицинских исследований.

— Доктор, перед вами потерявшийся, испуганный мальчик.