Претендент (СИ) - Грушевицкая Ирма "Irmania"

Одиннадцатого сентября две тысячи первого года шестнадцатилетний Эдуардо заявил родителям, что мечтает о военной службе. Мать едва не свалилась с сердечным приступом. Отец же так кричал, что слышно было, на другом конце города. Джакомо Манфреди был убеждённым республиканцем и горячо поддерживал Джорджа Буша-младшего до той поры, пока его сыновья оставались дома. В конце концов, Эдди уступил родителям и согласился службу в полиции. И всё равно, год отслужил по контракту в национальной гвардии.

У среднего брата, Нино, всегда была тяга к механизмам. Элис шла к нему, когда что-либо ломалось: замок на школьной сумке, щипцы для завивки волос, защёлка на заколке. К шестнадцати годам, как за год до этого старший брат, Нино уже определился с будущей профессией. Для начала он попросил отца отдать ему старый семейный пикап, что лет десять простаивал в переулке за магазином. После встряски, устроенной Эдуардо, родители решили, что обошлись малой кровью. Ровно до того момента, как в присутствии матери Нино похвастался, как «сделал» на отремонтированном «додже» почти 80 миль в час.

Подзатыльником дело не обошлось. Тогда-то родители и услышали, что машины — это то, чем Нино хочет заниматься по жизни. Снова был скандал, снова мать хваталась за сердце, но Нино был непреклонен. После окончания школы он устроился помощником автомеханика и всего через пару лет дослужился до мастера смены в хорошей автомастерской. Деньги получал приличные, даже съехал от родителей на съёмную квартиру. Жажда скорости, конечно, никуда не делась, и Нино удовлетворял её на гоночном треке, выступая в любительских соревнованиях. Их часто показывали по кабельному каналу, но мать строго-настрого запретила в этот момент включать при ней телевизор.

От Элис многого не ждали. По традиционным меркам ей достаточно быть послушной, найти хорошего мужчину, выйти за него замуж и нарожать кучу детей. То, что дочь внезапно захочет перенять отцовское дело — об этом никто всерьёз не задумывался. Правда, после демарша старших сыновей ни Джакомо, ни София особо не сопротивлялись, когда Элис решила получить специальность бухгалтера. Днём девушка училась, а вечером работала в магазине.

Постепенно от дел отошла сеньора София — родившиеся у Эдуардо близнецы теперь занимали всё её свободное время. Отец же долго принимал участие в делах магазина, но вскоре сдался и он. Отправной точкой Элис считает момент, когда родители решили оставить её одну, а сами на неделю уехали к родственникам во Флориду. Отпуска длиннее этого ни у Софии, ни у Джакомо не было никогда. Тем более, совместного.

Для Элис это было крещение огнём, после которого она не только выстояла, но и сменила поставщиков зелени и морепродуктов.

Вернувшийся отец сначала разнёс её решения в пух и прах и едва не выгнал из дома, но экономические выкладки пересилили давние связи с нечистыми на руку поставщиками.

— Выучил на свою голову, — сказал Джакомо после того, как увидел реальный доход от предпринятых Элис действий.

Она понимала, что родители рассматривают её как временный вариант ровно до того момента, как подрастёт Паоло. На младшем сыне сосредоточились все их чаяния.

Бог, как известно, любит троицу. Третий сын, третье шестнадцатилетние, и третье решение, ставящее крест на династии лавочников Манфреди. Паоло нравилось играть в бейсбол. А ещё ему нравилась пожарные машины. Из двух зол, по мнению матери, он выбрал большее: отслужив год в армии, так же как и старший брат, Паоло записался в колледж на курс пожарно-спасательной службы.

Полицейский, автомеханик, пожарный — настоящие мужские профессии. Иные родители гордились бы такими сыновьями, но для Манфреди их выбор стал трагедией. Элис, как могла, помогала отцу и матери в их горе, потихоньку замкнув на себя все управленческие решения в семейном бизнесе.

«Нежданчик» Элис сработал чётко.

В следующий раз во Флориду старшие Манфреди улетели уже на месяц.

