Дамский негодник - Людмила Ивановна Милевская

в стиле голливудских ужастиков. Анфиса опять рвалась на прием к Далиле, но выглядела она безобразно. Это была не стройная симпатичная девушка, а черный раздувшийся труп. В гниющей плоти его кишели белые черви. От трупа исходил удушливый смрад, но труп надвигался и зловеще вопил:

— Ты! Ты виновата! Ты меня не спасла!

— Почему я должна была вас спасать? — вежливо интересовалась Далила во сне. — Почему именно я? Я психоаналитик, а не милиционер.

Труп громыхал инфернальным хохотом:

— Xа-xa! Почему ты?! Потому, что я просила тебя о помощи! Тебя, а не ментов! Теперь знай, это ты! Ты убила меня! Своим равнодушием ты меня погубила!

Самсонова хотела бежать и не могла: ноги словно в землю вросли. А труп неотвратимо надвигался: удушливый и ужасный — ходячая плантация белых червей. Жуткие руки угрожающе тянулись к застывшей от страха Далиле. Сейчас они тронут ее, сейчас схватят, сойдутся на шее и…

И… в этот миг раздался неописуемый звон.

Проснулась Далила в холодном поту. Подскочила, нащупала кнопку будильника, зло вдавила ее и подумала: «Что за гадость мне снится? Магнитная буря, что ли, сегодня? Но вставать все равно пора».

После развода с мужем нервишки пошаливали, Самсоновой иногда снились кошмары (перед магнитной бурей), но таких ужасных еще не бывало.

Далила сбросила с себя мерзость сна, приняла душ, наспех позавтракала и понеслась на работу.

Но сон не отпускал: решительно выставленный из сознания, он повис над Самсоновой отвратительным фоном: тревожным, зловещим.

На этом фоне и протекала ее успешная жизнь: Далила выпорхнула из подъезда, понеслась на работу, лихо посылая в обгоны юркий «Форд», вошла в кабинет.

Первой пациенткой в тот день была трещотка Светлана Михайловна. Едва она принялась ругать «мучителя-муженька», фон мгновенно исчез. Далила с удовольствием погрузилась в работу.

Светлана Михайловна была из тех пациентов, которые с ходу бросаются в объятия психоаналитика. Они смотрят на специалиста как на бога, как на кумира. Светлана Михайловна на Далилу только что не молилась. Она так упорно и так настойчиво тянула Самсонову в близкие отношения, в дружбу, что сопротивление было смерти подобно.

Опытная Самсонова не сопротивлялась. Несмотря на чрезмерную словоохотливость, Светлана Михайловна была ей симпатична. Все тесты разом показали Самсоновой: пациентка умна, мудра, покладиста и уживчива, благожелательна, открыта, откровенна, чиста. Милая, добрая женщина, затюканная злобным несдержанным мужем. Болтливость ее скорее всего блок, защита — вот только против чего? Или против кого?

Пожалуй, лишь на этот вопрос не могла ответить Далила, так понятна была ей Светлана Михайловна. У добрых отзывчивых людей излишней болтливости быть не должно. Почти все болтуны эгоисты, почему же болтает она, эта славная женщина? От смущения? Или пытается что-то скрыть? Заболтать?

У нее есть тайна?

Гадая, Самсонова твердо знала: чем бы ни была вызвана болтливость Светланы Михайловны, в любом случае вызвана она чувством стыда. Ее болтливость — признак нечистой совести.

Возникал новый вопрос: перед кем нечиста ее совесть? Перед мужем? Перед Далилой? Перед собой?

Впрочем, тайна Светланы Михайловны не мешала работе. Больше мешало то, что Самсонова не имела возможности изучить психическое состояние мужа своей пациентки. Светлана. Михайловна наотрез отказалась привести его на прием.

— Что вы, что вы, — округляя глаза, пугалась она, — мой Пусик меня побьет, если узнает, что я его деньги пускаю по ветру. Он озвереет, если услышит про психоанализ и все такое. Пусик не верит в эту науку.

Таким образом, Самсонова почти вслепую решала сложнейшую и тривиальнейшую задачу: пыталась выяснить, есть ли условие, при котором тяжелые отношения между супругами переродятся в счастливую семейную жизнь. Светлана Михайловна мужа своего обожала, а не просто любила, но обид накопилось так много, что она готова была пойти на развод.

— Это не жизнь, — капая слезами, жаловалась она, — это сплошной скандал. Порой мне кажется, что Пусик меня ненавидит.

Действительно, складывалось именно такое впечатление, что не удивляло бывалого психоаналитика Далилу Самсонову. Адам Юг, аналитик из лондонского психологического Центра, утверждал, что все мужчины — женоненавистники. В своей книге «Почему мужчины ненавидят женщин?» он докопался до истины. Далила не совсем была с ним согласна, но Юг утверждал, что явление «потери детского нарциссизма», которое происходит у мальчиков в возрасте 6—15 месяцев, когда мать «отторгает» ребенка, влияет на отношение мужчины к женщине на протяжении всей его жизни. Некоторые мужчины в целом изменяют это свое отношение, но чаще «агрессивность» к женщинам у мужчин остается и поддерживает их чувство власти над ними.

Этим объясняется причина, по которой мужчина тяжело переносит критику женщины. Обидчица женщина (от груди оторвала!) критикует еще: находит во мне (идеале!) какие-то недостатки. Такая «несправедливость» преследует мужчину с младенчества и до смерти. Его, бедолагу, «пинают» все: мама, бабушки, тетушки, сестры, воспитательницы, учителя. Все женщины его критикуют и поучают. Жизнь мужчины ужасна, в результате он просто звереет и набрасывается… на жену.

Прав Юг или не прав, но муж Светланы Михайловны изумительно походил на описанный в его книге образ мужчины. Пусика Светланы Михайловны раздражало в своей «дрожащей» половине все: от выбора подруг, кофемолок и банков до ее любимых певиц, телепередач и журналов. На любое невинное слово жены он реагировал резко и шумно. Порой доходило до драк. Но на вопрос Самсоновой: «С чего начался скандал?» — затравленная Светлана Михайловна лишь пожимала плечами:

— А бог его знает, уже и не помню. Слово за слово и поехало.

Но все же в процессе работы Самсоновой удалось выяснить, что является постоянной причиной скандалов: критика! Точнее, протест супруга против критики Светланы Михайловны.

(Вот вам и Юг — попробуй ему не поверить.)

Пусик настолько боялся критики, что ждал ее там, где и не предвиделось. Он частенько упреждал надуманный им удар грубостью и протестом, хотя жена и не собиралась на него нападать. Светлана Михайловна, полная благих намерений, раздражала его потому, что внешне она была слишком похожа на мать Пусика, властную и грубоватую женщину. В конце концов Далила вынуждена была вынести приговор: брак не подлежит переделке. Пусик и Светлана Михайловна — несовместимы. Штопать и клеить их отношения бесполезно.

Казалось бы, все — о чем еще разговор?

Нет же, Светлана Михайловна продолжала посещать кабинет Далилы Самсоновой. Теперь ее обуревало новое любопытство:

— А с кем он совместим, мой ненаглядный Пусик?

— С женщиной волевой, грубоватой и властной, — сожалея, призналась Самсонова. — Пусик с ней будет мучаться, но хамить такой не решится. А ей безразличны все его неувязочки. Она не будет переживать, как вы, она занята собой. Брак приобретет форму вялотекущей склоки, которая будет