Приблизительно в это же время Элис начала встречаться с Аланом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он не был её первым мужчиной, и дыхание при виде него у неё не перехватывало. Их отношения строились так, как бывает между людьми, которые долго знали друг друга, а потом внезапно поняли, что вместе им гораздо лучше, чем порознь.

Алан как-то быстро занял то место в её жизни, которое Элис изначально отвела мужчинам. Он не мешал, не лез в её дела, не погружал в свои. Они — двадцатипятилетние парень и девушка — с самого начала вели себя как супруги с десятилетним семейным стажем. В общем-то, по этой же причине знакомство с родителями с обеих сторон прошло гладко. Отцу Элис понравилась серьёзность парня, родителям Алана — серьёзность Элис. Сеньор Манфреди даже не особо возражал, что дочь выбрала в пару не итальянца. Их свадьба была решённым делом: не то чтобы Элис торопила это событие, но в ближайшее время ждала появление заветной бархатной коробочки — такие как Алан всегда всё делали вовремя и обстоятельно.

Вообще-то, именно эта обстоятельность больше всего выводила Элис из себя.

Правильный парень из приличной семьи — мать редактор, отец спортивный агент. Сам Алан закончил факультет журналистики и тоже писал о спорте. Он не был похож на тех писак из голливудских фильмов в плохо проглаженных костюмах со следами горчицы на лацканах пиджака, рыщущих по городу в поисках сенсации. Благодаря связям отца после окончания обучения парень сразу получил место в спортивном еженедельнике, и чаще проводил время в своём хорошо обставленном кабинете в одном из небоскрёбов в районе Петли, нежели на бейсбольном поле или в «Юнайтед-центре» — домашней арене хоккейного клуба «Чикаго Блэкхокс» и баскетбольного «Чикаго Буллз».

В повседневной жизни Алан тоже ценил комфорт и легко променял свою холостяцкую студию в одном из северных районов города, куда съехал в попытке доказать родителям свою независимость, на маленькую квартирку над магазином Элис. Она почти сразу поняла, что это ради её горячих ужинов и близости к Петле, но, в общем-то, польза от подобного сожительства определённо была. Всё же Элис была итальянкой, и, пусть со стороны это было не так заметно, природа брала своё.

Мать, смеясь, рассказывала, что некоторое время всерьёз считала, что Элис родилась немой.

— Ты даже обкакавшись не сразу плакала. Так, покряхтишь немного, и ёрзать начинаешь. Не орала во всё горло, как братья. Была таким спокойным ребёнком, что я только диву давалась. Будто господь дал мне передохнуть перед Паоло.

По той же причине многочисленные тётки и с той и с другой стороны, и особенно бабушка Манфреди, всерьёз считали, что Элис в роддоме подменили. И некоторое время настаивали на генетической экспертизе. Спасло только вмешательство прабабки со стороны матери, утверждавшей, что Элис пошла в её отца — швейцарского гвардейца из Ватиканской охраны.

От прадеда-гвардейца Элис досталось не только умение сдерживать свои эмоции, но и верность долгу — читай, семье. Потому она мужественно сражалась за своё счастье с Аланом и проиграла только тогда, когда тот сам решил с ней порвать.

Тут уж гвардейские гены пали под напором многих поколений итальянских. Вещи Алана были выкинуты из окна, сам он спущен с лестницы — как только невысокая Элис смогла спихнуть его со второго этажа, не покалечив? Ну и в довершении, вся улица узнала, что обычно сдержанная дочка бакалейщиков Манфреди не только отлично умеет паковать макароны, но и отвешивать отменные ругательства на обоих языках.

Жизнь в доме с тремя братьями и авторитарным отцом научила склонную к анализу девушку хорошо понимать мужскую натуру. А ещё, что авторитет отца поддерживается исключительно матерью. «Мужские дела, женские слова» — брак её родителей очень хорошо доказывал эту известную поговорку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Элис думала именно об этом, когда смотрела, как её подруга надевает кольцо на палец своего избранника.

В семье Мэри и Мэтта всё будет именно так. Он будет предугадывать её желания, она будет желать того, что хорошо для них обоих. Всё же, подобные чувства вызывают зависть, пусть даже она розового цвета, как лепестки в корзинке малышки Фрэнни.